В дверь осторожно постучали. И хотя Винсент терпеть не мог, если его шахматные упражнения смели прерывать, внешне не проявлял неудовольствия. Когда личный помощник вошел и встал навытяжку, на худощавом лице главы особой службы стыло обычное отстраненно-спокойное выражение.
– Господин действительный тайный советник первого класса, – по форме обратился подчиненный, зная, как щепетилен Винсент в вопросах должностного регламента, – мы проверили и проанализировали все официальные регистрационные записи, как вы велели накануне. Думаю, вам будет интересно узнать, что нелегальный ювелир Стефан арендовал багажную ячейку на городском вокзале на четырнадцать дней раньше, чем фактически прибыл в Ледум. А прибыл он регулярным рейсом из Аманиты, на обычном дирижабле, тут ничего особенного.
Стефан? Один из фигурантов, заняться которым лорд Эдвард поручил Кристоферу?
Винсент слегка приподнял бровь – достаточно для того, чтобы обозначить формальное удивление.
– Вот как? Это все, что вам удалось выяснить?
– Нет, господин канцлер, есть кое-что еще, – четко отрапортовал помощник. – Вчера в здании вокзала произошел довольно необычный случай, привлекший внимание служащих. Неизвестный представился работником святой службы и затребовал информацию по этому же самому вопросу, причем зная точно номер ячейки и срок аренды. Ему нужно было только имя клиента. Служащий, который выдал данные, заподозрил неладное и сообщил в Инквизицию номер фибулы неизвестного.
– Вы, разумеется, узнали этот номер?
– Да, господин канцлер. Вот она, эта фибула, была найдена там же, неподалеку от здания вокзала. – Помощник протянул Винсенту серебряную вещицу в сером казенном пакете. – Фибула принадлежала старшему инквизитору Иоганну, убитому в стычке два года назад в городе Ламиум. С тех пор считается недействительной. Новый владелец был объявлен в розыск, однако после года безуспешных поисков дело отправили в архив. Сейчас по факту заявления святая служба возобновит официальное расследование.
Винсент пристально вгляделся в легко узнаваемую инквизиторскую змейку, словно рассчитывая отыскать какие-то особые приметы. Напрасно. Вполне себе стандартная фибула.
– Вы составили словесный портрет псевдоинквизитора? У работников вокзала, должно быть, великолепная память на лица.
– К сожалению, этого нам сделать не удалось, господин канцлер. – Помощник отрицательно покачал головой. – Дело в том, что служащий, вступавший с ним в контакт, был найден мертвым по пути домой из городского отделения Инквизиции. Сердечный приступ. Прочие свидетели смогли сказать только, что человек тот был одет в плащ и широкополую шляпу.
– Негусто. – Винсент чуть поморщился. – Надеюсь, за перемещениями инквизиторов уже установлено наблюдение?
– Да, господин канцлер. Как только они затеют какую-нибудь операцию, нам немедленно станет известно. Я также отдал распоряжение об аресте этого подозрительного ювелира, Стефана. Наши люди сразу же отправились за ним.
– Ясно. Можете идти.
Помощник коротко поклонился, щелкнул каблуками и исчез.
Так. А это уже интересно – новый след, возможность строить гипотезы на базе известных фактов, которые почти наверняка указывали на связь Стефана с таинственными организаторами покушения. Должно быть, Стефан изготовил копию «Глаза Дракона», а ячейку использовали для передачи подделки заинтересованному лицу. Судя по прямо-таки вопиющей конспирации, Стефан и сам не знал, на кого работает и для чего впоследствии понадобится поддельный перстень.
Тем не менее это не объясняет, почему охотникам Кристофера не удалось выбить из него правду. Или Кристофер намеренно скрыл от него эти сведения? С какой целью – выслужиться перед лордом? И почему Стефан по-прежнему жив, а служащий вокзала, знавший не в пример меньше, мертв? Возможно, Стефан не такая уж пешка, какой хочет казаться? Или же служащий мог описать внешность не только псевдоинквизитора, но и первого «Стефана», арендовавшего багажную ячейку на две недели раньше прибытия настоящего? Или при опознании указать, что эти два предполагаемо разных человека на самом деле – одно лицо, которое хочет всех ввести в заблуждение?
Еще один немаловажный вопрос: кто тот неизвестный, так неудачно выдавший себя за инквизитора, и какую роль играет он во всей этой запутанной, усложненной комбинации? Работники святой службы наверняка вычислили, кто убил их собрата и использует фибулу в личных целях, – как-никак, прошло уже два года.
Долгий срок.
То, что неизвестный до сих пор жив и здоров, свидетельствует об определенных талантах… Другое дело, инквизиторы и не подумают делиться сведениями. Они вообще плохо идут на контакт со светскими, даже с представителями властей, и заставить их, увы, нет никаких возможностей – ни законных, ни незаконных. Проклятые сектанты фанатично преданы своей организации, а та сумела отстоять независимость от государства.
