Отрезвил лопаря только голос равка:
«Давай, что ли, попрощаемся, братец…»
Нойда, собрав остаток сил, поднялся на ноги. Дудочка все играла, лишая сил и воли…
«А! – подумал нойда сквозь тяжкую дремоту. – Теперь ясно…»
Но не слишком ли поздно? Снова полилась веселая песенка, расписывая его грядущую, не слишком веселую судьбу…
Ублажал медведицу ночку напролет, Спать придется вместе, пока снег не пойдет!
Над болотом собирались сизые тучи. Гром прогремел снова – близко, раскатисто и грозно.
«Ах так! Вот тебе!»
Нойда набрался сил, выпрямился, ударил в бубен и запел:
А утром солнце, как всегда, нам вспыхнет из ветвей, Пусть нарожает медвежат, я буду счастлив с ней!
Из воздуха раздался хохот. Прямо перед саами возник Морока. У губ он держал дудку и глядел на нойду, словно хищный зверек.
– Оборотись, – негромко приказал он.
В следующий миг нойда понял, что снова просчитался. Он предполагал, что сейчас очнется Нежка, обернется медведицей и набросится на него.
Но вместо этого с изумлением осознал, что начал превращаться сам.
Конечно, нойде приходилось сливаться духом со своими сайво-зверями. Но это было нечто совсем иное! Будто душа зверя просыпалась в человеческом теле, меняя его изнутри. Разум затуманила безрассудная ярость. Гнев против власти, которую получило над ним, вольным лесным зверем, это жалкое человеческое существо!
Но вновь запела дудочка:
Спокойно, сынок, я не враг тебе, я твой хозяин, твой отец…
«Какой еще отец? Радиэн Отец Душ? Батюшка Велес? Укко Тапио? Кто этот мальчик, почему он говорит голосом моего отца?!»
Дудочка смолкла. Далеким эхом прозвучали слова приказа:
– Уходи в чащу, ведун! Живи там зверем до конца своих дней!
Бубен выпал из когтистой лапы…
С трудом сохраняя остатки воли, нойда-медведь взмахнул лапой и ударил Мороку по руке. Тот вскрикнул. Дудка отлетела и упала на землю.
В тот же миг к нойде вернулся человеческий облик. Над болотом клубилась темная туча. В небе оглушительно грохнуло, полыхнула молния.
Морока придерживал окровавленную руку, взглядом ища во мху дудочку. Оба увидели ее одновременно и кинулись наперегонки, отталкивая друг друга. Нойда успел схватить дудку первым, но подпасок с нелюдской силой вырвал ее из рук саами и поднес к губам. Нойда сгреб противника в охапку и толкнул в сторону камня, падая сам и увлекая парня своей тяжестью.
Они ударились о камень так, что у обоих зубы лязгнули.
– Тут и подобрал ее? – хрипел нойда, вырывая дудку из скользких от крови пальцев Мороки. – На полянке… где трава особенно зелена, а черника с орех…
– Отдай! Моя!
Морока рванулся, ударил нойду локтем в лицо. Новый сполох молнии ослепил обоих. Они покатились, свалились с камня…
Однако до земли не долетели.
…Нойда привстал и огляделся. Его окружало огромное пространство, в котором он сразу ощутил себя ничтожно маленьким. Он даже не сразу понял, что стоит посреди невероятных размеров чертога. Лавки уходили куда-то ввысь, далеко над головой на стенах висели огромные щиты и мечи в ножнах. Окно, прорезанное в бревенчатой стене, казалось размером с дом. Оттуда лился почти невыносимый для глаз свет. Нойда все же, прищурившись, поглядел туда – и сразу зажмурился, ослепнув от нахлынувших слез. Снаружи на горе шумел зелено-золотой бор. И деревья в нем были до неба…
– Чтоб меня комары закусали… – раздался испуганный голос. – Где мы?!
Нойда, обругав себя, что забыл о Мороке, резко развернулся, готовясь продолжать драку… Однако парень сидел на полу и с ошалевшим видом вертел головой.
– Ты не отсюда дудку украл? – спросил нойда.
– Я не крал! – жалобно отозвался Морока. – Я нашел…
– Все рассказывай! Все как есть!
– Да шел я раз краем болота… – начал подпасок, оглядывая уходящие ввысь стены. – Слышу, у звериного камня – голоса… Я подкрался поближе, гляжу: лешаки в кости играют!
– Лешие?
– Да, двое местных, я их уже прежде в лесу встречал… И один, видно, чужой. Грозный! На голове лосиные рога, за спиной – пестрые крылья, ликом бел…
– Атче Каврай… – прошипел нойда. – В кости, говоришь, играли?
– Или в тавлеи… Длинные палочки с разными знаками. Я такую игру не знаю.
– Саххко, наша игра саамская. Дальше!
– Местные лешие тоже правил не знали. Крылатый их обучал – и обыгрывал. Крик стоял! Раздел их до портов. Небось всех кикимор ему проиграли… Потом пошептались, один со звериного камня в воздух шагнул и исчез. А потом снова возник – с той дудочкой в руках…
Вспомнив о дудке, оба оглянулись и ахнули.
– Вот так дудочка… – пробормотал Морока.
На необъятной половице лежал огромный изукрашенный костяной рог. Какому зверю он принадлежал? Божественному древнему туру или вовсе подземному индрику? Два человека с трудом смогли бы поднять его.
– Дошло теперь? – мрачно спросил нойда.
– Нет…
– Тогда досказывай. А потом я тебе объясню.
