Не желая без надобности держать такого приятного человека на прицеле, Себастьян вознамерился было убрать оружие, но внутри слабо зашевелились неприятные червячки сомнений.
Стоп.
Что-то подобное уже было в его жизни, и совсем недавно: странная необъяснимая симпатия к незнакомцам, внезапное чувство доверия к человеку, которого видел впервые… совершенно необоснованного, несвойственного в такой ситуации. Похоже, с таким трудом добытой информации все-таки можно было доверять – перед ним легендарный глава общества Искаженных Ледума.
И уже не раз виденные, такие кроткие карие с золотинкой глаза только подтверждали это. Глаза выдавали его с головой.
– Сумеете, Альбер, еще как сумеете, – бесстрастно возразил Себастьян, поднимая ослабевшую руку с револьвером и точным движением поправляя прицел. – Но, боюсь, у меня нет никакого желания препираться и возвращать вам так некстати утраченную память. И без того потратил я слишком много времени – поверьте, найти вас было непросто, ох как непросто.
В ясных глазах Альбера отразились первые признаки беспокойства – на единственный миг, мельком. Затем лицо его снова разгладилось и осветилось все той же доброжелательной, чарующей улыбкой.
Заметив это, Себастьян нахмурился.
– Давайте договоримся сразу, – тихо предупредил он, – я задаю несколько очень простых вопросов, и за каждый неправильный ответ вы получаете пулю в живот. Продолжаем игру до тех пор, пока вы будете в состоянии говорить, то есть совсем недолго. Это плохой вариант развития беседы. Но, к счастью, есть и хороший: если будете честны, я узнаю то, что мне нужно, и просто уйду, не тронув вас. По рукам?
Альбер чуть сощурил глаза и перестал улыбаться.
– Я вижу, вы не такой, как все, сэр, – с подкупающей прямотой вдруг заявил он. – Вы не человек.
– Рад, что вы заметили. Но речь не обо мне.
– Хм, да уж я-то заметил. – Альбер развел руками. – А вот вы явно не знаете многого. Иначе не размахивали бы тут револьвером, а уже давно узнали все, что хотите.
Должно быть, Альбер намекал на какие-то особые способности сильфов, говорил о магии древней крови. Но Себастьяна не воспитывали среди народа его матери, а потому он мало что знал о нем. Некоторые черты старшей расы инстинктивно проявили себя на протяжении жизни, но, вероятно, не все. В любом случае, подсказать и научить большему было некому.
Поняв, что Альбер не намерен дальше ломать комедию и ему тоже можно не скрываться, Себастьян снял шляпу. Тут же растрепались, обретя свободу, волосы такого осеннего, такого насыщенного… лисьего цвета. Альбер во все глаза разглядывал примечательную внешность. Где же краски, как не здесь… редкие, запрещенные краски.
– Что же… Дело принимает дурной оборот. Увы, я не властен помешать допросу. Можете делать все, что захотите, но знайте: я не скажу вам ни слова. Не имею права. Даже одно слово может погубить всех нас.
Себастьян сухо усмехнулся в ответ. Ну, уже лучше – Альбер пошел на контакт и подтвердил свое положение. Дело за малым.
– Если вы видите, кто я, Альбер, значит, должны понимать, что из-за особенностей своего происхождения я не могу работать на Инквизицию, – попытался воззвать к его разуму Себастьян. – Чистоты моей крови для братьев-инквизиторов явно недостаточно, уж поверьте. Вы можете доверять мне. Я вовсе не собираюсь сдавать вас святой службе или же городской страже.
Искаженный молчал.
– Я не намерен причинять «Новому миру» какой-либо вред, – настойчиво продолжил Себастьян, – и вообще стараюсь держаться в стороне от политических дрязг. Меня привело к вам дело исключительно личного характера, которое останется между нами. Прошу, не заставляйте меня своим упрямством претворять угрозы в жизнь.
Альбер по-прежнему стоически молчал, и Себастьян не знал, что еще сказать, чтобы убедить сотрудничать. Однако Искаженный бросил пристальный взгляд на Себастьяна и, убедившись в его непреклонности, отвернулся. Выразительные глаза его померкли.
– В каких-то вопросах вы очень наивны. – Альбер печально покачал головой. – То, что вы полукровка, еще ни о чем не говорит. Многие Искаженные добровольно отказываются от борьбы и предаются властям, стараясь спасти свои жалкие жизни… Однако вы не из таких.
Себастьян с надеждой слушал, горячо желая, чтобы глава «Нового мира» решился помочь и не пришлось без надобности применять силу.
– Хоть вы и угрожаете мне, в ваших словах нет жестокости или лжи, – задумчиво проговорил Альбер. – Вы создаете впечатление честного человека. Я склонен поверить вашим мотивам… вашим глазам, хоть это и не глаза человека. Да, мне кажется, я могу пойти на риск и довериться вам. Я разбираюсь в людях… иначе мне было бы трудно в течение долгих лет занимать столь опасный пост. И сохранять нашу организацию не только действующей, но и весьма неудобной для существующего режима.
