– Ничего себе – обманный сон! – гейда воздела руки к небу, будто услышав несусветную глупость. – Дева, даже если это сон, в чем я не уверена, подобное просто так не снится. Это в самом деле где-то произошло. Только пока не пойму, в плотском мире или в мирах духов. Могучие чары вырвались на волю…
Гейда принялась заплетать седые косы, по шаманскому обычаю укладывая их на грудь.
– Может быть, – думала она вслух, – это связано с пробуждением Того, о ком поведала мне Сила Моря… А если нет…
Узкие губы гейды растянулись в хищной, злой улыбке старой лисы.
– …Значит, явился шаман сильнее меня.
Она бросила на Кайю взгляд, сияющий жутковатой радостью.
– И мне наконец есть кому бросить вызов! Дева, где мое облачение? Доставай и… дозволяю принести жилище великой короны! Осторожнее, дура!
Вскоре на вершине горы запылал костер. Гейда стояла рядом, раскинув руки, а Кайя помогала ей надеть особую накидку – шаманские крылья. Гейда шила их много лет, добавляя все новые перья. Там были перья орла – чтобы летать высоко; серого гуся – чтобы летать за моря; совы – чтобы летать ночью; утки – чтобы нырять в седую пучину; и прочие, едва ли не от всех птиц Змеева моря. Гейда вообще очень любила шить и частенько бранила Кайю, называя бездарью и косорукой лентяйкой. «Девица должна быть рукодельницей! – поучала она. – Вот погляди на меня: могу сшить что угодно из чего угодно!»
– Следи за костром, – приказала Кэрр, возлагая на голову великую корону. – Я полечу далеко… Костер для меня – что путеводный огонь для рыбака, так что храни его, не сводя глаз!
Гейда замкнула на себе шаманский пояс с брякающими подвесками, какой любили нойды ее родного племени. Взяла покрытый таинственными знаками продолговатый бубен. Она редко им пользовалась при Кайе и никогда не давала «небесную лодку» ей в руки.
Нагрела над костром, ударила колотушкой в туго натянутую кожу – и загудел бубен.
Отозвалось небо, запела земля…
– На полночь! – выкрикнула гейда и закружилась в танце вокруг костра.
Мелькание перьев, рокот бубна, сполохи пламени… Наконец Кайе начало казаться, что Кэрр в самом деле летит. Дух ее точно был где-то далеко…
Частые удары колотушки резко оборвались. Гейда на середине движения упала на колени, опустив голову и тяжело дыша.
– Как холодно… – прошептала она. – Пришлось лететь через снегопад…
Кайя с изумлением увидела, что перья в самом деле облеплены крупными белыми хлопьями.
– Однако на севере все спокойно, – сказала гейда, поднимая голову. – Вечные льды нерушимы. Страшная вспышка случилась не там…
Она вновь вскочила на ноги, словно и не сидела сейчас в изнеможении, ударила в бубен и воскликнула:
– На закат!
И снова пляска перьев, мелькание крыльев, летящие в небо искры и рокот бубна… Костер прогорал с неестественной быстротой; Кайя едва успевала подбрасывать в пламя сухие ветки.
На этот раз, когда гейда оборвала танец – или полет, – перья накидки блестели, политые дождем.
– Над закатным морем бушует буря, – успокаивая частое дыхание, пробормотала она. – Непростая буря! Тамошние сайво мечутся в необычайном смятении… То ли новый бог рождается, то ли старый умирает…
Спину Кайи ледяной паутиной оплел страх, а Кэрр подняла поникшую голову и простонала сквозь зубы:
– Крылья мои, распахнитесь широко, несите меня на полдень! Станем чужих богов вопрошать. Дева, бросай больше хвороста в огонь!
Вспыхнули синие камни на очелье короны. Гейда поднялась, словно ее подхватила сама сила моря, и ударила в бубен. Поплыл гул во тьме, взлетели рукотворные крылья… и вдруг Кэрр застыла на месте с поднятой ногой.
– Вижу! – пронзительно воскликнула она.
Она взмахнула крыльями и внезапно прыгнула вперед, выметнув руки со скрюченными пальцами, словно стремясь кого-то схватить… А потом рухнула ничком на песок и затихла.
Кайя вскочила и бросилась наставнице на помощь. Гейда лежала бездыханная, бледная, закатив глаза. Одна ее рука намертво вцепилась в бубен. Другая была крепко сжата в кулак.
«А где колотушка? Выронила? – Кайя огляделась, но не увидела костяного орудия. – Отлетела в сторону?»
Гейда застонала.
– Помоги сесть…
Кое-как усевшись, Кэрр поднесла к глазам сжатую в кулак руку и раскрыла ладонь. Кайя увидела вырванный клок полуседых волос.
«Гм… Чьи это? – удивленно отметила она. – У акки Кэрр волосы заметно светлее…»
Дрожащими руками гейда прибрала добычу в поясную сумку, сняла корону, с почтительным поклоном поставила ее на рысью шкуру… и только тогда схватилась за голову.
– А-а-а… Больно… Как больно!
Кайя подхватила начавшую было заваливаться наставницу, обняла за плечи. Кэрр была почти без сознания.
Камни на очелье короны тлели синим огнем, постепенно угасая…
– Акка, не падай! Ты вернулась! Кого ты видела?
Гейда приоткрыла глаза, скосила их на ученицу.
– Это не пробуждение Того, о котором говорила Сила Моря… – прохрипела она. – И не умысел против меня… Это наворожил Безымянный нойда!
– Кто?
Кайя вроде бы уже слышала странное прозвище.
