Да неужели? И кого это, интересно? Самое время удивленно всплеснуть руками и самозабвенно удариться в истерику.
Но это не входило в планы на день.
– Сколько их? – флегматично спросил Себастьян, надевая плащ и надвигая на глаза неизменную шляпу. Нет-нет, в схватку он вступать не собирался, просто стало любопытно, какое мнение о его скромной персоне сложилось в доблестной святой службе.
– Пятеро… – София на краткий миг задумалась, припоминая. – Нет, шестеро. Но что нам делать?
– Бежать, – беззлобно усмехнулся ювелир. Бестолковая паника спутницы откровенно забавляла его. – И чем скорее, тем лучше. Не беспокойся, хозяину я заплатил авансом, он мне еще должен останется. Жаль, на голодный желудок уходим, и позавтракать не успели… Ну что за люди? Всегда их черти не вовремя приносят.
– Но мы же не сможем так просто пройти мимо инквизиторов, – растерянно протянула София, судя по всему, не вполне разделяя оптимистичный энтузиазм.
– Скорее всего, нет. Поэтому лично я собираюсь воспользоваться резервным выходом. – Себастьян шагнул к окну и, одним движением вспрыгнув на подоконник, настежь распахнул створки.
Уже в следующий миг силуэт его лишь смутно угадывался в проеме, сливаясь с ворвавшимся внутрь туманом. Серой тряпкой, цепляясь за островерхие крыши и шпили, висел над городом тусклый рассвет. Блеклые, невыразительные лучи скупо просачивались в редкие разрывы туч, давая больше теней, чем света.
– А ты сейчас же уходи из комнаты. Спокойно пройдешь мимо инквизиторов, как ни в чем не бывало, они даже внимание не обратят. Сегодня они ищут вполне конкретного человека, и это не ты.
– Что? – София побелела от страха, исказившего черты хорошенького лица. – А если меня все-таки схватят?!
– Ну извини. – Себастьян широко улыбнулся, разводя руками. – Я же говорил, что это опасная и совсем не женская профессия. Самое время отказаться, как думаешь?
– Ни за что! – Искаженная упрямо вздернула подбородок и сжала руки в кулаки, хотя в глазах по-прежнему колыхался совершенно детский ужас. – Где и когда встречаемся?
– Главная площадь, через два часа. – Ювелир пожал плечами, поворачиваясь к ней спиной. – Если приведешь за собой хвост, можешь на меня не рассчитывать. Давай-ка, поторопись. И сотри с лица это выражение, оно тебя с головой выдает. Будешь и дальше такой непосредственной, долго не проживешь.
Обиженно поджав губы, София пулей вылетела из комнаты. Что ж, есть небольшая надежда, что ее не заметят, – дураков и новичков удача обычно любит… А тут, похоже, и то, и другое.
Но пора спешить. Себастьян уже слышал опасные шаги на лестнице. Мягкой кошачьей поступью крались враги. Крались так тихо и быстро, что ювелир едва ли сумел определить, сколько их, если бы не София. Это были не рядовые инквизиторы – специально подготовленные бойцы из отряда внутренних расследований, готовые при необходимости убить собрата, если тот чем-то запятнал себя и святую службу. Они не знали сомнений или колебаний, без разговоров выполняя любые приказы. Один такой боец стоил десятка.
Велик, оказывается, авторитет Серафима среди носящих серебряные фибулы. Что ж, очень, очень лестно.
Себастьян посмотрел вниз. Комната располагалась невысоко – всего-то третий этаж гостиницы. Можно спрыгнуть, но есть риск получить травмы при приземлении на каменную мостовую. К тому же спрыгнуть – это полдела, нужно еще и незаметно убраться, а парочка-другая инквизиторов наверняка караулит у входа, контролируя возможные пути бегства.
Себастьян глубоко вздохнул и осознал внутри себя сущность сильфа, невидимую простым глазом. Он смотрел прямо в сердце, ощущая движение прохладной крови этой старшей расы, которая струилась в жилах, не смешиваясь с человеческой, – бесцветная, как воды горных ледников, и невесомая, как сам воздух, из коего сотканы призрачные души народа его матери. Увы, эфирной субстанции было недостаточно, а человеческая кровь слишком отяжеляла и связывала ее, чтобы способности сильфов в полной мере могли проявиться.
Но кое-что все-таки было ему подвластно.
Рыжие волосы, в беспорядке падавшие на лицо, потускнели, поблекли, теряя свой цвет. Казалось, это полупрозрачные пряди ветра. Невысокую фигуру уже было не различить в проеме окна: контуры размывались, стирались, таяли… и, наконец, пропали полностью. Человеческая плоть смешалась с воздухом, растворилась в густом молоке тумана и исчезла, перейдя в иное, бестелесное состояние.
Серафим сделал шаг вперед и безо всяких крыльев легко воспарил над землей.
Задержка – на долю секунды, не больше. Вполне достаточная для того, чтобы оглядеть окрестности, отыскивая вероятные ловушки внимательным, вобравшим все краски мира взглядом. Ничто не скроется от того, кто смотрит насквозь.
Уже в следующее мгновение он стоял на земле, опустившись мягким прыжком, упруго и совершенно бесшумно. Еще миг – и невесомая тень скользнула в ближайший безлюдный проулок, двигаясь много быстрее человека. Слишком скоро даже для того, чтобы ее разглядеть.