Можно, конечно, попытаться выкрасть нужные данные из архива Инквизиции, как сделали однажды с перечнем личных номеров фибул. Но это занятие рискованное – в тот раз агентам чертовски повезло. А попадись они на месте преступления – неизвестно, в какой скандал это все вылилось бы.
Как бы то ни было, картинка вырисовывается крайне нелогичная. По крайней мере, пока никаких однозначных связей между разрозненными фактами выстроить не удается. Нужно срочно изучить личное дело Стефана и порадовать того повторным допросом, на этот раз профессиональным – пусть почувствует разницу. И допросить наконец Эдмунда. Как только лорд Эдвард появится во дворце, Винсент будет ходатайствовать о незамедлительном проведении дознания.
Вернув внимание на доску, Винсент нахмурился. Отвлекшись на вошедшего помощника, он ошибся, случайно поставив пешку на одну клетку дальше задуманного. Теперь не миновать взятия на проходе! Безупречный эндшпиль испорчен – даже пешка может изменить ход партии. Все предстояло рассчитывать заново, и итог был непредсказуем. Возможно, действие затянется. Возможно, победитель и побежденный поменяются местами.
Однако… Винсента вдруг посетила мысль, интересная в своей парадоксальности. Если каждый игрок без отступлений использует оптимальную стратегию, итог партии предопределен. И итог этот можно предвидеть. Нет, не предвидеть – просчитать математически, хоть это и затруднительно из-за огромного количества комбинаций ходов и позиций. Затруднительно, но возможно.
Но если игрок совершает ошибку? Или действует вопреки оптимальной стратегии – из побуждений альтруизма, сознательно, добровольно не желая получать наибольшую выгоду? Или же, изучая теорию игр, намеренно выбирает вариант, отличный от идеального, надеясь, что появившаяся в результате альтернатива приведет к еще большему, может быть, абсолютному выигрышу? Или игрок – редкий человек, который не умеет мыслить шаблонами, алгоритмами, пусть даже давно проверенными и ведущими к успеху? В таком случае предугадать его действия невозможно. А тот, кто поступает неожиданно, всегда имеет большие шансы.
Винсент задумчиво постукивал тростью по паркету, внезапно утеряв всякий интерес к происходящему на доске. Взгляд отяжелел от нерадостных перспектив.
Такой противник действительно опасен.
Глава 12,в которой главный герой едва не покидает навсегда небезопасные страницы этой книги
Себастьян закрыл глаза, словно надеясь, что, когда откроет их, неправильная реальность изменится.
Но тщетно.
Впервые он испытал подлинное наслаждение с кем-то, кроме Моник. С совершенно другой женщиной. Несмотря на давнюю смерть подруги, в глазах ювелира это выглядело как предательство. Новое предательство – ни больше, ни меньше. Закусив губу, Себастьян чувствовал, как внутри начинает расти раздражение – на самого себя, на Софию, даже на Моник, которая уж точно ни в чем не была повинна.
Давно он не пребывал в столь отвратительном расположении духа. Будто внутри – спутанный клубок, который долго трепал и гонял по полу мелкий пакостливый котенок. Как теперь разобраться с противоречивыми чувствами? Только смести ошметки и выбросить вон, потому что навести порядок уже невозможно.
Себастьян вздохнул. Как только выдастся возможность, нужно будет провести ночь-другую в молитвах и добродетельных размышлениях о вечном. Очистить сознание, вернуть пошатнувшуюся бесстрастность.
– Это та самая Моник? – София, однако, не унималась. – Которая погибла в единственной операции, которую знаменитому Серафиму не удалось завершить успешно?
О Изначальный. Девица даже не подозревала, кажется, о существовании таких понятий, как такт или чуткость, в упор не замечая намеков. Было даже какое-то очарование в этой простодушной наглости.
Себастьян улыбнулся, и грустная гордость отразилась в его улыбке. На самом деле украденный в тот роковой день изумруд до сих пор бережно хранился в рабочем кофре, том, что всегда под рукой. Минерал, ценная разновидность берилла, остался с ним как память о Моник, об ушедшей любви, о собственном безрассудстве и, к сожалению, трусости.
Это был исключительной красоты кристалл, идеально прозрачный, травянисто-зеленого цвета, густого тона. Камень классической формы: шестиугольная призма заканчивается плоской гранью основания. Сам кристалл, как это свойственно крупным натуральным изумрудам, хрупок и разбит многочисленными мелкими трещинками, вес – почти двести карат. Он носил гордое имя «Изумрудный бог». Что и говорить, кровавые жертвы пришлось принести на алтарь этого божества…
Несмотря на высокую цену, Себастьян не пожелал расставаться с изумрудом и солгал заказчику, что не смог выполнить задание. Пусть даже «провал» и поставил крохотное пятно на безупречной профессиональной репутации. На самом же деле на счету его не было ни единой операции, которая не завершилась тем, чем и должна, – похищением нужного камня.
Еще не построены стены, которые могли бы остановить Серафима, даже если это стены драконьей пещеры.
Может быть, немного самодовольно, но так оно и есть.