– Ой… – сказала я. – Получается, она к тебе заглядывала?
– Она так и не заглянула. – Полынь покачал головой.
Андрис достала из кармана куртки перо и бумагу, что-то быстро написала. Просунула в щель между прутиками шалаша. Ушла к себе. Потом явственно сказала: «Чтоб тебя!», вернулась, вырвала записку и снова ушла… Уже окончательно.
– А мы не можем, э-э, повторить Видение рядом с Андрис, чтобы узнать, что она там написала? – спросила я.
Куратор смерил меня суровым взглядом.
– Частная жизнь, малек, – устало вздохнул он.
– Частная жизнь, я понимаю.
Даже когда сценка с Йоукли закончилась, я не спешила отпускать циферблат. Ведь дальнейшие события – вернее, предшествующие – были солью нашего спонтанного Запредельного Консилиума.
– Дальше Смотреть не могу, лимит, – предупредил куратор.
Шестьдесят минут назад все было по-прежнему: пологи шалашей Дахху, Мела и Анте пребывали точно в таком же состоянии, как сейчас. То есть, судя по всему, ребята ушли еще раньше.
– Вот засада. – Я расстроилась. – Что, будем бегать кругами и звать их в голос? «Вы чего творите, придурки?!»
– Нет. Только проблем с проснувшимися драконами нам не хватало, – пробормотал куратор.
И тотчас замер, вглядываясь вдаль. Затормозил часовую стрелку так, чтобы она не двигалась: и я увидела, как застывает в небе хвост падающей звезды – невероятного амарантового цвета…
Но куратора заинтересовало не это.
Он указал в сторону драконьей кладки, исходившей синими парами. В ней уже больше тысячи лет хранились яйца, оберегаемые ящерами («Мы стареем-с-с очень медленно, – объяснил Петр, проводивший нам экскурсию, – но все же стареем-с. Когда умирает кто-то из старых драконов-с, то приходит время согреть-с новое яйцо, воспитать-с нового друга-с». И, с любовью опуская шипастый нос в овраг, Привратник возмущенно добавил: «Ваша идея разбить яйцо-с была отвратительна-с-с-с! Если б мы не могли закрыть портал-с, все равно не отдали бы вам никого из наших малышей-с-с-с! Никогда-с-с-с!»).
Куратор вскинулся:
– Вон они! Видишь?
И впрямь. Две фигурки замерли у оврага. Одна – покрупнее, Мелисандрова, – протягивала руку Дахху, враскорячку выбирающемуся из кладки.
– Неужели они все-таки украли яйцо? – ахнула я.
– Однозначно, – кивнул Полынь и медленно повел стрелки вперед.
Мы увидели, как Дахху выбрался наружу, после чего они с Мелисандром радостно утопали в сторону спящих драконов и пропали, скрывшись вдалеке.
Полынь отпустил Видение. Стрелки часов с жужжанием прокрутились. Мир торопливо вернулся на круги своя. Перед нами снова возникла неуверенная в себе Андрис, потом моя подпрыгивающая, встрепанная фигурка – и, наконец, люминесценция погасла. Я почувствовала резкий запах мокрой земли. Полынь привычным жестом опрокинул в себя бутылочку мятного сиропа и поднялся.
– Что расселась? – укорил меня Ловчий. – Идем туда. Будем Смотреть, что они делали после.
– И куда дели Анте… Зачем им вообще потребовалось открывать кромен? – недоумевала я, вприпрыжку припускаясь за Полынью.
Внемлющий лишь ускорил шаг. Потом вздохнул и вкрадчиво начал:
– Я не хотел говорить, сочтя это паранойей, но я думаю, что сознание Дахху и Мелисандра подверглось влиянию извне.
– В смысле? – я опешила.
– В смысле, меня хватило больше, чем на четыре Умения за сутки, – фыркнул куратор. – Просто я еще несколько раз Читал твоих друзей. Во избежание… В случае господина Дахху мои тревоги начались, когда он, вопреки своему характеру, проголосовал за убийство нерожденной драконихи. Возникшая перед нами дилемма была непростой. Но Мелисандр и Дахху не колебались ни минуты в решении открыть кромен.
– Да, помню! – Я закивала. – Мне тоже показалось это странным. Дахху над этим яйцом аж трясся, а тут вдруг…
Полынь подтвердил:
– Вот-вот. Я тогда Прочитал его мысли. И мне показалось, что кто-то сразу же поспешил спрятаться от меня. Кто-то чужой, кто сбежал, едва меня увидев.
– А почему ты не сказал об этом?
– Я не был уверен в своих ощущениях – это раз, – начал подсчет куратор. – Учитывая, как я ругал тебя за суматоху с Пустотой, было нелогично самому пороть горячку – это два. И в-третьих, на тот момент идея открытия кромена была одобрена всеми нами. Я еще не раз Считывал Дахху, но также ничего конкретного не чувствовал.
– А вчера ты вдобавок Прочитал Мелисандра, да? – догадалась я. – Когда он вдруг начал талдычить про кромен?
– Именно, – кивнул Полынь. – Хотя так же неполноценно: я только и успел, что почуять чужака, как господин Кес увернулся от моего взгляда. А Читать людей без зрительного контакта я не могу.
– В отличие от студентов Ходящих. – Я вспомнила свое путешествие в Шэрхенмисту.
