Почему на него постоянно обрушиваются напасти? Может, это он проклят, а вовсе не легендарный шерл?
Все, абсолютно все оказалось безнравственной игрой и притворством. Софию изначально подослали как соглядатая. Даже такое подозрительно своевременное нападение на Искаженную наверняка было подстроено, для большей достоверности легенды. Все это Себастьян, оборачиваясь назад, скрепя сердце, мог понять.
Но кое-что мужчина понять не мог. Как решился он поверить ее смешным, надуманным, противоречивым словам? Как закрывал глаза, не замечая странностей поведения? И, наконец, самое главное – как не почувствовал неискренности… увлекшись красивой, но, как оказалось, бездушной куклой? Ведь для него в их отношениях уже начало зарождаться нечто большее, чем влечение и банальная плотская любовь.
Неужели так сильна сверхъестественная власть Искаженной над разумом? Или же так сильна в нем жажда нового чувства и простого человеческого тепла…
Себастьян ощущал, что готов снова возненавидеть лживый, насквозь пропитанный лицемерием город, который, кажется, почти сумел полюбить. Змеиный город, где никому и ничему нельзя доверять – даже собственному сердцу. После стольких лет одиночества он почти открыл это глупое сердце кому-то, вдруг ставшему родным, позволил возникнуть связи, которую теперь снова придется вырывать с корнем!
Да как они только посмели так поступить с ним! Он что, игрушка? Просто пешка в чертовой шахматной партии? Жалкая пешка, даже не фигура, которой можно пожертвовать, не задумываясь?
Себастьян был по-настоящему зол. Как можно мешать ремесло и личное? В конце концов, это просто низко. Бессовестная девица залезла в самую душу и вывернула ее наизнанку – лишь ради того, чтобы помешать исполнить заказ, пусть даже и связанный с августейшими персонами!
Нет, не годится позволять фактически незнакомым людям так играть со своими чувствами. Слишком долго он был опрометчиво, непростительно добр и едва не поплатился за это жизнью. Пришло время ожесточить сердце и слушать голос холодного разума.
Пришло время оправдывать гордое звание профессионала. Доказать, что не зря носит он плащ ювелира, которого многие из его цеха, вдобавок, считают лучшим.
– Так что же все-таки произошло? – Усилием воли Себастьян заставил себя вернуться к предмету разговора. – С вашим братом и его дочерью?
– Они предали нас, сэр. – Альбер пожал плечами. – Грегор и София, моя очаровательная двуличная племянница. Эти двое отреклись от своей природы, больше того, были готовы сделать что угодно, лишь бы уцелеть, даже в качестве ничтожных прислужников заклинателей. Великое чудо, что нам удалось раскрыть их заговор прежде, чем они наломали дров. В результате Грегора убили, а хитрой бестии, увы, удалось сбежать. Но даже она не сможет прятаться вечно. Рано или поздно либо инквизиторы, либо наши агенты найдут ее и казнят. Как ни жаль терять столь ценного адепта, но измену прощать нельзя. Больше она не поможет в нашей борьбе.
Себастьян с мрачным удовлетворением кивнул, давая понять, что услышал достаточно.
Итак, опасения полностью подтвердились, хотя, конечно, он дорого бы дал, чтобы ошибаться. София и в самом деле не та, за кого себя выдает. Под маской наивной беспомощной девочки скрывалась прирожденная актриса, аферистка, которой при помощи особых способностей удалось обвести вокруг пальца многих, даже чрезвычайно проницательного главу «Нового мира».
Зато задача Себастьяна сильно упростилась.
Несмотря на данное Маршалу обещание, прекращать деятельность он пока не собирался. Надо сказать, убийца не солгала со своими угрозами: очнувшись после обморока, Серафим недосчитался широкой пряди волос, срезанных острым ножом.
Тем не менее после случившегося ювелир считал вопросом чести довести злополучное дело до конца. Расследование зашло слишком далеко, и отступать сейчас, возможно, даже более рискованно, чем продолжать разбираться в этом веселом серпентарии.
Теперь ему достоверно известны целых два человека, прямо связанных с преступником. Один из них – Маршал, столь опрометчиво предавшая своего высочайшего покровителя. Как и предполагал Себастьян, она все же решилась на этот шаг. И если искать новой встречи с Маршалом было чистой воды безумием, то вот навестить Софию совсем не помешает. Ему-то, в отличие от адептов «Нового мира», хорошо известно ее нынешнее местонахождение… если, конечно, она еще там… С другой стороны, с чего бы бежать из прекрасного надежного укрытия, когда за тобой охотятся столь многие?
И все же Себастьян заволновался. Нужно поторопиться, чтобы не потерять ту единственную ниточку, которая может привести его прямо к цели.
Луна меж тем набирала вес, неуклонно приближаясь к пику своей формы. День за днем магическая энергия светила росла: дело шло к полнолунию.
Уже скоро завершится одиннадцатый лунный день, как раз лучше всего предназначенный для поиска. Вступили в силу специфические камни искателей – кроваво-красная яшма и насыщенно-черный обсидиан, чьи голоса сейчас звенят в рабочем медальоне.
– Благодарю вас, Альбер, вы действительно очень помогли, – пробормотал Себастьян, целиком погрузившись в мрачные мысли. – Это все, что я хотел узнать.
– Всегда пожалуйста, любезный мой, – сквозь зубы улыбнулся тот вослед растворившемуся в дверном проеме ювелиру. – С вами приятно иметь дело. И впредь обращайтесь в любое время.