– Самый сильный шаман Севера… Я никогда не сталкивалась с ним в мире людей. А в мирах духов – видала следы его деяний… Потом он надолго исчез… Теперь понятно, почему! Он затаился на годы и копил силы, чтобы добыть себе великого огненного сайво!
Гейда застыла, глядя в темноту.
А Кайе вдруг вспомнился давний разговор. Голоса отца и матери из детского сна…
«Ты ведь самый сильный из шаманов, муж мой?»
«Я – да… Но есть еще Безымянный нойда…»
Раньше Кайя выпалила бы это вслух, теперь же – прикусила язык. Жизнь с гейдой научила осмотрительности. Лучше никогда в открытую не вспоминать отца, нойду Охтэ. Уж очень злыми и страшными становились у Кэрр глаза… А еще она говорила: «Все шаманы ненавидят друг друга». Кайя знала, что ее отец был не таков, но благоразумно помалкивала.
– Кто он, этот Безымянный нойда? – спросила девушка глубоко задумавшуюся гейду. – Чем славен?
Кэрр встрепенулась, возвращаясь мыслями обратно на поляну.
– Очень известный чародей. Сильный, жестокий! Если бы он не ушел со Змеева моря, нам двоим не хватило бы места на его берегах… Он бросал вызов самым могучим духам. Хуже, он убивал даже богов…
Кайе показалось, что последние слова прозвучали завистливо.
– Он хочет биться с тобой?
Гейда скривилась.
– Он бы уничтожил меня, даже не поморщившись. Безымянный ненавидит женщин. Особенно шаманок. Об этом все знают, кроме тебя… Вставай, Кайя, гаси костер!
Больше Кайя вопросов не задавала. Однако, пока она тушила костер и помогала наставнице снимать облачения и укладывать их в короба, та сама принялась один за другим припоминать разные «подвиги» Безымянного нойды.
– …Как-то раз он решил из зависти погубить своего друга, известного ведуна Вархо. Однако не смог к нему подобраться – тот был сильным чародеем. Тогда Безымянный обольстил его жену. А после обманом заставил показать тайное убежище мужа – и отнял жизнь у обоих!
Кайя с ужасом прошептала:
– Что же изуродовало его душу?
– Он таким родился. Еще в юности, живя среди приморских саами, он загубил Бабушку-Рыбу, великую и почитаемую – ни за что, просто чтобы показать свою удаль. Проклятие пало на все племя. С тех пор его также зовут Убийца Бабушки…
«Убийца Бабушки? – мысленно повторила Кайя жутковатое прозвище. – Хотя… Если «бабушка» была вроде зубатки, желавшей в награду жизнь моего первенца… Может, ее убийство было не таким уж плохим делом?»
– …Пытаясь исправить злодеяние, он пожертвовал духам свою невесту, совсем юную деву, – рассказывала Кэрр. – Да только зря – морские боги не простили его… Племя изгнало молодого шамана. Но Безымянный и в чужих землях не унялся! Слыхала от сурян, как в Великом лесу из-за него словенская крепость сгорела… А вот еще! Наняли раз Безымянного угомонить ходячего мертвеца. Тот был воином из народа норегов-мореходов. Потонул с кораблем – и повадился выходить на берег… Так нойда знаешь что сотворил? Девку утопленнику подсунул! Ни в чем не повинную дочку тех, кто его на помощь позвал! На живую приманку поймал мертвеца…
– Что же с той девой стало?
Гейда пожала плечами.
– Никто больше о ней ничего не слыхал…
Закончив с облачениями, Кэрр подняла короб с великой короной и заботливо укутала в рысью шкуру.
– Могучий огненный сайво! – протянула она. – Нелегко пленить такого духа! Безымянный нойда, должно быть, сейчас до полусмерти изможден после тяжелого камлания… Он даже не заметил, что я вырвала у него клок волос…
«А-а! Она прикидывает, как расправиться с ним», – сообразила Кайя.
И впервые в жизни ощутила радость от того, что кому-то скоро придется плохо. Страшной твари, убивающей невинных девушек, жертвующей собственными родичами, не следовало ходить по земле.
– Если я могу помочь тебе в ворожбе, – сказала Кайя, – бери что нужно. Моя кровь…
В воздухе едва заметно потянуло домашней похлебкой.
«Похоже, я так разволновалась, что разбудила оляпку, – подумала Кайя. – Не волнуйся, малыш! Страшный человек далеко!»
Гейда, склонив голову, размышляла. Вдруг глаза ее полыхнули.
– Сражаться – дело мужей! – почти с рычанием вырвалось у нее. – Я знаю, кто выйдет против Безымянного нойды! Только его нужно будет уговорить. Вот тут твоя кровь и понадобится…
Весь следующий день гейда отсыпалась, а вечером они с Кайей пошли вдвоем на берег моря. В густеющих сумерках развели костер. Когда пламя заплясало на кусках плавника, гейда достала свою баклажку. Сейчас внутри плескалась лютая смесь: сура, кровь Кэрр и кровь Кайи.
– Жаль, не достать собачьей крови, – заметила гейда, отхлебывая. – Он очень любит ее…
Стоило чародейке отведать зелья, как глаза ее заблестели, плечи расправились, и она принялась раздеваться.
Помогая ей избавляться от одежды, Кайя невольно дивилась на старухино нагое тело. Лицо Кэрр было изрезано морщинами. Косы, как у многих нойд, поседели еще в юности. Но тело осталось стройным, крепким и выглядело много моложе лица. Кожу покрывали бесчисленные наколки: обережные узоры, изображения зверей-сайво. «Не так уж она и стара», – отметила про себя Кайя.