– Ну, крылатый у лешаков и дудку выиграл… – сбиваясь, забормотал отрок. – А потом они меня заметили. Иди, говорят, к нам играть! Ну, я вышел, кинул кости, да и обыграл…
Нойда прищурился.
– С того места, где начал врать, – заново.
– Что ж ты за человек такой! Ладно… Не видели они меня. Как крылатый выиграл – стали ругаться. Дескать, ты плут! Свяжем-ка мы тебя, да под грозой и оставим! Тогда как раз собиралась, как сейчас… И тут крылатый что-то сделал… у него в руках будто солнце вспыхнуло! Я чуть не ослеп!
– Это был его бубен. Дальше!
– Лешие сразу в болото нырнули. И крылатый во вспышке исчез… А дудочка на камне осталась. Я посидел, подождал… Вылез из кустов… И взял ее. Видно, им не нужна была, если там бросили… Так что, – возвысил голос Морока, – как ни крути – дудка моя!
Нойда закатил глаза.
– Ты хоть понимаешь, где мы?
– Не очень… Хоромы какие-то великанские.
– Это усадьба лесного бога. Может, самого Велеса! Или Тапио, чудского лесного хозяина – я слыхал песни о его дивных палатах… А теперь на ту стенку погляди, где всякое оружие висит. Видишь вон тот пустой гвоздь?
– Ну…
– С него и сняли этот рог. Это не пастушья дудка, чтобы медведей пасти. Это оружие! Боевой рог, чтобы созывать великое звериное войско.
Морока только моргал, глядя то на рог, то на гвоздь.
– Те лешие его утащили не случайно, – говорил саами, едва поспевая за быстрым ходом собственных мыслей, – все было подстроено. Они нарочно его тебе проиграли, пастушок… Они подсунули его тебе, Морока…
Нойда осекся.
Вовсе не Мороке подсунули волшебный рог!
«Ах, Каврай!»
– Боевой рог лесного бога? – медленно повторил Морока, явно пропустив мимо ушей все остальное.
Глаза отрока вспыхнули.
– Так это даже лучше!
Он привстал и потянулся к огромной вагуде, словно надеясь, что в его руках она снова уменьшится.
– Оставь! – гневно приказал шаман. – Пусть думают, что мы его вернули!
Морока не слушал… Но внезапно пол в хоромах вздрогнул – будто гром ударил.
Потом другой раз – громче, тяжелее.
– Сюда идут! – Нойда вскочил на ноги. – Бежим!
Морока метнулся было к дудке, однако нойда был к этому готов и выпихнул его в приоткрытую дверь.
Они свалились с высокого крыльца прямо в мох…
И все исчезло.
Они снова лежали на полянке у звериного камня. Солнце весело светило в небесах. В тени валуна, свернувшись клубочком, посапывала Нежка…
– Ты зачем это сделал, злыдень?! – взвыл Морока.
Вскочил, взобрался на камень, спрыгнул с него; снова забрался, спрыгнул с другой стороны – и наконец сел на край, уныло свесив руки.
– Все, закрылась дверь!
– Я тебя, дурака, спас, – сказал нойда. – И всю твою деревню. А может, и не только ее…
Тучи в небе быстро расходились, меж ними сияло голубое небо. Гроза уже миновала. Морока кидал свирепые взгляды на лопаря, но молчал. Видно, вспоминал тяжелые шаги хозяина лесного чертога.
Их никто не преследовал – и это только укрепило нойду в мысли, что все было подстроено.
– Не о чем печалиться. Эта вагуда не для людей, – утешающе сказал он Мороке. – Даже великий чародей не способен с ней сладить. А тебя она очень скоро сгубила бы.
– Да почему же?! – всплеснул руками Морока. – Знаешь, как здорово было? Дунул раз – из леса вышли волки! Дунул два – медведи! Я сперва чуть не помер от страха… а потом понял, что звери дикие меня слушаются! На радостях разрешил им задрать одну корову из стада. Они ведь мои друзья, мои детушки лесные, мое…
– Войско, – подсказал нойда.
– Ворошила – пастух кнута, мужик алчный, себе на уме, – быстро продолжал Морока. – Мне, правда, зла не делал, даже учил, уж как мог… А вот тетка Бояна – ух, злая баба! За корову избила коромыслом, ни сидеть, ни лежать… Ну, я разрешил друзьям еще корову сожрать… А потом я рыбачил, она давай меня крыть по-всякому. И подумалось вдруг: если я прямо тут на дуде поиграю, что будет? Едва подул – она обратилась медведицей и как набросится на Душану! Она ее всегда терпеть не могла. Я едва успел Бояну обратно перекинуть, иначе она полдеревни убила бы. У нее тут врагов много…
– А девку за что? – устало спросил нойда.
Морока покосился на спящую Нежку и тяжело вздохнул.
– Честно, почти просто так… С досады… Липнет она ко мне, сплошной стыд! Оттого и Бояна злится. Они с Ворошилой все женихов перебирали, чтобы повыгоднее замуж отдать, а девке так припекло, что к брату привязалась… Да и несправедливо: липнет-то она – а колотят меня!
– Не поэтому она к тебе липнет, – заметил нойда. – Девки чуют нездешнюю силу… Привыкай, теперь всегда так будет.
Подпасок вдруг осклабился:
– Я той ночью во дворе сидел. Собирался Бояну выманить, оборотить и к тебе подослать. А тут Нежка. Решила, я к ней пришел, обрадовалась дура… Я обозлился и говорю: ты с поцелуями не спеши, я тебе сыграю сперва…
– И ко мне отправил?
– Ага. Подумал, надо от тебя избавляться, ведун. Слишком ты зоркий. Того гляди, про дудочку догадаешься…