Лорд Эдвард был облачен не в торжественные одежды, а в обычные, однако ювелирам приказали надеть на него лорум, а это значит, встреча, которая состоится – или уже состоялась – здесь, совсем небезопасна. Себастьяну было сложновато представить, кто мог угрожать правителю в его собственном городе, но тем не менее драгоценности тот надел явно не для церемоний.
Лорум правителя Ледума украшали классические бриллианты, ограненные пятидесятисемигранной круглой огранкой. Себастьян высоко оценил профессионализм фамильных ювелиров лорда, совершенно точно рассчитавших пропорции, плоскости и углы. В их опытных руках камни приобрели максимально возможную степень внешнего и внутреннего сверкания, оптическую гармонию и, безусловно, наибольшую красоту. Свет, падающий сквозь верхнюю площадку бриллиантов, преломлялся, отражался от нижних граней и превращался в радугу, после чего беспрепятственно возвращался наружу. Столь превосходная огранка обеспечивала полное раскрытие магических свойств камня: ничто не осталось неиспользованным.
Каково же было изумление Себастьяна, когда, помимо классических бриллиантов на лоруме, он различил на пальцах правителя перстни с так называемыми фантазийными алмазами. Камни эти встречались столь редко, что считались в широких кругах обывателей не более чем выдумкой богатого воображения ювелиров: на десять тысяч бесцветных экземпляров приходился один, имеющий окраску – желтую, оранжевую, зеленую, красную или синюю.
Для цветных алмазов не работали законы ювелирики: такие камни рождались абсолютно любого цвета и оттенка, их гранили по другим правилам, оценивали по иным системам, ухаживали с помощью особых манипуляций. Каждый был уникален, единственен в своем роде и потому не имел цены.
Способности алмазов, обладающих яркой природной окраской, были специфичны и в разы превосходили способности прозрачных разновидностей. А вставленные в редкий сплав черного золота они получали, как считалось, лучшую оправу для выявления магических свойств.
На пальцах правителя сияли минералы густо-золотого, карминного и коньячного оттенка, ограненные причудливым и смелым образом. Похоже, ювелирам удалось достигнуть невозможного, а именно – смешать разные типы гранения. Какой профессионализм и какая смелость! Удачно объединив преимущества классической и фантазийной огранок, они избегли недостатков и той, и другой: бриллиантовая обеспечивала все необходимые оптические свойства короны, а ступенчатая крестовая, которую имели павильоны, позволила сохранить исходный вес уникальных алмазов практически без потерь.
И – о ужас! – редчайшие среди редких, никогда не виденные прежде, оба запястья правителя украшали минералы высшей цветовой группы – карбонадо, черные алмазы.
По сравнению с ними даже алые алмазы не считались настоящей редкостью. По легендам, эти минералы, короли среди драгоценных камней, имели внеземное происхождение и практически не поддавались гранению. Работать с карбонадо мог только специалист высочайшего класса, знакомый с особой технологией треугольной огранки «триллиант» с двадцатью пятью гранями короны.
Воистину, у фамильной службы ювелиров лорда Ледума много работы – содержать в идеальном порядке такие сложные драгоценности!
Черные камни обладали необыкновенной твердостью, превосходящей твердость неокрашенных или цветных минералов, и при этом не имели традиционных свойств алмазов – они были непрозрачны и не сверкали. Однако поверхность их хоть и слабо, но отражала свет, мерцая тяжелым антрацитовым блеском, походившим на блеск отполированной вороненой стали.
Среди ювелиров существовало поверье, что черные алмазы – единственное, что вечно в тленном мире. Они были всегда и будут существовать еще неограниченно долго.
Обладание ими якобы даровало бессмертие. Поэтому, дабы уберечь человечество от столь великого соблазна, все найденные в мире карбонадо когда-то собрал неизвестный великий мастер и вставил в браслеты, считавшиеся непревзойденной вершиной ювелирного искусства.
Прежде Себастьян не сомневался, что это всего лишь красивая сказка, но теперь… Невероятно, но вот они – легендарные «Когти Ворона». Он видит их собственными глазами! Драгоценные камни были сравнительно невелики, не более трех каратов каждый, однако количество их внушало уважение: на глаз, не менее четырех с половиной десятков.
Но для чего правитель надел древние «Когти Ворона» для визита в девятую башню, да еще так демонстративно? Как только можно открыто носить такие драгоценности – они должны храниться в великой тайне, за десятью замками… откуда вообще они взялись у лорда Ледума? Вопросы, на которые Себастьян не знал ответа.
Но одно он мог сказать совершенно точно: по сравнению с могуществом этих камней магия абсолютного большинства заклинателей Бреонии – не более чем ярмарочные фокусы.
По достоинству оценил Себастьян и великолепный клинок: легендарный меч-призрак! Ювелир мог видеть сейчас только его рукоять и ножны, но и они говорили о многом.
– Когда окажешься свободен, ты сразу поймешь это, – равнодушно разъяснил правитель, наконец сочтя нужным что-то сказать. – До тех пор, пока Игра ведется и обязательства не погашены, ты принадлежишь дракону.
