Кайя кивнула, вспомнив Лемми. В детстве их даже думали сосватать. Забавно будет, если у нее родится сайво, а Лемми станет шаманом и призовет его!
– У меня вышло иначе, – продолжала рассказывать гейда, выплетая сеть. – Мой морской муж, могучий и страшный сайво, стал проклятием моего рода. Он начал являться тем, кому была суждена скорая смерть. Старики и дети говорили, что во сне их кто-то берет за руку и ведет в море. А потом они умирали… Постепенно на меня стали косо смотреть… Мой муж привык к кровавым жертвам, я разбаловала его. Его голод утратил пределы…
– Так он… Ты кормила мужа-сайво родичами?! – ошеломленно спросила Кайя.
– Некоторыми, хе-хе… Кто заслужил.
Из шалаша, стоящего поодаль, ее смеху ответило глупое хихиканье Зуйко. Кайя лишь опустила голову, ожесточенно дергая узлы. Ей было вовсе не смешно.
– Племя возненавидело меня и прогнало. Я, конечно, потом отомстила… Только убивать всех сразу не стала. Родичи, особенно дети, – наилучший корм для хищных сайво. Зачем тратить его попусту?
Гейда наконец заметила, что Кайя сидит, опустив голову, и сопит.
– Ты что? Ну-ка посмотри на меня! Уж не боишься ли ты? Полно, ты не моего рода!.. Хотя могла бы…
– О чем ты? – удивленно посмотрела на нее Кайя.
Но Зимняя Буря уже снова занялась сетью.
Вот опять наставница говорит странные, пугающие слова! И смотрит то с беспричинной ненавистью, то с непонятной нежностью…
– Тебя боги послали мне в ученицы, – наконец буркнула гейда, не глядя на девочку. – Это совсем иная связь.
– Какая?
– Узнаешь. Я буду постепенно открывать глаза твоей души. Буду снимать пелену за пеленой…
Много позднее Кайя поняла смысл сказанного.
«Чтобы, когда они откроются в полной мере, тебе было уже не уйти от меня…»
Прилив продолжался. Солнце, пылая в желто-розовом небе, уходило в море.
«Что наступит раньше – сядет солнце или я утону?!»
И ведь уже поздно посылать оляпку – все равно акка Кэрр не успеет помочь…
И губы уже не шевелятся, чтобы призвать сайво…
Синяя морская звезда давно скрылась глубоко под водой, но не уплывала, будто собиралась полюбоваться гибелью Кайи.
«Помоги, – мысленно обратилась к ней Кайя. – Мне кажется, ты сидишь тут не просто так! Позови того, кто мне поможет и не станет требовать взамен моих нерожденных детей! Помоги – и моя жизнь будет навеки связана со Змеевым морем! Его духи станут моими родичами! Я всегда буду заботиться о вас, никогда не предам…»
Синяя звезда мигнула и погасла. Рядом плеснула вода. Кайя подняла голову и увидала, как над водой поднимается треугольный плавник.
Черно-белое огромное тело плавно скользнуло мимо Кайи, отплыло подальше, развернулось… Девушка стояла, застыв от страха, на миг забыв даже о своем гибельном положении. Зубатка, маячившая поблизости, благоразумно скрылась.
«Я не увижу захода солнца. Меня съедят…»
Огромное существо ударило хвостом и ринулось на нее.
Удар, рывок, резкая боль! Кайя закричала – казалось, ее рвут пополам. И тут же захлебнулась, угодив под воду. Забила руками, пытаясь всплыть на поверхность. Глотнула воздуха, закашлялась, снова погрузилась… ощутила, что ноги ее свободны. И упираются в твердое дно.
На четвереньках Кайя выбралась из воды и упала ничком. Тело не слушалось, волны накатывались на ноги, но не было сил даже подогнуть их. Наконец, отдышавшись, она с трудом повернула голову к морю.
– Благодарю тебя, кто бы ты ни был, – прохрипела Кайя. – Ты спас меня и не спросил платы… Теперь я и вовсе тебе обязана…
Жизнь медленно и болезненно возвращалась в окоченевшие руки и ноги. Спустя долгое время Кайя, кусая губы от боли, встала и поплелась в сторону леса.
Не будь девушка так измучена, она заметила бы, что дважды пересекла огромные волчьи следы, идущие от моря и к морю…
Глава 15Муж из моря
Когда Кайя, еле волоча ноги, шла через дюны, она внезапно наткнулась на брошенный возле тропы короб с червями.
«Так и есть! Дурачина не побежал за помощью к гейде. Бросил короб и просто удрал…»
У нее не было сил даже злиться.
– Эх, Зуйко… – вздохнула девушка. – Теперь еще и короб на гору тащить…
Наклонилась, потянулась к лямкам… Услышала среди серебристых зарослей тростника шуршание, потом громкий всхлип.
Кайя едва сдержала смех.
– Вылезай! – крикнула она. – Я не буду браниться!
Лохматая голова появилась над зарослями. Лицо парня было все в грязных разводах от слез.
– Так ты прятался поблизости? Смотрел, как я тону, да?!
– Сестрица не тонула… – захныкал Зуйко. – Сестрица звала духов… Сестрица сильная гейда…
– Я не гейда! Мне повезло! А ты трус и предатель! – воскликнула Кайя, забыв, что обещала не браниться.
Зуйко вжал голову в плечи:
– Там змей!
– Не было там никакого змея!
Полоумный выбрался из-за дюны, взял Кайю за руку, повернул к морю и указал на валуны, под которыми лежала синяя морская звезда. Прилив скрывал их на две трети.