Инквизиторы уже ворвались в оставленную Себастьяном комнату, опоздав на какую-то минуту, но наградой им была лишь пустота. Порывы сырого воздуха увлекли наружу занавески, которые расстроенно махали на прощанье ушедшему, словно вышитые платки в руках провожающих.
Минута. Одна-единственная неполная минута!
Чудовищное, непростительное опоздание, если собираешься ловить того, кто стремительней ветра.
Убедившись в безопасности, Себастьян принял привычный облик. Туман не спешил рассеиваться, давая дополнительные возможности оставаться незамеченным. Однако в городе стало слишком оживленно. Святая служба активизировалась: если раньше встретить на улице кого-то из ее адептов было редкостью, то уже за сегодняшнее утро Себастьян видел четверых, откровенно наблюдавших за ключевыми районами. И это если не считать тех, кто с рассветом бестактно пожаловал к нему без приглашения.
Но, вот беда, разминулись и не застали дома.
Ювелир мысленно чертыхнулся. С давних пор он недолюбливал Ледум. Казалось, этот чертов город стеклянный и каждый его житель может с точностью сказать, где находится любой другой. Здесь не было никаких секретов, никакой частной жизни. В особенности это касалось приезжих, представителей криминального мира и работников спецслужб, которые контролировали всех и вся. Более тоталитарного и полицейского режима, да еще и под прикрытием абсолютных свобод, Себастьян не встречал ни в одном из городов Бреонии, хотя за свою беспокойную жизнь успел посетить каждый. Официальная доктрина утверждала свободомыслие в высшем его проявлении, отдавая анархизмом и вседозволенностью, но на практике была лжива от начала и до конца.
Так же лжив и лицемерен был и сам Ледум, серый город греха.
Однако стоило все же сказать спасибо, что инквизиторы заявились не вчера, когда он бессильно валялся в забытьи. Это было бы самой глупой и жалкой смертью, которую только можно вообразить. К тому же приход незваных гостей так кстати избавил от привязчивой девчонки, с которой Себастьян уже и не знал, что делать. Уж чем-чем, а учениками он обзаводиться не намерен – тем паче, прости Изначальный, такими бесперспективными. Да и возраст не тот, пока не убелен сединами.
На этом положительные моменты, к сожалению, заканчивались. Из отрицательных: нет ни малейшего представления, как выполнить заказ; за его головой начали охоту все здешние адепты чистоты человеческой крови; ему совершенно негде спрятаться, по крайней мере, надолго. Можно, конечно, резво бегать по городу, точно заяц, но рано или поздно он устанет и неминуемо попадет в западню. К тому же такой подход заранее ставит в невыгодное положение жертвы, зверя на лове, и лишает возможностей продолжать поиск турмалина. Того, кто бежит, однажды обязательно поймают.
Так не пойдет.
Себастьян крепко задумался. В принципе, было в Ледуме одно проверенное место, где можно попытаться укрыться. Конечно, если его до сих пор не обнаружили и не уничтожили дотошные ищейки. Каждый раз, возвращаясь в северный город, ювелир с замиранием сердца шел туда, боясь увидеть пепелище на месте райского сада. И каждый раз душа радовалась и ликовала, когда он убеждался, что все в порядке и беда обошла стороной заветный дом, в котором всегда ждали и были готовы принять.
Дом, которого у него никогда не было.
Приняв решение, Себастьян немного успокоился. Да, стоит отправиться туда, честно все рассказать и попросить убежище. Почти наверняка ему не откажут.
Взглянув на часы, ювелир мимоходом отметил, что с момента утреннего бегства из гостиницы прошло ровно два часа. Как раз на это время он опрометчиво назначил встречу с Софией. Интересно, удалось ли Искаженной выбраться из гостиницы и спастись? Где она теперь – в пыточной камере? Или наивно ожидает на центральной площади? Тщетно, напрасно, рискуя каждый миг попасться…
Себастьян ощутил болезненное чувство вины. Черт возьми, неужели он умудрился привязаться? Как такое возможно? Не сам ли он мечтал отделаться от самонадеянной и бесполезной спутницы, не желая тащить непосильное ярмо обязательств?
Да, все так… Но ведь София помогла ему, возможно, даже спасла жизнь. Кто знает, чем кончился бы вышедший из-под контроля ритуал, если бы София вовремя не прервала процесс? К тому же она доверилась ему, а доверие налагает ответственность. Почти наверняка ювелир – единственная надежда несчастной выжить в этом хищном городе.
Говорят, надежда – глупое чувство, а глупость должна быть наказана… Себастьян отчаянно не хотел верить в это. Сам он давно излечился от иллюзий, но когда-то они жили и в его душе. Каким прекрасным казался мир в те дни! Только казался, но тем не менее. И пусть сам Себастьян никогда уже не сможет взглянуть на него наивными детскими глазами, кто-то должен верить в лучшее.
Эта девушка, София, – по сути ребенок, рано лишившийся родительской заботы. Она слишком молода, чтобы страдать. Хочется немного продлить ее детство, позволить ей роскошь быть беззащитной, глупой и непорочной. Возможно, именно такого человека ему не хватает рядом – капли чистой воды в бездонном океане жадности, равнодушия и цинизма Бреонии.