– Я им тоже был, вообще-то, – сказал Полынь. – Сразу после нанесения татуировки у нас гораздо легче идет запредельная магия. Видимо, – он что-то прикинул, – это из-за регулярных подпиток хранительской кровью… Припоминаю, что на последнем курсе нам часто ставили капельницы, в рамках оздоровительных процедур. Но мешки и трубочки были черными, не прозрачными. – Ловчий передернулся.
Между тем мы дошли до драконов. И снова Посмотрели в прошлое. В этот раз я уже с самого начала по-хозяйски вцепилась в часы Полыни. Судя по всему, любое из Умений теневиков легко делилось на окружающих при телесном контакте. Во всяком случае, четыре из пяти делились – я, магическая халявщица, уже успела проверить это на себе. Не уверена, можно ли Читать хором чужие мысли… Но тоже как-нибудь попробуем.
Прошлое явило, что наши друзья отправились четко на север, ловко лавируя между спящих драконов. Мы потопали вслед.
Драконов Полынь и я обходили ну очень старательно… Не хотелось бы разбудить эдаких махин.
В один момент, однако, миссия была близка к провалу.
Я огибала огроменную тушу красно-золотого дракона, спавшего, задрав лапки кверху. Но дракон, несмотря на расслабленную позу, оказался начеку. Когда я тенью кралась мимо, он отчаянно засопел, задергал веками и выпустил когти. Потом начал ворочаться, что-то глубинно ворчать, принюхиваясь все активнее и водя хвостом по снегу.
Я замерла, ожидая неминуемого пробуждения зверюги. Но Полынь счел такое поведение глупой тактикой: схватил меня за рукав и целенаправленно потащил прочь. Желто-красный так и ерзал у нас за спинами, никак не желая успокаиваться.
– Чуткий, зараза, – пожаловалась я куратору.
За пределами лагеря мы вновь Посмотрели прошлое. Увиденное заставило нас занервничать.
Потому что Дахху куда-то утаскивал свежеукраденное яйцо, а Мелисандр… волок по снегу бессознательного Теннета.
– Получается, маньяк не участвует в заговоре? – вывела я.
– Видимо, нет. Наверное, его взяли как донора: он же говорил, что для открытия купола нужна либо твоя, либо его кровь.
– По логике, еще Лиссаева, – напомнила я. – И, может, даже твоя.
– Лиссай вне доступа. А я все-таки самозванец.
На самом краю плато ледяная корка развалилась классическими снежными сугробами. Мы с Полынью смогли идти по следам, как обыкновенные охотники.
А потом и вовсе побежали, петляя между зубьев скал. Бежать по снегу было тяжело, но я утешала себя мыслью, что это не продлится долго: вчера мы узнали, что кромен куда ближе к драконьему лагерю, чем думалось.
Это выяснилось, пока мы чудесно ужинали вокруг костра. Драконы к тому часу уже удалились, забрав с собой Бурундука (ее трогательное расставание с Дахху могло из кого угодно вышибить слезу, но мы держались молодцами). Один лишь Петр, не в силах разойтись со своим дружком Теннетом, свернулся масштабным кренделем вокруг костра и весь вечер травил драконьи байки.
Среди прочего, привратник сказал, что здесь, в Скалистых горах, кромен не торчит в море, как везде, но начинается прямо на границе материка. То есть от драконьего лагеря до купола можно дойти пешком за час-полтора. Мы с ребятами тогда еще дружно обсудили, что если бы нам пришлось все-таки распахивать кромен, то это оказалось бы весьма удобно…
Но для нас это были хохмы. А вот Дахху и Мелисандр, кажется, увидели свой шанс. Или его увидел чужак, который влиял на их сознания, если Полынь прав.
– Прыгать не будем, чтобы сократить расстояние? – Я уже откровенно задыхалась от бесконечного бега по пересеченной местности.
– Я не буду. – Полынь помотал головой. – Пепел знает, что ждет впереди. А я и так уже без ног после сегодняшних колдовских излишеств.
Я догадалась, что в случае куратора «без ног» не метафора. И не стала настаивать. Заодно решила сама поберечь магию, хотя унни плескалась во мне на удивление бойко.
Немного спорта никогда не повредит.
Мы с Полынью, ворча и обдирая руки, преодолевали естественный горный туннель: длинную такую дырень полметра высотой, удачно пробившую внешний слой «короны» из скал. Внутри, естественно, пришлось ползти. В нормальной ситуации я бы ни за что не полезла в такое ненадежное и темное место, но следы на снегу намекали: вам сюда, герои.
Меньше всего мне нравилось то, что перед туннелем грустная борозда, оставленная Теннетом, расцветилась капельками крови.
– Они что, стали расчленять его уже по пути? – испугалась я, упираясь локтями в стенки и потолок туннеля.
– Это было бы слишком злодейски, – признал Полынь, сопя где-то передо мной. – А ни один из твоих друзей злодеем не является. И то сознание – если мне не примерещилось – тоже вполне нейтральное.
– Значит, просто шандарахнули его обо что-то с непривычки… Таскать обморочных хранителей – не самое простое дело, – проворчала я.
Полынь хмыкнул, вспомнив:
– Ну да, ты-то эксперт!
Мы вылезли из туннеля – и уже издали увидели беглецов.
Перед нами лежал длинный, пологий склон, поросший редкими голубоватыми елками. Снежный наст меж ними мягко серебрился под светом щербатой луны. Внизу склона ледяная корка снега начинала рыхлиться, как соль, потом взбухала белой пеной и вдруг… перетекала в черную, злую толщу моря.