– Ты ж моя хорошая! – умилилась стражница. – А теперь посмотрим, как обстоят дела с реакцией у него… – и Кадия азартно куда-то потопала.
Я распахнула глаза.
– У кого «у него»?
На кресле-качалке, поскрипывающем у окна, возлежал Полынь. Он устроился на боку, спиной к нам, лицом к саду, и зачем-то накрылся моей летягой, как одеялом. Нет чтоб плед с соседнего стула взять!
После слов Кадии Внемлющий пошевелился, зазвенела гора амулетов.
– Я не сплю, просто жду ответы на письма. А если б и спал, то твои шаги все равно бы меня разбудили. Зачем стражникам такие громкие набойки? Даете фору преступникам, м? – Ловчий перевернулся на другой бок, и у него в руках мы углядели крохотную чашечку с кофе.
Батальон таких чашек уже много лет пылится у меня на кухне, и я никогда не знала, что с ними делать. Пить из таких, на мой взгляд, бессмысленно – даже на один нормальный глоток не хватает. Ну если только ты не любитель черного горького варева объемом тридцать миллилитров, которое некоторые мазохисты почему-то считают единственной возможной ипостасью кофе.
– С каких пор твой куратор ведет себя тут как дома? – поразилась Кадия, от чьего взора так же не укрылась симптоматичная чашка.
– Понятия не имею! – Я сладко зевнула и с наслаждением потянулась. – Возможно, следует твоему примеру? – добавила я, увидев, что голова Кадии укутана тюрбаном из банного полотенца. Моего полотенца. – Ты что, у меня голову мыла?
– Ага. – Кад наклонилась и стала сушить-выжимать волосы. – По твоей вине, кстати. Ты зачем мне вчера этих гавриков подбросила?
– Каких гавриков?
– Мела и рыбьеголового. Вот это был сюрприз, я тебе скажу! Выхожу из департамента, а тут такая делегация. Стоят у главного входа, вовсю права качают. Гномов вокруг уже собралось видимо-невидимо: опять мою честь принялись защищать, не разобравшись, что к чему. Какую-то не такую Мел себе позволил шутку… Что-то про то, что он заморский герцог, приехал меня спасать от злобных бородатых старикашек. Старикашки, как водится, принялись ему доказывать, что меня очень любят и что, прежде чем меня звать, хотят проверить, насколько качественно заморский герцог умеет сгибаться в загогулины: якобы для меня это важный показатель мужественности. Ну, думаю, сейчас Кеса-то и побьют: он стоит посреди толпы, сияет, и загар такой красивый, прямо завидно. И лодочник рядом – как вестник смерти в своем плаще. И обоих, кажется, уже исподтишка привязывают к переносной гномьей дыбе… А Мел так же исподтишка вытаскивает у них из голенищ припрятанные кинжалы. В общем, я еле разрулила ситуацию!
Живо представив картину, я содрогнулась. Мел и гномы! Нашла коса на камень.
– А при чем тут полотенце на голове?
– Я так поняла, что парней надо было где-то поселить, среди прочего. А куда я их дену? Повела к себе. Тайком от родителей устроила в дальней комнате. Наслушалась баек от Мела, привыкла – хотя не сразу – к физиономии лодочника… Ну и пошла к себе в летний флигель. Через час вдруг все поместье на уши встает! «Что за ерунда?» – думаю. Иду в особняк. А там служанки бегают, вопят, за головы хватаются. Оказалось, Шлэйла решил принять ванную. И сквозь трубы к нам – та-да! – приплыла со всего Шолоха рыба, приветствовать своего хозяина. Забилась по всей длине канализации! Изо всех раковин полезла – я не шучу! Шлэйла в шоке и депрессии – рыбы-то сдохли; Мел в шоке и хохочет; весь особняк просто в шоке – домашним совсем плохо, они причины водопроводного краха не понимают. В общем, мы вызвали Мастеров Бегущей Воды, но они только сегодня придут. Папочка там какой-то суровый закон против них инициировал, вот и мстят помаленьку, как могут… А я хотела перед работой голову помыть, поэтому к тебе явилась, – и Кадия улыбнулась широко-широко, обнажая и верхние, и нижние зубы – ну актриса!
Я покосилась в сторону окна: не мелькнет там газетный иллюстратор? По моему глубокому убеждению, если появляется такая улыбка, то сразу должны набегать журналисты – писать статьи о пролившейся на мир наш красоте и благости.
Но за окном было зелено, свежо и пусто, не считая стайки шаловливых вайтов – духов воздуха, которые увивались возле стекла, изо всех сил пытаясь приблизиться к Полыни. Вернее, не к самому Полыни, а к его многочисленным колокольчикам. Все звенящее – главная вайтова слабость!
Ловчий постучал ногтями по стеклу, отгоняя духов, потом смотал мою летягу валиком, встал, потянулся, разминая косточки. Раздался хруст. Хотя я не поняла – это у него в скелете или в амулетах.
– А почему ты просто не нагрела колодезной воды? – Куратор прищурился на Кадию. – Заклинание очень простое.
Подруга сощурилась в ответ:
– А почему бы тебе не пойти и еще кофейку себе плеснуть, а, Ловчий? И прекрасным дамам заодно?
Полынь вызывающе щелкнул пальцами. Крохотная чашечка наполнилась вновь, еще две такие же появились на ковре рядом со мной и прямо в руке Кадии.
– Готово. – Ловчий по-воробьиному склонил голову набок.