С минуту Мелтон внимательно смотрел на ночного посетителя.
Без сомнения, глава Магистериума без труда опознал визитера, хотя и оборотня, что уж там скрывать, годы не пощадили. А потому, не тратя слов на констатацию очевидных фактов, Мелтон молча отступил в сторону.
– Кого угодно состарят страдание и страх, – полным достоинства голосом отозвался он, пропуская незваного гостя внутрь.
Карл беззвучно проскользнул мимо, текучий, подобный тени от колышущегося пламени. Лишь аккуратная, по-старомодному заплетенная косица на миг блеснула черно-серебряной лентой. Насмешливый цепкий взгляд вперился в лицо давнего – бывшего?.. – друга.
– Как я вижу, профессор, слухи о вашем безумии сильно преувеличены.
– Так же, как и слухи о вашей смерти, Карл, – равнодушно парировал седовласый ученый, даже не предлагая сесть.
– Так точно, гадкие слухи. Вот их-то я и пришел решительно опровергнуть, профессор, – широко осклабился Карл, демонстрируя клыки, внушавшие уважение даже в человеческой ипостаси. – Довольно безутешно оплакивать меня: я жив-здоров и по-прежнему полон сил. А вы-то, кажется, совсем не рады старинному другу?
– Что вам нужно от меня? – и не подумал отвечать Мелтон. Как ни в чем не бывало он тщательно отряхнул руки и мантию от вездесущей меловой пыли. – Теперь, когда прошло столько лет?
Сумрачные глаза, совершенно утратившие саму жизнь, смотрели на оборотня неотрывно и совершенно безучастно. Ничего не было в них, ничего – даже злости или немого укора, которые были бы по крайней мере ожидаемы и вполне заслужены. Все это создавало жутковатое впечатление, словно бы разговариваешь с мертвецом.
– Ох, я мог бы признаться, что по-прежнему скучаю по канувшим в небытие временам, – невесело рассмеявшись, отозвался Карл, – но ведь вы, конечно, не поверите. Поэтому скажу проще: мне снова нужна ваша помощь. В который уже раз, не спорю. Однако вы сами виноваты: прямой вопрос – прямой ответ, не завернутый в обертку вежливых приятностей. Рассыпаться в любезностях нет нужды.
– Что ж, по крайней мере, честно. – Мелтон пожал плечами и медленно сложил руки на груди. – Хоть и довольно предсказуемо: вы ведь никогда не являетесь просто так, без какой-то корыстной цели. Но с чего вы взяли, что я буду помогать вам, мой старый, воскресший из мертвых друг? После того как однажды вы уже беспринципно использовали меня – и всех нас?
Карл только вздохнул.
– Не кляните зря прошлое, Мелтон, оно было прекрасно. Эпоха молодости, наивности, борьбы за идеалы. Эпоха прекрасных ошибок и тока горячей крови. Разве сами вы не тоскуете по былому с отчаянием безнадежно больного? Иначе зачем бы вам проводить свои сумасбродные эксперименты со временем? Я убежден, не только затем, чтобы на корню уничтожить репутацию адекватного человека… хотя с последним, не спорю, вы справились блестяще. Вы в принципе справляетесь блестяще со всем, к чему прикладываете руку.
– К чему начинать пустые разговоры? – в заметном раздражении отмахнулся глава Магистериума. – Ненужная трата времени. Прежде откройте мне цель вашего визита. Возможно, тут не о чем спорить. Возможно, я смогу помочь вам, если услуга не слишком сложна. И после вы обязуетесь наконец оставить меня в покое, навсегда. Поверьте, призраки прошлого беспокоят меня и без вас. Не берите на себя их неблагодарную работу.
– Так вы ищете легких путей? – Карл заговорщицки понизил голос, смерив Мелтона взглядом. – Тогда я вынужден разочаровать вас, профессор. Напротив, нужная мне услуга очень сложна. Фактически невыполнима. Потому-то я и пришел именно к вам, памятуя о вашей любви к сложностям и настойчивости истинного ученого. Рискнете ли вы принять такой вызов?
Мелтон прищурился, и в мертвых глазах впервые мелькнули какие-то эмоции – скепсис и легкая заинтересованность.
– Довольно слов, – сердито поторопил он, поправив чуть ослабевшую завязку профессорской одежды. – Вы пришли ко мне только лишь потому, что вам не к кому больше идти. Переходите наконец к сути вопроса.
В ответ Карл покладисто кивнул. Молча расстегнув манжеты, он высоко закатал рукава, демонстрируя завидную мускулатуру рук и – блеснувшие в свете масляных ламп поглощающие магию обручи.
Завидев их, глава Магистериума побелел, как мел, которым так привык писать на досках из гладкого матового стекла, покрытого серовато-черной эмалью. Зрачки его расширились, а губы плотно сжались, словно он увидел привидение.
– Итак, что скажете? – невозмутимо поинтересовался Карл. – По плечу вам такая работа?
– Вы сошли с ума, Карл! – в ужасе воскликнул Мелтон, не в силах оторвать глаз от страшных браслетов. – Вы вновь хотите заставить меня участвовать в заговоре? Лидия и Эдуард уже поплатились жизнью из-за ваших безрассудных политических игр, да и вы сами… вы ведь были в плену все эти долгие годы, не так ли? И не сам