– Что же тут удивительного? – Кристофер равнодушно пожал плечами. – Если мы имеем дело с профессионалом, то очевидно, что он не оставил следов.
– То есть вы полагаете, объект охраняется из рук вон плохо? – бесстрастно уточнил глава особой службы. – Настолько плохо, что вор может проникнуть внутрь, не привлекая никакого внимания? Возможно, службе ювелиров следует лучше исполнять свои обязанности?
– Я подразумевал иное, – вздохнув, пустился в объяснения Кристофер. – Но, коль уж вы спросили, во дворце не одно хранилище драгоценных камней. В то, о котором идет речь, доступ разрешен не только сыновьям милорда, но и практически всем придворным магам и ювелирам. Другими словами, это хранилище общего пользования, и содержит оно далеко не самые ценные и редкие образцы. Скорее, наоборот. Если уж быть откровенным до конца, «Глаза Дракона» были там единственными стоящими минералами, и то, как и все турмалины, они специализировались на сугубо защитных функциях. Сами понимаете, господин канцлер, для мастера своего дела проникнуть в подобное хранилище незамеченным будет сложно, но, в принципе, возможно.
– И много вы знаете таких мастеров?
– Не очень много, и почти все они служат под моим началом. – Кристофер развел руками. – Такие имена содержатся в секрете. Но у каждого лорда Бреонии найдется хотя бы один настоящий профессионал… Из тех, кто вне закона и не имеет хозяина, – конечно же, Серафим. Это легенда криминального мира. Одиночка, противопоставляющий себя системе.
– Ясно. Какое заключение вы можете дать копии? – Винсент неожиданно сменил тему.
– Свежая, возраст не более двадцати дней, внешних отличий от оригинала никаких. Мои ювелиры проанализировали исполнение и предположили, что, несмотря на профессионализм, работа была выполнена без специальной оснастки, то есть в подпольных условиях. Таким образом, скорее всего, мы имеем дело с нелегалом, или же подобной реализацией нас нарочно пытаются запутать… Обо всем этом я имел честь подробно доложить милорду, – сдержанно добавил Кристофер, отметив про себя, что и о сегодняшнем неправомерно затребованном у него отчете стоит не менее детально известить правителя.
Разве Винсент не ведет себя подозрительно, оказывая давление и бесцеремонно вмешиваясь во внутренние дела службы ювелиров, которые вовсе его не касаются? В обязанности главного следователя входит поиск и арест организатора преступления, а исполнитель не столь важен. В конце концов, он мог и не знать имени нанимателя и финальной цели его действий.
Так же как и изготовитель поддельного «Глаза Дракона», который отчего-то так занимает канцлера.
Карл беспокойно ерзал на жестком и неудобном ложе, тщетно пытаясь успокоиться.
Подстегнутое выбросом адреналина, сердце билось быстрее обычного, дыхание сделалось поверхностным и учащенным. Рядом были другие оборотни – сильные, матерые, скорее всего, вожаки. Карл чуял их присутствие ясно, как хищник чует густо разлитый в воздухе терпкий запах крови: его звериная сущность остро реагировала на такую опасную близость.
Конечно, умом Карл понимал, что недосягаем для них, но чрезвычайно развитые у всех старших рас инстинкты не давали расслабиться. Общество оборотней было построено по принципу стаи, где сила безоговорочно определяла статус. Свое положение требовалось постоянно подтверждать. Малейшее проявление слабости, нерешительности, медлительности, мягкости – и вот твое место уже занял более сильный или умелый.
Присутствие чужаков, потенциальных соперников, запускало в крови безотказный первобытный механизм: борись или беги. Усидеть на месте было невозможно, а потому Карл вскочил на ноги и тщательно прислушался к внутреннему голосу.
За долгое время своего заключения не однажды ощущал он появляющихся в его узилище собратьев, но примириться с этим никак не мог. Лорд Эдвард нарушал все мыслимые человеческие законы, тайно встречаясь с оборотнями! Да еще и на территории своего города, который обязан был защищать… пусть даже и на самой границе. Лорд-защитник не имел права допускать их сюда. Это именно то, о чем говорил его титул.
В Бреонии официально не признавали право нелюдей на жизнь и призывали к их поголовному истреблению. Это положение было категорично и непреложно и не знало исключений, как и то, что оборотни рассматривали человека лишь в качестве пропитания. Между двумя этими расами никогда не было и не могло быть мира.
И как только правителю Ледума удалось вступить в преступный сговор с хищниками, извечными врагами людей? А самое главное – зачем? Это просто не укладывалось в границы сознания.
Карл прекрасно сознавал всю иронию ситуации: уж от него-то, добровольно пополнившего ряды оборотней, странно слышать слова осуждения. Но противоречия здесь не было. Он не предавал своей расы, им двигали чистый естественнонаучный интерес и желание выяснить истину. Кроме того, в результате эксперимента Карл надеялся приобрести преимущества оборотней, а вовсе не их недостатки. Он мечтал расширить возможности человеческого рода, не владевшего магией крови, и никогда не хотел становиться зверем и в этом обличье истреблять людей.
