Кажется, именно падение этой державы показала ему как-то в видениях Синеокая Седда…
– Царство было сильнейшее на земле, и правили им дети Солнца. Однако Солнцу поклонялись не все. Некоторые народы славили Змея – его брата-близнеца, владыку вод, хаоса, тьмы. Жители этого царства почитали Солнце как единственного благого бога, а Змея понимали как его врага, погубителя, отца скверны. Они гнали всех, кто поклонялся Змею, уничтожали жертвенники, старались сделать так, чтобы даже имя его было забыто. Они звали его разрушителем – и вот однажды Предвечный Змей пришел как разрушитель! Он привел с собой море. Воды наступали с севера и с юга, негде было укрыться от них. Вся земля исчезла под водой. Но последний из сыновей Солнца выстрелил в Змея огненной стрелой. И владыка тьмы был повержен. Воды потопа ушли, явились другие народы, на земле вновь воцарился мир… Что ты сказал?
– Ничего! – поспешно отозвался нойда, издавший невнятный, но очень взволнованный возглас.
Он наконец кое-что понял. В темном лесу догадок, где он блуждал после самой первой встречи с Кавраем, наконец блеснул слабый путеводный огонек.
– И что? – спросил он. – Змей был уничтожен?
– Ха-ха! Ты вроде ведающий, но несешь ерунду! Змей вечен, он никогда не исчезнет. Он сильнее всех земных богов, никто не в силах совладать с ним. Он может заснуть, он может быть изгнан, но исчезнуть – никогда.
– Я так и думал! А скажи, что ты знаешь о детях Змея?
– Я знавал племена, которые так себя называли, – пожал плечами мальчик.
– Нет, я о настоящих детях! О сыновьях и дочерях бога!
– В мои времена на земле рождались лишь дети Солнца… Может быть, дети Змея и до сих пор плодятся в морских водах. Но нам до этого что?
Нойда напряженно думал. Он понимал, что сейчас прозвучало нечто очень важное, но никак не мог поймать мысль.
– Ну а теперь-то ты скажешь, зачем пришел? – откровенно веселясь, спросил отрок.
– Я…
– Ты весь как на ладони, ведун! Мямлишь о древних богах – а сам вцепился в поясной кошель, словно я разбойник, а ты купец…
Нойда вскинул на сероволосого испуганный взгляд, только усилив его веселье.
– В твоей сумке, – продолжал тот, – нечто, не принадлежащее этому миру. Доверенное тебе кем-то из богов… Вот ты и гадаешь, что там. А открыть боишься!
– Мне сказали, что я смогу открыть кошель только один раз!
– И тебе нужна веская причина? Чего ты ищешь – оправданий перед богами или повод утолить любопытство? – подросток прищурился. – Или, может, власти над тем, что таится у тебя в сумке?
– Я лишь боюсь навредить! – воскликнул нойда. – Если я у тебя как на ладони, так загляни ко мне в душу! Ты не увидишь там ни корысти, ни жажды власти. Я хорошо понимаю, что мне доверено сокровище, и боюсь утратить его по глупости… Но как мне понять, что заветный миг уже наступил, и не пропустить его?
– Так вот чего ты хотел от Лесного Хозяина? – протянул мальчик. – Что ж, с этим я тебе помогу!
И он вдруг исчез в заклубившемся тумане. А через миг туман развеялся – и нойда увидел, что снова стоит в лесу на тропе – один…
«Э, нет, лес другой, – понял он тотчас. – Здесь день или вечер… Какие низкие, мрачные тучи! Куда они так быстро летят? И что это за страшный грохот со всех сторон?»
В самом деле, казалось, сосны в лесу дрожат вместе с воздухом от этого всеобъемлющего низкого рева…
Налетел сырой ветер, ударил в лицо. Нойда прошел с десяток шагов по тропинке. Деревья расступились, он вышел на край обрыва и ужаснулся.
Он стоял на скалистом утесе, царившем над низменностью, где прежде был лес. Теперь внизу бушевало море. Бурые воды потопа, клокоча, стремились на закат. Несущийся поток, чудовищно необъятный, быстро затапливал равнину. Кое-где раскачивающиеся верхушки елей еще виднелись из воды, но быстро исчезали. Вырванные с корнем деревья, сталкиваясь и ломаясь, неслись мимо скалы.
«Вода поднимается! – заметил нойда. – Очень-очень быстро! Зачем я тут?! Он хочет убить меня?»
Душу его, подобно погибающему лесу, затопили смятение, ужас, подозрения…
«С чего я решил, будто непременно встречу самого Велеса?! Его обличья – медведь… ящер… А кто это волкоподобное чудище – никто не знает!»
Новая волна ударила в скалу, и нойду с ног до головы обдало грязной пеной.
«Зачем я пошел искать Зверя? Снова почел себя самым умным? Сейчас меня смоет, и все будет напрасно! О Каврай, отец шаманов…»
Нойда вдруг увидел новую волну – выше прежних. Расщепленное дерево неслось прямо на него. Времени на раздумья не оставалось. Нойда, понимая, что сейчас погибнет, рванул золотую пуговицу на сумке, даже не ощутив ожога.
– Лети! – закричал он. – Спасайся! Каврай защитит…
Воздух кругом вдруг наполнился множеством золотистых огоньков. Как будто пуговица-печать превратилась в сотни светлячков. Они стаей окружили нойду, побежали по краю обрыва, по траве, по воде – и вспыхнули тысячей крошечных солнц.
