Патологоанатом меж тем радостно поведал, качая мыском ноги:
– Я вернулся за Ол`эном в тот же день, как мы расстались. Очень меня расстроила наша с тобой ссора. И оказалось, что поговорки не врут: удача сопутствует смелым. Я дошел до небольшой деревушки, на краю Смахового леса, закупился там. Потом арендовал лодку, заплыл подальше и давай орать посреди моря, что морская владычица… Гм… Не очень хорошая дама. Блесны мигом повылезали, давай в меня своими трезубцами тыкать, а я и согласился на арест. Безропотно весьма с ними вниз проследовал. Но там… – он заговорщицки подмигнул, – но там я уже был наготове – у бедолаг не оставалось шанса. Я подорвал рыбацкую взрывчатку, за которой как раз и ходил в деревню, а потом быстро нашел Шлэйлу и взорвал вход в его клетку. Дальше по накатанной – хватаем эх-ушкье и айда на свежий воздух. В общем, я считаю, мы знатно повеселились. Да, Ол`эн?
Рыбьеголовый поднял табличку:
– «Да».
Я, почесывая довольно клекочущего Мараха, только головой покачала:
– С ума сойти… Да тебе и впрямь колоссально везет, Мел.
– Ага. – Он широко улыбнулся. – Это у меня интуиция такая хорошая. В последние три месяца просто на ура работает! Сам поражаюсь. Ну и вообще… Я же всегда был красавчиком, как считаешь? Что в образе историка, что – афериста.
Я подтвердила. Потом спохватилась:
– А почему вы в Шолох-то вернулись? Что, за очередным амулетом?
– Все гораздо лучше! Жизнь, как это и бывает, превосходит даже самые смелые ожидания. В моем случае – в позитивном ключе, за что ей низкий поклон… Мы уже собрали все амулеты.
Я от удивления так сильно дернула Мараха за остренькое ушко, что он заухал, будто плотоядная выпь – злобно и басом, нехило так напугав Ол`эна в кресле.
Мелисандр сиял, как свеженькая монетка прямиком из подвалов Казначейства:
– Мы со Шлэйлой чудесно сработались. Он с наскоку переводит тексты, над которыми я целыми днями сидел. Так что да. Все шесть амулетов Хинхо у нас.
– Поздравляю! – искренне восхитилась я.
– Только комплект все равно неполный. – Мелисандр поморщился. – Седьмая вещица – не амулет, но очень нужна для полноты картины.
– Для полноты какой картины?
Мел пространно обвел руками невидимый плавный контур:
– Общей картины. Потом объясню, детка. Скажи пока, как попасть в ваш дворцовый некрополь?
– Это еще зачем?!
– Недостающая деталь хранится как раз там. В самом центре. В кургане есть, как я понимаю, некое надгробие – мы это так расшифровали, да, Шлэйла? – Рыбьеголовый кивнул. – Вот к нему мне и надо.
Я подсыпала филину еще корма, пожевала губами и призналась:
– Боюсь, твоей стелы уже нет. Мы ее сожгли.
– Что-о-о? – вскричал Мелисандр, вскакивая с дивана. – Сожгли?!
– Да. Мы там все сожгли. И всех – жили там одни гады. Вот так развлекаются настоящие шолоховцы, – развеселилась я, радуясь, что тоже могу похвастаться кой-какими приключениями.
Потому что от Мелисандра исходила такая бешеная, такая свободная, пропитанная морской солью, что ли, энергетика, что рядом так и хотелось превратиться в героиню приключенческих романов.
– Прям-таки сожгли? Разве камень горит? – подозрительно нахмурился он.
– О, если пламя магическое – все горит. Еще как горит. Почти как и от драконьего, – закивала я.
– А кто это у вас магическим пламенем промышляет? – Мел скрестил руки на груди.
Глаза его метали гром и молнии. Даже солнце, казалось, смутилось от обиды господина Кеса и поспешило убраться из моей гостиной – втянуло яркие лучики обратно на небо, и поминай, как звали! Комната поблекла и похолодела.
– М-м-м. Проще всего сказать, что мой друг Дахху, – задумалась я.
Взгляд Кеса резко потух… Саусбериец упал обратно на диван. Уже как-то отнюдь не весело.
– Правда, что ли, седьмой элемент загадки был под курганом? – расстроилась я.
Саусбериец кивнул.
– Мне жаль, Мелисандр… А что это было?
Он поколебался. Лицо его по очереди выразило печаль, потом недоумение, потом странное облегчение. Какая-то тень пробежала по его лицу – будто птица махнула крылом, улетая прочь… Мелисандр моргнул и вдруг удивленно пожал плечами:
– Если честно, я вдруг понял, что слишком всем этим увлекся. – Он замер, прислушиваясь к себе. Потом, подумав, кивнул: – Да. Будем считать, это знак. Пора, прах побери, взять небольшой перерыв. Пока крыша совсем не уехала от одержимости! – Он снова вскочил, с размаху шлепнул меня по плечу.
– Нет, погоди! – Я возмутилась. – Это же история моего деда Хинхо! Я хочу все знать!
Но меня вдруг прервала бело-фиолетовая ташени со знаком семиконечной звезды на крыле. Птичка весело впорхнула в приоткрытое окошко и, чирикнув, плюхнулась мне в руки, после чего классически развалилась, даже без последнего «прощай». Марах ревниво скосил на нее глаза и недовольно надулся…
«Вас готовы принять через час. Уровень двенадцатый, третий кабинет. Не опаздывайте».
– Ой, прах, – сказала я, поднимаясь. – Мел, Ол`эн, мне надо идти.
