– Как же так… – всхлипнула я.
– Я могу его вернуть. Вернее, ты можешь, – вдруг сказал приковылявший ко мне Теннет. Новенький, как с иголочки, он тем не менее старательно изображал муки духовные и физические.
Я шмыгнула носом еще разочек и рукавом утерла лицо:
– Я тебя слушаю, маньяк.
Работа ждет
Все будет хорошо, милые!
Мы с Теннетом топали прочь от драконьего плато.
– Не упадите, Тинави. Голова вам сейчас потребуется, – буркнул маньяк, когда я споткнулась и действительно чуть не растянулась на снегу.
– Мы опять на «вы»? – удивилась я, с осторожностью пролезая меж двух скал-близнецов.
Мы старались уйти подальше, пока никто не заметил нашего исчезновения – и потому не пошли по плато, как приличные люди, а полезли сквозь кремниевые пальцы гор. Причем максимально неудобным маршрутом.
– Да, на «вы». Потому что я предпочитаю соблюдать дистанцию со смертными, в отличие от…
– …От Карланона. Небо голубое, ну это уже какая-то заезженная пластинка. – Я беззлобно хмыкнула. – Может, вам пора отцепиться от мальчишки? Мне кажется, вы сегодня похлеще меня струхнули, когда его ранил портал. Долой вражду, а? Добрым вы как-то поприятнее.
Маньяк ничего не ответил. Он протиснулся сквозь последний ряд острых зубьев хребта – я вслед – и мы оказались на утесе. Утес выступал за пределы горы, как чугунный утюг, перевернутый и нечаянно забытый на самом краю стола.
Под нами расстилалась горная долина. Столь безмолвная и недвижимая в ночи, будто и не было никакой битвы со Зверем. Шелковистая темнота мерно колыхалась между гор, набирая и отпуская холод. Ротхорнский Рай дышал, как больной в Лазарете, и столь драгоценным был этот немудреный ритм, что глаза наполнялись слезами.
– Нам подойдет это место, – кивнул Теннет, оглядевшись.
Он прикинул, где центр площадки. Потом воткнул в снег ученический меч Карланона, который принес с собой (лезвие никто не чистил, оно было коричневым от запекшейся Теннетовой крови). Маньяк пошел по кругу, вычерчивая клинком восходящую спираль. Он то и дело прерывался, чтобы пальцем нарисовать вдоль линии текст заклинания.
Я могла бы прочитать, что он пишет – и даже понять это, ведь черепушка моя была забита памятью Теннета. Вернее… Знания маньяка лежали в углу моего ветреного чердака, неплотно упакованные в деревянные короба для переезда. Если что-то нужно – подойди и возьми. А не нужно – так не приближайся, а то весь этот старый хлам набросится на тебя голодным пыльным волком, и ты не выберешься с чердака до следующей весны. Просто не в силах будешь прерваться, пока все не разберешь.
Так что я не провоцировала память… Лишь изредка щеголяла пришедшими на ум – чужими, однозначно – метафорами. Поэтому Теннет чертил, а я – любовалась небом над горами.
Искорка-Лиссай подрагивал у меня на ладони. Он был свежий и пушистый, как цветок, и пах – легонько – апельсином, розой и ванилью.
– Красиво, да? – спросила я искру. Искра согласно замигала.
От неба было глаз не оторвать.
Потому что Карл восстанавливал кромен. Не теми отчаянными мазками, что во время сражения, а со всем тщанием и любовью.
Переливы северного сияния наполнили мир Лайонассы. Вертикальные потоки разноцветного света – лазурь, фиалковый, зеленый, трилистник, желтый и пурпур – щедро проливались с неба. Они мерцали, будто волны Шепчущего моря, полные планктона. Будто самый первый, тонкий и ажурный сон. Волшебное сияние – мирное, спокойное, – сказочной дремой укутывало Лайонассу.
Звезды сверкали за этим блистающим занавесом как сумасшедшие. Рассыпались бриллиантами по всему небу, недовольные, что сегодня их задвинули на дальний план. Они горели сквозь дымку зарождающегося кромена, обещали и манили.
Я их вижу, эти небесные, далекие огни. А они видят меня?
Они в курсе, что где-то здесь, внизу, в спрятанном для всех мире Лайонассы, живет некая Тинави из Дома Страждущих, трусиха и мечтательница? Звездам можно передать привет? Можно попросить их об услуге? И, если звезды не знают меня, знают ли они Карла? Авену? Нэта? Наверняка хранители жутко намозолили им глаз за эти бесконечные тысячи, тысячи лет. Наверняка звезды любят их и ненавидят – одновременно, ведь только маятник способен сделать кач, рассчитанный на вечность…
– Тинави, вы не передумали? – Голос маньяка вырвал меня из забытья.
Я молча подошла к спирали на снегу.
– Мне кажется, вы бы неплохо справились с выданной вам ролью, – неохотно выдавил Теннет и поджал губы. – Не факт, что стоит торопиться покидать подмостки. Это большой театр. Большая игра. Другого шанса не представится – поверьте…
– Я люблю другие игры. – Я покачала головой. – В них, конечно, ставки поменьше, зато в них хочется жить, а не только бороться. И, в конце концов, сегодня дело не во мне.
