Наконец-то все встало на свои места.
– Если они потерпят неудачу, то это будет означать, что они не дашини и никогда ими не были.
Старик взял свой костыль и поднялся.
– Ты понял, и теперь я могу передать тебе послание.
Он поднялся и, ковыляя, пошел вокруг основания башни – мы последовали за ним, и жуткий запах обрушился на нас. За башней мы обнаружили огромную яму. Поначалу сложно было что-то разглядеть в ней от черного дыма, но постепенно он развеялся, и мы увидели обгорелые останки. Более сотни трупов.
– Святой Загев, Вызывающий слезы песней, – ахнул я, закрыв лицо руками. Если кто-то считает, что это хороший способ не вдыхать ужасающий запах сотни обгоревших трупов, он глубоко заблуждается. – Как такое могло произойти?
– Смотри, Фалькио. – Кест показал на тело, лежавшее на самом верху; кожа обгорела, но человека все еще можно было опознать. Это был убийца из Рижу – тот, кого мы преследовали по всей Тристии.
– Он убил себя, – пробормотал я, не веря своим глазам. – Он привел нас сюда, а затем просто убил себя. – Я повернулся к старику. – Почему?
– Он не мог ничего рассказать, поэтому привел вас сюда, чтобы вы увидели своими глазами.
– Но каким образом все они…
– Они, шкурник? О ком ты говоришь? – спросил старик. – Здесь ничего нет. Какой стыд, не так ли? Я о том, что дашини никогда не существовали. Как ты думаешь, это означает, что и барды никогда не существовали? А может, и шкурники – это всего лишь фантазия? Если так, то это самая мрачная из всех истин. Истина, от которой нам изменяет отвага и сердце готово сдаться.
– Дашини не имеют ничего общего ни с нами, ни с бардами, – сказал я, сомневаясь, что говорю правду.
– Неужели? Шкурники, барды, дашини… Ты в самом деле не понимаешь?
Я начал догадываться, куда он клонит. Неужели действительно существовала связь между трубадурами, плащеносцами и дашини? А если и так, то что это значит?
Старик сунул руку в карман и достал что-то маленькое и красное. Сунул в рот и начал сосать.
– Ох, – сказал он, – как же долго я этого ждал. Как же прекрасен этот вкус.
Я схватил старика за плечо.
– Кто вы?
– С кем ты говоришь? – спросил он и сбросил мою руку, затем подошел к краю ямы и повернулся к нам.
– Вы же сами сказали, что вы посланник, так ответьте мне, кто вы такой?
– Посланник? Чтобы стать посланником, человеку нужен тот, кто передаст ему это послание, не так ли? А раз нет никого, кто мог бы передать его, то и посланника нет.
– Послушай, старик, мы…
– Старик? Нет никакого старика, и вообще никого нет – только два болвана, которые поднялись на гору, чтобы ни с кем не поговорить, никого не найти и ничему не научиться. – Из складок одежды он достал кинжал, тонкий, как игла, и зажал двумя руками. – Знаешь, а мне тебя жаль, Фалькио валь Монд. В самом деле.
Одним уверенным движением он пронзил свое сердце кинжалом.
– Нет! – вскрикнул я, но не успел подбежать, как старик рухнул спиной вперед в яму на обугленные останки тех, которые когда-то звали себя дашини. Кровь заструилась из раны, но слилась с тьмой, окружавшей его.
Я заглянул в яму: глаза мои искали хоть какое-то объяснение. Мы рискнули всем, придя сюда, и застали лишь мертвых дашини: вероятно, это случилось задолго до того, как начались убийства. Но если дашини не несли за происходящее ответственности, тогда кто стоит за всем этим безумием, охватившим Тристию?
– Пора идти, – сказал Кест.
Напряжение в его голосе меня испугало. Я оглянулся и увидел, что с ним не так.
Кожа Кеста алела, как свежая кровь.
Мы спускались быстрей, чем нужно, рискуя поскользнуться на гладком камне и скатиться вниз по раскисшей тропе. Кест молчал большую часть пути, хоть я и слышал, что он что-то бормочет себе под нос. Я перестал спрашивать, всё ли в порядке: и так было понятно, поэтому я решил, что впредь обойдусь без его горящего взгляда. Но иногда он даже не удостаивал меня горящим взглядом, и это казалось хуже всего.
Несколько раз мы сбивались с пути, даже несмотря на то что красноватое сияние кожи Кеста заставляло тьму перед нами расступиться. В конце концов мы вновь добрались до подножия горы, потому что так или иначе, но всё в этом мире падает вниз на землю. Дойдя до конца тропы, Кест внезапно остановился.
– Что такое? – спросил я и огляделся, чтобы понять, что его насторожило.
Никаких врагов. Впереди небольшая поляна, покрытая травой и небольшими камнями. Вокруг стояли деревья и несколько красноватых валунов у самого края. Кест не ответил, и я повторил:
– Прошу, скажи мне, что случилось. У нас и так довольно проблем, не хватает еще, чтобы ты…
Кест отошел от меня на несколько шагов, затем резко повернулся и сказал:
– Вынимай.
Я понял, что он стоит как раз в десяти шагах от меня: именно так начинаются все поединки. Но хуже всего было то, что он не только светился красным от головы до ног – сияние еще и пульсировало.