А вот какие цели были у правителя Ледума, Карл не понимал. Этот человек совершенно не внушал доверия: с давних пор одержимый властолюбием, ради удовлетворения своих желаний лорд Эдвард мог пойти на многое. Даже, пожалуй, на все, если Карл узнал его достаточно хорошо за минувшие годы.
За эти бесконечные годы так истово мечтал он выбраться наружу. Но тюрьма была слишком прочна, а тюремщик искусен, так что со временем желание бегства притупилось и стало казаться неосуществимым. Даже сны о свободе совсем перестали сниться.
Обыкновенно лорд Эдвард встречался здесь только с одним оборотнем. Сегодня же пожаловали сразу несколько: трое, а то и четверо. Они не могли почуять Карла, оглушенные множеством драгоценных камней и сбитые с толку раздражающим инстинкты присутствием друг друга. Но Карл мог поклясться, что там, наверху, затевается нечто очень серьезное.
Почти наверняка тайная встреча правителя Ледума с вожаками кланов будет иметь непредсказуемые, далеко идущие последствия.
Оставалось только надеяться, что сам лорд эти последствия хорошо себе представляет.
Себастьян неожиданно задохнулся, как если бы вместо воды залпом опрокинул кружку обжигающего вина со специями. Сердце неприятно заныло, а в глазах потемнело, как случается перед обмороком… или когда безмятежная мелодия вдруг завершается в нестерпимо горьком миноре, в пронзительном, трагичном си-бемоль.
Но ведь этого просто не может быть.
Показалось?
Не веря себе, ювелир отвлекся от незаконченного разговора и быстро перевел взгляд на сцену, отыскивая танцовщиков, в которых разгадал оборотней. Мгновенная перемена в их лицах, глазах, движениях, прошедший волной кратковременный сбой в ритме и рисунке танца развеяли последние отчаянные сомнения. Ошибки тут не было, инстинкты не подвели.
– Пора уходить, – вполголоса обратился Себастьян к Софии. – Немедленно.
– Почему? – Едва взглянув в изменившееся лицо Серафима, София осеклась и вмиг протрезвела. – Что случилось?
– Катастрофа. – Прозрачные глаза сильфа застыли, заледенели, словно промерзшие до самого дна озера. – Нет времени объяснять, живо уходим!
– О чем это ты, ведь мы еще ничего не выяснили! – София казалась разочарованной. – Столько усилий, и все напрасно? Другого шанса может и не представиться…
– Все вопросы после. – Себастьян взял себя в руки и с трудом выдавил следующую фразу, прозвучавшую как-то растерянно: – Здесь дракон.
– Дракон?! – Искаженная оторопело обвела взглядом помещение, но так и не обнаружила огромного крылатого ящера, притаившегося где-то под одним из столиков или прикинувшегося органичной деталью интерьера. – Ты, верно, шутишь… это же невозможно… Прости, а ты много вина успел выпить?
– Он здесь, говорю тебе. – Себастьян поморщился, ощущая, как кончики пальцев начинают дрожать. Драгоценные секунды утекали, а глупая девчонка затевала какие-то бессмысленные препирательства, которые могли обойтись очень дорого. Но привлекать внимание было нельзя: зал и без того доверху нашпигован охотниками и агентами, готовыми кинуться на любое, даже самое безобидное движение, как рыба на блеск приманки в мутной воде. Не стоило их провоцировать. – Я его чувствую.
Да. После стольких лет, как и в тот роковой день, он снова чувствует присутствие представителя древнейшей расы. И он снова чертовски напуган.
– А я вот совершенно ничего необычного не чувствую, – бойко запротестовала противная девица, решительно не желая никуда уходить. Наверное, подумала, что он совсем помешался на драконах: и во сне их видит, и наяву. – А уж Искаженным стоит довериться в вопросах интуиции, поверь мне.
– При чем тут чертова интуиция! – озлился Себастьян, незаметно хватая ее за плечо и рывком вытаскивая из-за стола. Ну почему от нее никогда никакой помощи, только вред? Промедление может погубить их обоих. – Это другое… недоступное людям… Ваша раса слишком молода, чтобы слышать голоса крови. Проклятье! Уходим отсюда, сию же секунду!
Но было, как водится, поздно.
Глава 19,в которой ведется речь о нравах и обычаях оборотней
Большая топографическая карта Бреонии безмятежно отдыхала на ровной поверхности стола, и не подозревая, что над ней вот-вот будут вершиться судьбы.
Лорд Эдвард резкими движениями расправил смявшуюся бумагу, еще раз окидывая взором плоскую и уменьшенную копию страны. Такие карты были засекречены во избежание утечки сведений, которые могут использоваться в военных целях. Люди только и норовят, что затеять войну.
Достаточно крупный масштаб во всех подробностях позволял рассмотреть рельеф, гидрографию, растительно-почвенный покров, населенные пункты, границы и коммуникации.
Однако в данный момент правителя Ледума интересовали тридцать девять городов-государств конфедерации, напоминавших узелки наброшенной на землю плетеной рыбацкой сети.