– А я не пью такой крепкий.
Еще щелчок – и в другой руке стражницы возник стакан молока.
– Всегда пожалуйста, – осклабился Полынь.
Кад растерялась, силясь придумать другой предлог, чтобы избавиться от куратора.
– Ха! – сказал он победно и ушел вниз, предварительно кинув мне ташени от Дахху.
Записка гласила: «Пиония в порядке, ваш шеф тоже. Хотя он чуть не убил меня, когда я заявился к нему в ночи… Еду к Анте обсуждать варианты».
– Так в чем настоящая причина твоего визита? – Я начала собираться – дел невпроворот, нужно срочно заняться порталом. – Ты что, не могла просто так прийти, Кад? Зачем изобретать?
– Так я и пришла просто так, поболтать до работы! – Кадия заговорщически понизила голос. – А в прихожей вижу – ботинки Внемлющего. Ну я смутилась, мало ли. Но ведь любопытно! Вот я и обеспечила себе повод прошлепать туда-сюда через твою спальню – в ванную. Убедилась, что там все в норме, и уже с полотенцем в качестве прикрытия пошла рыскать по всему дому, – засияла она.
Я погрозила ей пальцем и категорически покачала головой. Не-не-не. Отставить инсинуации!
– Слушай, Кад… Меж тем у нас тут опять драма вселенского масштаба.
– Да кто бы сомневался!
– Хочешь знать подробности?
– Честно? Нет. Хочу на море. Но раз в меню сегодня только драма, то подавай ее. – Кадия плюхнулась в кресло и залпом выпила кофе, а потом молоко.
Иллюзорность напитков – бич всех наколдованных вещей – ее не смущала. Запах есть, вкус есть, а что калорий не хватает, так это даже здорово!
Я рассказала про уничтоженную Пустоту и портал в Лиссае.
– Вот ушлепок, – констатировала Кадия, услышав про просьбы Анте пожертвовать ему магию.
– Я к этому и веду. Дахху сейчас будет расспрашивать Анте о порталах и способах их закрыть. Ты можешь их проконтролировать? Я боюсь, наш друг слишком верит маньяку, даже восхищается им… Тот скажет – «отстаньте, Дахху!», и Дахху отстанет. А нам нужен ответ.
– А почему сама не займешься?
Я вспомнила лицо Анте во время нашего эксперимента с Пустотой и с сожалением цокнула языком.
– О нет! – ужаснулась подруга, все правильно поняв. – Ты тоже размякла, что ли?
– Может быть. – Я прикусила губу. – Мозгом понимаю, что он редкостный ублюдок, но уже как-то привыкла считать за «своего». Глуп человек да разуменьем слаб…
– Да уж, – поморщилась Кадия. – Ладно, я прослежу за ними. И с Дахху по душам поговорю. А то чего вздумал – на людей горшками замахиваться! Мелкое хулиганство – это мой профиль в нашей компании, не отдам. – Она чмокнула меня в щеку и ускакала прочь.
Когда я спустилась, Полынь на пороге строчил кому-то все новые и новые ташени.
– Никогда до сегодяшнего дня, – гордо провозгласил куратор, – в Шолохе так не интересовались порталами, как сегодня. К ночи мы будем знать о них все, что можно.
Я одобрительно подняла скрещенные пальцы вверх.
Моя летяга ответила на этот жест острым запахом эвкалипта и мяты.
– Это исключено! – Я в ярости пнула корзину с бельем.
Она завалилась набок, и круглая крышка слетела с нее. Будто рот открылся в изумлении: ты глянь, что творит…
У меня были причины для злости.
– Это единственный выход, – пожал плечами Анте Давьер.
Кадия и Полынь промолчали. Они понуро сидели в разных концах моей комнаты. Было странно видеть их такими – будто в воду опущенными.
– Мы не станем убивать Лиссая, – прорычала я. – Никогда. Ни за что. Только через мой труп.
Анте окинул меня долгим взглядом и, кажется, призадумался.
– Госпожа Ловчая. Повторяю еще раз. У нас просто некому закрыть портал.
– Значит, как телепорт делать, так вы в первых рядах, а портал – сразу пасуете?
– Телепорт – это другое. Телепорты разделяют пространства в пределах одного мира. Порталы ведут из мира в мир. Это другой уровень. Нужен реальный хранитель, а их нет в зоне досягаемости – и не предвидится. Можно было бы отправить принца прочь из Лайонассы – но это нам тоже недоступно, ведь Карланон взорвал все двери. Соответственно, остается только уничтожить портал вместе с его носителем. Это не мои придумки. Вы сами, господин Полынь и я провели независимые исследования – и выводы у всех одинаковые. Так что постарайтесь поскорее смириться.
– Нет.
Я подошла к своему столу. Он, как корабельная ростра, выступал впереди всей комнаты – стоял впритык к полукруглому панорамному окну, мягко светился аквариумами с осомой. Там, за стеклом, по ту сторону света, переливалось вечернее море леса. Я посмотрела на балласт из сотен бумажек – записок и заметок сегодняшнего дня – и, зарычав, смела их со стола к праховой бабушке.
Маньяк поджал губы:
– Когда заморозка кончится, пришествие Зверя возобновится. Портал будет шириться, твари станут серьезнее…
– Мы можем возобновлять заморозку снова и снова.
– Нет, Тинави, не можем! – гаркнул он, теряя терпение. – Не можем! Где вы возьмете столько свободной унни? Разок отдадите свою,