Досье Стефана содержало слишком мало сведений для анализа и выводов, преступно мало. Такое положение дел рождало вопросы и закономерные подозрения, так же, как и внезапное исчезновение фигуранта. Однако Винсент не собирался рассматривать эту версию в качестве основной: поведение Стефана чересчур нарочито обличало его, чтобы принимать всерьез. Чрезмерно очевидно, на взгляд канцлера.
Хотя не на это ли был расчет?
В любом случае, подобного рода досье – просто насмешка над всеми принципами ведения сыска. Как можно пользоваться столь некачественными первоисточниками? Винсент открыл последнюю страницу и аккуратно переписал имена недобросовестных агентов, работавших над личным делом Стефана. Всех их в самом ближайшем будущем ждали поучительные беседы и тщательные проверки.
Оба нелегальных ювелира, несомненно, должны были отвлечь внимание особой службы от подлинного автора покушения, волшебным образом не оставившего улик. После неудачи противник затаился, залег на дно и не совершил решительно никаких действий, которые могли бы его обнаружить. Бессмысленно ждать ошибок – такой враг не выдаст себя.
Значит, теперь ход за Винсентом, и он делал свою ставку на Серафима. Именно эта загадочная фигура должна привести его на вражескую сторону поля.
Однако в деле по-прежнему было слишком много обстоятельств, смысл и значение которых пока не раскрылись ему. Слишком много неизвестных в уравнении. Слишком много версий для проверки. И слишком мало времени – ресурса, которого всегда не хватает.
Осторожный стук в дверь заставил удивленно поднять голову и бросить взгляд на часы. Что могло заставить подчиненных прервать его уединение настолько рано? До наступления утра еще пара часов. Но, очевидно, дело не могло подождать.
Увидев в руках помощника свиток, перевязанный алой шелковой лентой, Винсент немедленно разгадал причину небывалой срочности. Личное послание правителя Ледума! Лорд Эдвард вернулся из инспекционной поездки.
Сломав хорошо знакомую гербовую печать с меченосной лилией, Винсент прочел бегло начертанные рукою правителя строки, сосредоточенно анализируя вновь поступившие данные. О, они были более чем занимательны.
Лорд Эдвард требовал личное дело Серафима.
Глава 25,в которой готовятся нанести первый удар и предоставляются удивительные шансы
– Милорд?
Глава воздушного флота Ледума был удивлен и донельзя встревожен неожиданным прибытием столь высокого гостя. Нечасто доводилось ему лицезреть правителя на личных аудиенциях, а уж тем более иметь честь принимать в собственном доме… если вдаваться в скучные подробности, то последнее – вообще ни разу за одиннадцать полных лет образцовой службы на флоте.
– Прошу простить за неподобающе скромный прием, – адмирал немедленно вскочил из-за массивного стола и по военному обычаю преклонил колено, – и за доставленные затруднения, милорд.
Особенно беспокоил тот факт, что правитель прибыл инкогнито, да еще и ровно посреди ночи – до полуночи оставалось не более пятнадцати минут. Адмирал уже заканчивал сегодняшние рутинные дела и намеревался вскорости отойти ко сну, но не тут-то было.
Столь необычное посещение совсем не походило на официальные визиты, пышные, торжественные и по большей части устраиваемые для забавы публики, обожающей такие события. Но если правителю захотелось побеседовать с глазу на глаз, почему бы просто не вызвать адмирала во дворец? К чему подобная таинственность?
То, что это не официальный визит, говорило и одеяние лорда Эдварда – не титульного белого цвета, а темно-серое, с серебряным шитьем. Наброшенная поверх мантия с капюшоном была вызывающе проста – безо всяких гербов, геральдических фигур и узоров, носить которые мог только лорд-защитник Ледума. В таком виде правителя невозможно опознать, если только он не открывал лица, как сейчас.
Однако строгая военная дисциплина и выучка помогли скрыть эмоции. Глава воздушного флота был молод и недавно принял пост, но уже многое понимал. Если правитель поступил так, как поступил, значит, для предосторожностей имелись причины. А потому, жестом получив позволение, адмирал встал по стойке смирно и молча приготовился выслушать приказы.
В том, что они последуют, сомневаться не приходилось. Вряд ли лорд-защитник явился ночью ради светской болтовни или партии в вист.
– Бенедикт, хорошо ли ты помнишь нашу недавнюю беседу? – без излишних прелюдий начал правитель. – Несколько дней назад я велел ввести на территории Ледума военное положение и держать флот в состоянии постоянной боевой готовности.
– Так точно, милорд! – Бенедикт с особым усердием вытянул руки по швам. – Все было исполнено неукоснительно. Воздушные силы мобилизованы. Достаточно одного вашего слова, чтобы весь флот Ледума немедленно поднялся в воздух.
– Одного моего слова? – криво усмехнулся в ответ лорд Эдвард, внимательно наблюдая за реакцией. – Что ж, считай, оно у тебя есть.