– Что, черт побери, происходит? – спросил я, хотя с ужасом начинал понимать.
– Обнажи клинок, – сказал он.
– Я не стану с тобой драться, Кест. Остановить и подумай.
– Нет, хватит думать, хватит говорить. Хватить таскать меня за собой в поисках ответов, которых не существует. – Голос его звенел, как сталь, лишившись последних отголосков человечности. – Я следовал за тобой, исполняя все твои чертовы желания, но теперь достаточно. Я взошел на вершину горы, так как ты обещал мне достойных противников, но мы никого не нашли.
– Обещал? Кест, ты потерял рассудок? Неужели ты думал, что мы делаем это ради того, чтобы ты развлекся дракой?
– Обнажи клинок. Вынимай, или я разрублю тебя на месте.
– Я не стану драться с тобой, Кест.
– Станешь, – пообещал он, прыгнул вперед, одним грациозным движением обнажил клинок и, размахнувшись, занес его над моей головой.
Естественно, я отреагировал по привычке. Вынул обе рапиры и закрылся от удара.
– Остановись! – крикнул я, но он меня не услышал и снова напал, заставляя отступать и защищаться.
Кест дрался тяжелым палашом, способным нанести более мощный удар, чем мои рапиры. Предполагалось, что именно поэтому он будет двигаться медленнее, но клинок Кеста мелькал так быстро, что я едва успевал парировать.
– Давай, Фалькио, – подначивал он. – Ты меня однажды победил – поглядим, удастся ли тебе сделать это снова!
Это произошло много лет назад, и победил я, применив хитрость, которую не смог бы повторить снова, особенно сейчас, когда едва держался на ногах. Но, похоже, Кесту не было до этого дела.
Его клинок просвистел мимо, но на этот раз я почувствовал, как он клюнул меня в щеку.
– Нападай! – прорычал он.
– Прошу тебя, Кест, остановись! Не заставляй меня…
Ночной воздух нарушил женский голос.
– Что, черт побери, вы тут делаете? – спросила Дариана.
– Уйди! – крикнул я. – Беги отсюда!
– Да, – согласился Кест, перебросив меч из руки в руку, словно перышко. – Уходи и поупражняйся. Упражняйся тщательно. Через несколько лет вернешься и тогда, может, порадуешь меня интересной дракой.
Дариана выглядела неуверенно, но не испугалась, что, несомненно, удивило меня. Любой, увидевший Кеста с клинком в руке, должен был испытывать такой же ужас, как и я.
Слишком поздно я понял, что он не может остановиться, потому что его охватил приступ красной ярости. Именно об этом Биргида и предупреждала меня. Она была права: стать святым клинков – не столько благословение богов, сколько проклятие. Даже Трин так сказала. Кест страдал от острейшего желания пролить чью-то кровь, ему требовалось найти хорошего соперника, который бросил бы ему вызов.
– Что мне делать? – спросила Дариана. Девушка начала вынимать клинок, и я вновь поразился, что она не боится.
Почему, черт возьми, она не боится?
– Не надо, – остановил я девушку. – Он тебя убьет.
– Не убью, пока не расправлюсь с тобой, Фалькио. Давай, попробуй победить меня. Ты же всегда мог победить меня, но делаешь вид, что я лучше тебя, а сам смеешься у меня за спиной.
Кест должен верить в то, что я могу одержать победу, и только тогда он может драться со мной. Он должен верить, что у меня в самом деле есть шанс… Я вздохнул про себя. Черт побери, лучше бы это сработало. Я снял с себя плащ и бросил его на землю.
– Если порежешь меня, Кест, то убьешь.
Он улыбнулся и снял свой плащ.
– И это твоя величайшая стратегия? Еще один пример «мастерской тактики» Фалькио валь Монда?
Он бросился вперед, не ожидая ответа, выписывая клинком восьмерки, настолько предсказуемые и обычные, что, казалось, отразить их проще простого, – но каждый раз, пытаясь отбить его клинок, я промахивался на толщину волоса.
Он меняет скорость движения, догадался я. Слегка, но этого достаточно для того, чтобы я не смог предсказать, где окажется его клинок в следующий миг.
– Кест, ты лучше меня, и сам это знаешь. Это нечестный поединок!
– Вполне себе честный, – ответил он и в очередной раз сбил мой клинок с прямой, заставив меня отступить.
– К черту, – выругалась Дариана и достала метательный нож. – Он рехнулся, я с ним разберусь.
– Нет! – Я попытался остановить ее, но опоздал.
Дариана метнула нож в горло Кеста. Святой лишь слегка изменил движение клинка, чтобы отбить в воздухе нож.
– Могу сражаться с вами одновременно, если хотите.
Я решил воспользоваться тем, что Кест отвлекся на Дариану, и сделал выпад, пытаясь кольнуть его в ногу, но он без усилий отбил мой клинок.
– Давай, Дариана, – издевательски сказал он, заставляя меня отступить, – кинь еще один нож. Кто знает? Может, на этот раз тебе повезет.
Но она этого не сделала. Кест – лучший фехтовальщик из всех, что я видел с тринадцати лет. А теперь, получив сверхчеловеческие способности, он при желании мог бы отбивать ножи всю ночь и при этом разделать меня в фарш. Ни она, ни я не могли бы застать его врасплох – с другой стороны, я…