«Не в ней!» – мигнула искорка в моей руке.
Обряд был долгим и красивым.
Суть его свелась к тому, что я, под руководством Теннета, шарила в прошлом, как в ночном июньском пруду, до тех пор, пока не нашла там образ Лиссая. Такой образ, который можно было бы вытащить из Потока Времени без большого влияния на оный. Что-то там про эффект бабочки.
Нам подходили только те Лиссаи из прошлого, которые были в абсолютном одиночестве, не за работой (то есть не за холстом), не после и не перед волнующими событиями. И еще это должны были быть недавние версии. Желательно не старше года – чтобы образ мыслей соответствовал искре, снова прикорнувшей меж моими ключицами.
– А жаль, неплохой был бы способ омоложения для дам… – буркнула я.
После краткой дискуссии на троих – я вспоминала, Теннет критиковал, а искорка мигала – мы выловили свежую версию Лиссая из Лазарета.
Я на ощупь вытащила ее из прорубленной во Времени воронки и поставила перед собой, как коллекционную фигурку из магазина комиксов. Теннет назвал этого Лиссая «големом», хотя я знала, что пражский голем был совсем не таким.
– А эти чужие, непонятные слова и понятия исчезнут из моей головы после? – поинтересовалась я.
– Да. Они ведь тоже мои.
– Слава богу!
Следующий этап колдовства был завораживающе прекрасным.
Под руководством Теннета я создала огромные туманные часы. Я поместила их безупречно круглый циферблат на спираль, вычерченную на снегу. Часы лежали плоско, как колесо фортуны, на заснеженном балконе безымянной горы. Непривычные в Лайонассе цифры – римские – дымными очертаниями стояли в назначенных местах. Они чуть кружились вокруг своей оси. Как информационные табло в одном из посещенных Теннетом высокотехнологичных миров. Стрелок не было.
Я за руку повела неподатливого голема-Лиссая по созданной декорации – так называемому Полотну Времени.
Мы шли от цифры к цифре. Мы проходили прямо сквозь фигуры, как сквозь табачные облачка Андрис Йоукли, и цифры беззвучно таяли от наших прикосновений. Серебристый туман увивался вокруг наших с големом ног; стелился, юркий, как кошка.
Я завершила круг, и мы медленно двинулись к центру часов по спирали, нарисованной Теннетом. Туман становился все гуще, осязаемее и настырнее. Он поднимался выше – сначала до уровня колен, потом до бедер, до груди. Туман был прохладным и спокойным, как вода. И постепенно становился очень, очень плотным. Уперто-решительным – не пущу!
– Идите, не останавливайтесь. Преодолевайте сопротивление, – поучал Теннет снаружи.
Хранитель стоял за пределами круга, сложив руки на груди, и мне было не разобрать выражение его лица.
– Легко сказать… – пробормотала я.
Каждый новый шаг давался с трудом, а тут еще изволь тащить за собой одеревенелого голема! И беречь искорку Лиссая.
Но дорогу осилит идущий.
Наступил момент, когда мы добрались до центра Полотна.
«Тир-тирли-тирли; тирли-тирли-там!» – над горами неожиданно разнеслась песнь невидимых колоколов. Будто призраки мертвого Асулена забили благовест.
Мы с големом застыли. Тотчас на циферблате Полотна появились три стрелки, отходящие от нас. Они бешено завертелись, начав сумасшедшую мясорубку. Да… Теперь из этого циферблата фиг выберешься.
Пришел третий этап обряда. Простой. И ключевой.
Мне нужно было всего-навсего положить искру Лиссая «выловленному» голему под язык. А дальше она «сама найдет дорогу».
– Мы точно сделали все правильно? Попытка ведь только одна? – забеспокоилась я.
– Все правильно, – кивнул Теннет.
– Карл тоже казался уверенным в себе, прежде чем начался этот апокалипсис с порталом.
– В данном случае в уравнении нет Хаоса. И, кхм, Карла. Все получится.
– Ладно… – проворчала я. – А Лиссай не станет призраком, как бокки-с-фонарем?
– Нет. Там были неподходящие тела и куча народа. Мы же проводим филигранную работу, – гордо ответствовал Теннет.
Я шепнула крошке-искре:
– Ты справишься, Лис.
И разжав голему рот жестом Сайнора – надавив на челюсть – засунула ее ему под язык.
В голову сразу же пришла дурацкая мысль: я руки не помыла! Ох! Сплошная антисанитария!
– Ну и где? – Я обеспокоенно повернулась к Теннету.
В тот же миг глаза голема-Лиссая открылись.
И это были настоящие, осознанные, нормальные человеческие глаза. Опять зеленющие. Цвет опасности, прах его побери, – мой новый рефлекс.
– Ну к-как же нам с вами не везет, Тинави. – Принц покачал головой и прикусил губу.
– Зато жизнь интересная! – бодро ответила я.
И тотчас с неба прилетела уже знакомая – брендированная, ага, – молния.
Да…
Теннет в своих воспоминаниях о 1147 году не лукавил.
Действительно очищающий эффект. Такой… Вымывающий. Не хлорка, а скорее ультрафиолет. Эффект гарантирован и экологичен. Зубы только дробятся, судя по ощущениям. И зрение куда-то делось – но это мы тоже уже однажды проходили.