Бенедикт вновь мастерски справился с удивлением, но горячая кровь помешала ему сохранить молчание и терпеливо дождаться дальнейших распоряжений.
– Корабли должны быть готовы к вылету… немедленно? – спросил он. – Этой ночью?
– Блестящая проницательность, – сухо похвалил лорд Эдвард. – Еще вопросы подобного рода?
– Виноват, милорд. – Адмирал мысленно укорил себя за излишнюю торопливость. – Думаю, вы сообщите то, что сочтете нужным.
– Слушай внимательно, Бенедикт. – Правитель властно кивнул. – Прежде всего, разумеется, о нашем разговоре никто не должен узнать. Тебе нужно сейчас же отправиться в штаб и сформировать маневренный, но боеспособный отряд дирижаблей, по численности примерно треть городского флота. Никакого шума, никакой боевой тревоги. Известить лишь тех, кто примет непосредственное участие в операции. Легенда такова: очередные ежемесячные учения.
– Слушаюсь, милорд.
– А теперь подробности задания, только для тебя, – продолжил лорд Эдвард, – покинув воздушное пространство Ледума, вы форсированным ходом направитесь в направлении Ламиума, аккуратно прокладывая курс над нейтральными территориями. Постарайтесь остаться незамеченными. Флот должен достигнуть границ города не позднее чем за тридцать пять минут до часа дракона. Как только этот час пробьет, корабли обязаны пересечь границы и… очистить Ламиум от вторгшихся в него оборотней из Пустоши. Все понятно, адмирал? Ты лично возглавишь эту операцию и дашь мне отчет.
Да, Бенедикту все было понятно. Более чем понятно.
Это значит – война. Война не объявлена официально, но уже ведется. Одним внезапным ударом правитель рассчитывает сегодня ночью захватить враждебно настроенный город, расположенный не так далеко от Ледума.
Но… что за странные детали про нападение нелюдей? Неужели лорд Эдвард желает подобным образом удержаться в хрупких границах мира? Слишком невероятное оправдание для нарушения границ и вторжения, ведь уже много лет оборотни не предпринимают серьезных попыток уничтожить человеческие города, как бывало раньше. Да и откуда бы лорду Эдварду вдруг стало известно об этом?
К тому же флоту Ледума все равно придется вступить в бой с защитниками Ламиума, что причинит городу значительные разрушения: их будет невозможно скрыть или приписать нелюдям.
Несомненно, все города Бреонии однозначно признают такие действия агрессией и примут соответствующие санкции.
Флот Ламиума невелик, но неразумно полагать, что какая-то третья часть дирижаблей Ледума быстро и без потерь расправится с ним. На стороне защитников будут стены, магическое поле и городские маги, включая лорда-защитника, а оборону всегда проще удержать, нежели прорвать. Из преимуществ на их стороне только неожиданность.
Тем не менее Бенедикт не стал высказывать крамольные мысли вслух, полностью доверяясь опыту и мудрости правителя. Очевидно, тот просто не посвятил его во все нюансы замысла. Перспектива, что правитель Ледума решил пожертвовать третьей частью своих воздушных сил, явно выставив себя агрессором и не приобретя ровным счетом никаких выгод, казалась слишком маловероятной.
А даже если и так… Бенедикт – солдат, долг которого – выполнить приказ, а не разбираться в тонкостях и хитросплетениях внешнеполитических интриг. И более того, он хороший солдат, чья верность и храбрость не может подвергаться сомнениям. Бенедикт готов погибнуть в сражении, если такова воля его лорда. Это будет достойная и славная смерть воина, которой нечего бояться или стыдиться.
Но, несмотря на эту решимость, Бенедикт постарался максимально прояснить ситуацию.
– Верно ли я понимаю, милорд, что мне стоит сформировать ударные группы из бойцов категории «Волкодав»?
Учитывая официально поставленную задачу, «волкодавы», специально подготовленные истребители оборотней, были бы как нельзя более кстати.
– Не думаю, Бенедикт, – невероятно мягко произнес лорд Эдвард, – я рекомендовал бы включить в состав групп опытных боевых магов и «серпов».
Адмирал щелкнул каблуками и поклонился, подтверждая полное понимание задачи. Бойцы высшей категории «Серп», элита вооруженных сил, ценились на вес золота: их обучение и тренировки требовали огромных затрат времени и средств.
Но результат того стоил.
«Серпы» работали малыми группами, действия их были согласованными и отработанными до мелочей. Обученные борьбе против магов, они выводили их из строя прежде, чем те успевали использовать свои сверхспособности, – так быстро и четко, как серп срезает головку колоса. Конечно, это не всегда удавалось осуществить беспрепятственно, но все же подразделения «серпов» представляли значительную угрозу для заклинателей.
Итак, становилось совершенно ясно, кто главная цель дерзкой ночной вылазки.
Впервые за долгие годы тягостного заточения Карл поднялся на самый верх по тем самым ступеням, по которым обычно спускался его тюремщик.
Грудь его высоко вздымалась от крайнего волнения, а волевые черты лица исказились палитрой противоречивых чувств.