– Должно быть, непросто нести такое бремя в одиночку. – Себастьян вежливо кивнул, естественным образом подстраиваясь к неторопливой манере речи. – Возможно, ваш брат мог бы помочь вам в этом нелегком труде, останься он жив, не так ли?
Альбер чуть заметно поджал губы.
– Не понимаю, почему вас это интересует, – прохладно отозвался он. – Но из постановки вопроса заключаю, что откуда-то вам стало известно, что несчастный Грегор был убит по моему приказу. Увы, он ничем не мог помочь «Новому миру». Напротив, брат только мешал.
– Вот как? – саркастически хмыкнул Себастьян, не удержавшись. И тут же поправился, приготовившись выслушать семейную историю, которая обещала быть интересной. – Удивительно.
– Не спешите иронизировать, сэр: я говорю вам чистую правду. Правду, которую вы так желали услышать и которую силой потребовали от меня. Грегор хотел уничтожить «Новый мир».
– Уничтожить своих собратьев? – позволил себе усомниться Себастьян. – Но почему?
Версия смерти отца Софии от Альбера выглядела фантастической. Гораздо более правдоподобной казалась банальная и нередкая в тайных организациях борьба за власть.
– Я же уже сказал вам, что многие Искаженные предают нас. – В глазах Альбера появилась горечь. – Предают самих себя, свое предназначение, свою кровь. Они напуганы и раздавлены законами общества и желают только одного: чтобы их оставили в покое. Двойная жизнь, связи с подпольем, постоянная неравная борьба, готовность к худшему… Поймите, это не для всех. Почти никому из нормальных людей такого не нужно. Никто не желает годами хранить ужасный секрет, скрывать от целого мира то, что ты иной… Быть изгоем непросто. Если ты один, и представители городских властей нашли тебя прежде, чем собратья из «Нового мира», почти наверняка ты согласишься на все, лишь бы только тебе сохранили жизнь. Прежнюю жизнь.
– Что? – не поверил Себастьян. – Но ведь это обман.
Альбер пожал плечами и тяжело вздохнул.
– Да, бессовестный обман. Вы это понимаете, я это понимаю. Но простым людям, у которых в один из дней обрушился мир, бывает трудно принимать решения рационально. Они боятся даже помыслить о сопротивлении. Более того, под давлением социума они и сами считают себя уродами. Большинство забирают на принудительные общественные работы, перевоспитание, хорошеньких и молодых превращают в проституток. Но некоторых они оставляют на свободе как приманку. Чтобы потом, если их найдут наши агенты, они могли втереться в доверие собратьев и вывести на след руководителей «Нового мира».
Себастьян озадаченно присвистнул. Организация, которой приходится бороться не только с агрессивным внешним окружением, но и с внутренними врагами, по-видимому, обречена. И как им до сих пор удается существовать?
– Поэтому в «Новом мире» мы соблюдаем строжайшую секретность, – тихо ответил на незаданный вопрос Альбер. – Организация условно разделена на ячейки, и только руководители, проверенные временем и тяжелыми испытаниями, располагают всеми сведениями о подопечных. Рядовые члены не знают друг друга ни в лицо, ни по имени. Новичков мы и вовсе держим в изоляции несколько лет, прежде чем убедимся в их благонадежности. Все это время с ними осуществляет контакт лишь один наш агент, если, конечно, его не обнаружат и не убьют.
– Весьма продуманная стратегия, – должен был признать Себастьян, все еще не понимая до конца, к чему клонит собеседник. – Так что же сподвигло вашего брата на предательство?
– Дело в том, что он не рядовой Искаженный… – Альбер уже пустился в пространные объяснения. – Но прежде мне придется растолковать кое-что, чтобы вам стало понятно. Философия «Нового мира» заключается в том, что Искаженные, как нас презрительно именуют в обществе, не вырождение, а наоборот, следующий виток развития человечества. Когда появились первые ведьмаки, их тоже преследовали и пытались уничтожить приверженцы старых традиций, на тот момент сосредоточившие в своих руках власть.
Да, Себастьяну это было хорошо известно. Испокон веков люди стремились истреблять не таких, как они сами.
– Как вы знаете, люди – единственная раса, не обладающая магией крови. Мы объясняем это тем, что человеческая раса еще слишком молода по сравнению со старшими, чтобы кровь могла набрать силу. Но первые признаки этому уже есть – и это мы, Искаженные! Маги были лишь предвестниками. Да, они в совершенстве научились обращаться с материей и энергией, но вопросы более тонкие, тайны человеческого сознания и подсознательного, так и остались для них неразгаданными. Технологии управления разумом, к которым мы подобрались вплотную, им неизвестны. К тому же маги черпают силу из драгоценных минералов, Искаженные же – из самих себя.
Лицо Альбера озарило крайнее воодушевление, глаза заблестели, как у религиозного фанатика, придавая неотразимой харизме самую малую толику безумия. Но он был красноречив и убедителен, черт его возьми, очень убедителен! Как и положено бессменному лидеру еретиков.
– Допустим, – не стал спорить Себастьян, хотя лично ювелира не очень-то устраивал вероятный мир, где каждый, кому только вздумается, может попытаться управлять его разумом, – но способности Искаженных очень ограничены и непрактичны.