Непрошеный гость был, мягко сказать, мало обрадован такими новостями. Он ничего не сказал, но на лице промелькнуло столь красноречивое выражение, что лорд Эдвард помимо воли рассмеялся.
Взгляд правителя немного смягчился. Как ни странно, пленник вызывал интерес и даже некоторую симпатию, хотя непредвиденный приход его сулил одни только неприятности.
Глаза ювелира были зелены и опасны. Настолько опасны, что тот сам едва ли подозревал об этом. Почти наверняка он не осознавал до конца, кем рожден, но наметанный взгляд лорда Эдварда немедленно оценил возможный потенциал полукровки.
Да что там говорить, если, предупрежденный минералами об очередном нежданном визитере и готовый к его появлению, лорд Эдвард лишь на какую-то долю секунды сумел опередить его! Конечно, ювелир тоже был настороже, но все же… Он успел вскинуть левую руку с револьвером, точно прицелиться, большим пальцем взвести курок и почти до конца нажать на спусковой крючок… на котором и застыл указательный палец, парализованный отсутствием сигналов мозга.
Он успел слишком многое, прежде чем сработали алмазы! А меж тем, это самые совершенные и наиболее быстро откликающиеся драгоценные камни.
Хорошо еще, что револьвер был не самовзводный – эти хоть и проигрывают моделям одиночного действия в точности стрельбы, зато позволяют сэкономить пресловутые доли секунды, которые иногда так важны.
Несомненно, грубой физической силы в ювелире было не очень-то много, зато реакции оказались выше всяких похвал: ловкости, скорости хватало с лихвой, хоть отбавляй. Они достались в наследство от таинственной и малочисленной расы сильфов, так же, как и способности к ускоренному самовосстановлению. Сгенерированный алмазами разряд прошел сквозь мозг, вызвав кратковременный паралич тканей и органов, а ювелир будто и не заметил. Непродолжительный обморок – вот и все, чего удалось добиться.
А ведь простой человек после воздействия такой силы приходил бы в себя не меньше недели. Взрослый и совершенно здоровый человек, конечно же.
Когда Кристофер предложил привлечь для поиска пропавшего «Глаза Дракона» знаменитого Серафима, правитель, если говорить откровенно, отнесся к идее скептически, хотя и дал разрешение претворить ее в жизнь. Теперь же он ясно видел, на что способен Себастьян. Кристофер не подвел его и не ошибся в выборе. Теперь и сам лорд был бы не прочь иметь в распоряжении такого человека.
Однако заполучить его будет непросто.
Правитель хорошо изучил подобных Себастьяну: такие не согласны так просто расстаться со своей эфемерной свободой. Люди никогда не будут равны, что бы там ни болтали философы. Лорд Эдвард хорошо усвоил эту простую истину, но некоторые упорно закрывали на нее глаза, отказываясь признать: они лишь исполнители, люди второго сорта. Эдаких идеалистов не принудить силой, они слишком прямолинейны и упрямы, чтобы покориться. Сломаются, но не согнутся.
Здесь нужно действовать хитрее. Не стоит открыто покушаться на высшую ценность бунтарского духа – независимость. В обмен на верную службу правитель готов был позволить строптивцу тешить себя любыми иллюзиями, какие только взбредут в голову.
Но не сейчас. Лорд Эдвард взял на заметку это желание, чтобы вернуться к нему позднее.
Ирония судьбы: многие мечтают о его покровительстве, но мало среди них по-настоящему достойных и полезных. Таких приходится добывать, иногда с трудом. В будущем, когда освободится достаточно времени, он сможет поразмыслить над наилучшим и скорейшим осуществлением своего плана. И сперва запросит подробнейшую информацию о Серафиме у Винсента и у Кристофера.
Самое скверное то, что заинтересовавшего его сильфа-полукровку ненароком втянули в опасные Игры бессмертных, а в намерениях правителя не значилось переходить дорогу старейшей расе. Можно было только ждать исхода Игры.
– Не думай, что ты первый смертный, попавший в эту ловушку, – мягко произнес лорд Эдвард, хотя слова его были сомнительным утешением. – Помимо воли ты вовлечен в Игру, но в ней ты всего лишь пешка. Смирись со своей судьбой. В твою ауру вплетена золотая драконья нить, и с каждым вдохом она врастает все крепче, образуя энергетическую связь. Сколько времени дал ящер, прежде чем ты полностью окажешься в его власти? Я вижу, как оно истекает. Ты уловлен в сети. Совсем скоро дух твой не сможет разорвать эти путы, даже после смерти. Убивать или удерживать отмеченного драконом я не стану. Сознательное вмешательство в Игры бессмертных чревато несчастливым сплетением нитей времени и судьбы. Я отпущу тебя, не причинив никакого вреда, не нарушив причинно-следственных связей реальности. Как если бы ты пришел чуть позже и не застал меня.
Себастьян с удивлением слушал речь правителя, который неожиданно сменил резкий тон на благожелательный. Надо же – высокорожденный аристократ снизошел до разговора с низшим. В этом кроется какой-то подвох.