– Вот так всегда. – Кес пятерней взъерошил свои отросшие, морем пропахшие волосы. – Ох уж эти женщины! Стараешься, совершаешь в их честь подвиги… Ну не в их, хорошо. Ну не подвиги, я понял. И все равно – какое вероломство – уйти! С кем же нам общаться? Перед кем рассыпать жемчужины авантюрных историй?
«Не знаю», – написал Ол`эн. И, честное слово, даже почерк у него был разочарованным.
Я вздохнула и черкнула на бумажке адрес Чрезвычайного департамента.
– Помните Кадию? Обычно она жаждет общения после работы. А работа у нее скоро закончится. Найдите ее, и, гарантирую, вы восхититесь тем, как она умеет слушать.
– Совсем другой разговор. – Кес выхватил у меня адрес.
– Вы не обиделись на меня? – уточнила я, вместе с ними выходя обратно в сад.
Старые добрые кролики, издали меня завидев, огромными скачками умчались прочь, оставив после себя немилосердно раскопанные розы… Мстители фиговы.
– Не обиделись, – подтвердил Мелисандр.
Но ни глаза его, ни облик в целом уже не горели тем энтузиазмом, что прежде. Он казался усталым и грустным – на переносице залегла морщина, уголки рта опустились, и я вспомнила вдруг, какая, в сущности, невеселая у него судьба…
«Прах, – в ужасе думала я, отлавливая случайного перевозчика, – прах, боюсь, я худшая хозяйка на свете – так расстроить гостя за неполные полчаса!»
Но меня ждала Пустота – и, к сожалению, я не могла пренебречь ею.
Башня Магов – самое высокое в Шолохе здание, устрашающая витая ракушка, шпилем взрезающая небеса, – была, как всегда, строга и белоснежна.
Я прошла три досмотра до того, как меня пропустили в главный коридор – тот, что шелковой лентой опоясывает Воздушную Шахту – центральный колодец, идущий сквозь все этажи. Страшный страх для тех, кто не любит высоту.
Говорят, дважды в год отчаянные самоубийцы перепрыгивают через низкие перила коридора и летят, летят – вернее, падают вниз, надеясь на эффектный уход… Но на уровне второго этажа маги соорудили специальную «тормозную подушку» – поэтому неудачливые бедолаги зависают попой кверху над главным холлом вместо того, чтобы стать красочной лепешкой. Чародеи осторожно опускают их и отправляют прямиком в Лазарет, советуя в следующий раз выбирать «не такой выпендрежный способ свести счеты с жизнью».
Тем не менее я отвлеклась! Главный коридор, нежно прозванный «кишкой», – это как бы лестница без ступеней. Он длинный, пологий и все время забирает вверх. Намотав по нему кругов пятьдесят, ты доберешься до верхушки Башни, где в кабинете из слоновой кости восседает Архимаг.
К счастью, мне не нужно было идти так высоко. Меня ждал «всего-то» двенадцатый уровень – отдел по контролю за Темными Искусствами. Там работала госпожа Эрика из Дома Пляшущих.
Эрика была старинной подружкой нашего наставника, магистра Орлина. Помню, она несколько раз приезжала к нам, чтобы прочитать курс лекций по практической магии и рассказать серию забавных баек о склочных чародеях, населявших Башню Магов.
Иногда анекдоты госпожи Эрики органично перетекали в откровенное зубоскальство. Тогда магистр Орлин, смущенно хмыкая, прерывал подружку, оттаскивал ее в угол и что-то сурово ей внушал, посверкивая глазами из-за очков-полулун. Эрика жеманно пожимала плечом: «Мои коллеги и правда настоящие стрекозлы, Орли, ребяткам стоит знать о таком заранее», – но магистр был непреклонен. Эрика возвращалась к классной доске, извинялась за свое непочтение и резко сбавляла градус сплетен. Мы лишь разочарованно вздыхали…
– Госпожа Эрика, здравствуйте! – Я зашла в кабинет ведьмы. Комната благоухала лавандой и лимоном.
Сама Эрика сидела за массивным серым столом и перебирала бумаги. Голову дамы перетягивал шелковый платок лимонного цвета, бантом завязанный на лбу. Тугие сиреневые кудряшки Эрики (привет, чернила!) торчали поверх этого ободка, как нежные побеги кресс-салата в садовой кадке.
Ведьма поднялась мне навстречу. Лицо ее выражало недоумение, и я, казалось, слышу, как винтики в мозгу Плящущей пытаются отыскать информацию о том, кто я, собственно такая.
– Я Тинави, ученица Орлина, – напомнила я. – Вот, записалась к вам на прием.
Лицо Эрики просветлело. Она пригласила меня сесть в замшевое сиреневое кресло. Надо сказать, сама Эрика тоже была сиреневой. В смысле, ее наряд. Вообще, кабинет дамы содержал в себе только три цвета: желтый, серый и лавандовый. Я даже как-то смутилась своей неподходящей по колориту одежды и тревожно оглянулась: может, на крючке у двери есть плащи и тапочки для гостей? Чтоб не выпадали из гаммы?
– Чем я могу вам помочь? – Ведьма шевельнула пальцами так, будто вяжет невидимый носок – и передо мной появились блюдечко с джемом и чашечка крепкого кофе.
– Боюсь, в Шолохе появилась одна неприятная зараза магического характера… – и я рассказала ей о Пустоте.
Правда, мне пришлось изменить кое-какие факты. Так, я не упомянула о своем «шестом чувстве», вместо этого сообщив, что впервые кляксу мы обнаружили как раз при помощи лекарского круга. Места для смерти танцовщицы в моей истории тоже не нашлось. И про богов я смолчала. Но я все равно рассчитывала на какое-то понимание Эрики, легкую тревогу, что ли… Зря.