– Вот он…
И тут Кайя наконец увидела. Заходящее солнце, подсветив вершину самого высокого из валунов, сделало резкими тени, и все трещины поверхности валуна разом сложились в изображение вьющегося змея. Его хвост был сейчас погружен в воду, а голова с распахнутой пастью рвалась к небесам, будто желая проглотить заходящее солнце.
И как если бы змею это в самом деле удалось, пылающий край солнца скрылся за горизонтом. Море, только что окрашенное во все цвета заката, окуталось серой тенью. Изображение змея слилось с поверхностью камня и снова стало невидимым.
– Ух, какой!
Кайя была поражена. Зуйко мелко кивал. Рука его дрожала.
– На дне был такой же, – забормотал он. – Каменная чаша, а по кругу великий змей… А в чаше – мертвые кости и живые глаза… Все, что осталось…
– Какая еще чаша? – удивилась Кайя. – Это от кого в ней кости лежали?
Но Зуйко понес уже полную околесицу, и она махнула рукой.
– Пойдем-ка домой, пока еще видно тропу!
Когда Кайя и Зуйко поднялись на гору к жилищу Кэрр, уже почти стемнело.
На поляне полыхал жаркий костер. Над большим котлом, привезенным из словенских земель и бережно хранимым гейдой, поднимался пар.
– Почему так долго?! – напустилась на Кайю старуха. – У меня давно все готово!
Лицо ее пламенело, но не от жара огня. И говорила она как-то громче обычного.
– Прости, акка, – кротко сказала Кайя, помогая снять короб со спины пыхтящего раба. – Гляди, каких толстых червей мы тебе наловили!
– А ты, парень, что распыхтелся? – Гейда мельком заглянула в короб, поворошила червей. – Тут нести-то нечего! Заболел, что ли? Я тебя живенько вылечу!
Под грозным взглядом гейды Зуйко съежился. «Сейчас все выболтает!» – напряглась Кайя.
Но Зуйко только зажмурился, ожидая подзатыльника.
– Болван!
Гейда, пошатываясь, пошла к костру.
– Дочь Чайки, помогай!
И ни слова насчет того, что воспитанница – в грязи по уши, с одежды течет вода…
«Не заметила?»
Кайя втихомолку выдохнула. Она опасалась, что гейда услышит ее призывы к духам и спросит, чем она там занималась. Признаваться было никак нельзя, ибо Кайя отлично знала: все духи и побережья здесь, на Волчьем взморье, принадлежат только Кэрр Зимней Буре. Если гейда узнает, что ученица пыталась переманивать ее сайво…
«Уф, повезло!»
Между тем невнимательность старой гейды объяснялась очень просто. Готовясь к ворожбе, Кэрр уже хлебнула сурянского зелья. А оно обладало свойством закрывать духовные очи, оставляя открытыми лишь те, что смотрели в нижний мир…
Вдвоем они принялись готовить угощение для сайво. Помыли червей от песка, разрезали каждого вдоль и промыли еще раз – изнутри. Затем Кэрр высыпала морских тварей в котел, а котел передвинула к самому краю огня, чтобы не закипел слишком быстро. Черви извивались в воде – даже рассеченные, они были невероятно живучи. Именно их жизненная сила и нужна была Кэрр.
Пока возились, настала ночь. Над лесом всходила полная луна.
Зуйко давно спал в своем шалаше. Кайя все сидела у костра вместе с наставницей. Она так и не посмела пойти переодеться, чтобы не привлечь лишнего внимания. Ясно было, что гейда затевает камлание. Знакомый короб с великой короной уже стоял на особом, почетном пне неподалеку от костра, укрытый рысьей шкурой. Знать бы, что задумала Кэрр, куда полетит нынче?
Вновь и вновь Кайя возвращалась мыслями к пережитому сегодня в море. Неимоверное напряжение борьбы понемногу отпускало… Зато явилось множество вопросов. Они так и теснились на языке. Кайя вертелась и поглядывала на гейду, думая, о чем бы спросить, не вызывая подозрений.
– Акка, сегодня я увидела на берегу змея, вырезанного на камне, – наконец заговорила она. – Раньше я его не замечала, хотя мы часто ходим туда за червями и мидиями…
– Змей на камне? Тут их много, писаниц, – отхлебывая из баклажки, произнесла гейда. – Рыбы, тюлени, лоси, люди-охотники… Все прибрежные валуны ими разукрашены. Они то показываются, то нет, и неудивительно – все зачарованы…
– Кем?
– Не спрашивай – дело давнее. Может, моими предками – саами, а может, твоими – сихиртя… Почему Змей? Так он повелитель этого моря, тут его нора, его заветное логово… Куда смотришь, дева?
– На твою баклажку, акка. Как красиво сделано!
– А то! – Гейда сама с удовольствием повертела на вытянутой руке дивную вещицу.
Баклажка была иноземной работы, здесь таких делать не умели. Толстостенное блестящее тулово сосуда украшали загадочные знаки-буквицы, окружавшие выдавленный рисунок: птицу с большеглазой женской головой. В венце, с распахнутыми крыльями и большими когтистыми лапами.
– Видишь рисунок? Это словенская гейда летит в верхний мир, – похвасталась Кэрр. – Даже не спрашивай, что пришлось отдать за нее… Суряне привезли ее на берега Виньи издалека, из Новогородской земли, а может, еще откуда подальше. Налили в нее хмельную суру и продали на торгу…