Мрачный, серый мир озарился, словно внезапно разошлись тучи. Уже нависшая над нойдой волна рассыпалась радужными брызгами. Саами почти зажмурился от яркого света, глядя из-под руки, как вспышки света играют на бушующих волнах…
…Как множество радуг божественными мостами вытянулись между морем и небом!
Следующая волна вновь ударила в скалу прямо под ногами шамана. Третья – уже намного ниже…
«Вода уходит! – душу нойды охватил восторг. – Потоп прекращается!»
Солнечные сполохи метались по волнам, по облакам, плясали в кронах деревьев, словно радуясь возвращенной свободе. Радуги переливались всеми цветами, отражаясь в водах.
Рядом кто-то рассмеялся.
Нойда вздрогнул, повернулся – и увидел сероволосого. Грохот волн отдалился и затих, растаяли радуги, угасло сияние множества пляшущих солнц.
Двое снова стояли на лесной тропе.
– Если что, – сказал подросток, – это был не тот самый случай… Да не трогай ты суму! Не то в самом деле выпустишь…
Нойда поспешно отдернул руку от кошеля. Золотая пуговица ужалила пальцы, но он почти не заметил боли. То, теплое, сидевшее внутри, по-прежнему там оставалось – и это было самое главное!
Подобного облегчения нойда не переживал за всю свою жизнь. Он почувствовал навернувшиеся слезы и быстро смахнул их.
– На самом деле ты не открывал кошель, – сказал мальчик-волк. – То, что ты сейчас видел, – это сон. Это случилось давным-давно. Тогда не только нынешний мир еще не родился, но и прежний не погиб… Зато теперь ты знаешь…
– Знаю? – тупо повторил нойда. – Что знаю?
– Я смотрю, тебе недостаточно положить в миску каши – надо еще и разжевать за тебя? Ты хотел увидеть, что в кошеле, – ты увидел. Дальше думай сам!
Мальчик оглянулся и весело хихикнул:
– А твой толстый дружок все бегает по лесу и орет! Ладно, оставь его себе. Младшие посидят голодными. Ты славно меня позабавил!
– Мой дружок? – нойда едва вспомнил о купце. – Благодарю тебя, о древний…
– Прощай, ведун.
И мальчик-волк исчез, оставив нойду одного на тропе.
Несколько мгновений саами стоял, глядя перед собой, но ничего не видя. Потом колени его подогнулись, и он сел, где стоял, прямо на землю.
Потоп, сметающий землю… Дерево, летящее в лицо… Пляска золотых огоньков… Та страшная волна просто исчезла, будто ее и не бывало!
«Это случилось давным-давно…»
Солнце, пляшущее на водах потопа… Радужные мосты… Вода опускается, уходит…
«Похоже, сероволосый когда-то был простым человеком, но пожертвовал собой за волчье племя, которое считал родней… Человек умер – родился бог…»
Нойда очнулся оттого, что об него кто-то споткнулся и со страшной руганью полетел кувырком. Оба свалились в траву. Нойда оглянулся и увидел хазарского купца.
– Где тебя носило, проклятый лопарь?! – в ярости заорал тот. – Взял и исчез! Я тут полночи бегаю, ищу тебя!
– Ты искал меня? – удивился саами. – Зачем?
– Ну как зачем? От Зверя спасать!
– Благодарю, – недоверчиво пробормотал нойда.
Он не знал, что и думать, и на этот раз был действительно растерян. Чтобы кто-то из людей взялся его выручать? Хотя бы намерился помочь?.. Припомнить не удавалось.
– Не за что! – ядовито ответил Кофа. – Я вот о чем думаю, лопарь. Ты меня сперва с плота отвязал, а потом ловил на меня живоглота. Не поймал, но это уж твоя беда… Это значит, я тебе вроде как больше не должен?
– Теперь я твой должник, – вздохнул нойда. – Пойдем, выведу из леса.
Глава 20Ночной полет
Глухой ночью над Волчьим взморьем раздался вопль. Он понесся над горой, будя птиц и порождая эхо в лесу. Проснулся в своем шалаше Зуйко, подскочила на ложе перепуганная Кайя и тут же кинулась тормошить наставницу. А Кэрр, глядя в черный свод вежи незрячими глазами, продолжала вопить:
– Я ослепла! Ничего не вижу! Не сжигай меня!
– Проснись, акка! – кричала Кайя, дергая гейду за руку. – Нет никакого огня, проснись!
Гейда, судорожно дернувшись, отшвырнула ученицу.
– Это же я, Кайя!
Глаза Кэрр дико блеснули. Она села, схватившись руками за голову. Потом завозилась в темноте, звякнула баклажкой с сурянским зельем. Сделала щедрый глоток, утерла пот…
Кайя, видя, что госпожа приходит в себя, робко спросила:
– Что тебе привиделось, акка?
– Мне снилось море, – глухим голосом отвечала гейда, открывая дверь вежи и впуская внутрь сырой ночной воздух. – Бурное море, ничего особенного… Волны куда-то стремятся, сосновые островки торчат из воды, по небу бегут низкие облака… И вдруг вспышка! Страшная вспышка, испепеляющая! А потом радуга! И море начинает высыхать прямо на глазах!
Кэрр содрогнулась и принялась одеваться.
– Ты тоже вставай. Разводи костер. Тут обычным гаданием не обойдешься, надо самой лететь на разведку…
– Может, ночные духи наслали обманный сон?.. – подавляя зевоту, ответила Кайя.
Ей хотелось забраться обратно под теплые шкуры и спать, а не разводить костер в холодном ночном лесу.