Себастьян еще продолжал говорил, но мыслями уже был не здесь. Он обвел противников взглядом, смотря как будто сквозь, входя в измененное состояние сознания. Сильф чувствовал, как пробуждается в нем кровь старшей расы, как заливает до краев глаза холодная мутная зелень нездешнего.
Но эти метаморфозы не могли напугать ликвидаторов, привыкших смотреть в глаза нелюдям каждый божий день.
– Приготовься узнать гнев Того, чье слово острее меча, еретик! – в тон ему ответил старший инквизитор, и это послужило сигналом к началу схватки.
Без лишней поспешности, воздев над головой оба меча, Себастьян принял текучую кошачью стойку и приготовился начать свой танец.
Враги вихрем атаковали со всех сторон, работая умело и слаженно, будто управляемые коллективной волей. Чтобы не мешать друг другу, одновременно действовали только четверо, остальные плотно держали кольцо и были наготове тут же сменить выбывших из строя товарищей.
Серафим прикрыл глаза и с головой окунулся в прозрачные воды схватки.
Если охватить картину целиком, все в мире подчинялось определенному порядку.
Хаоса не существовало.
Ювелир превосходно чувствовал темпоритм боя, похожий на неровное биение сердца единого организма, живой, неверный ритм, согласно которому двигались, как зачарованные, клинки врагов и его собственные.
В отличие от способного чутко воспринимать сильфа, инквизиторы не могли ускорить или замедлить этот ритм, а тем более выйти за его пределы. Они существовали только внутри и подчинялись его законам. Они не слышали и не сознавали, а потому ритм владел ими, а не наоборот.
По этой причине вражеские атаки находились у Себастьяна под непрерывным контролем, и он легко уходил от них, попутно не забывая использовать появляющиеся бреши в защите. Опережая и упреждая действия противников, он намеренно приводил их личные ритмы в беспорядок, с которым не всем удавалось справиться.
И вот уже один из ликвидаторов упал замертво, еще двое лежали, не в состоянии не то что сражаться, а даже тихонько отползти в сторонку, а яростный бой продолжался.
Себастьян атаковал решительно, стараясь теснить врагов, сбивать, направляя их друг к другу, дабы воспрепятствовать в полной мере преимуществам их доминирующего положения. На первый взгляд атака казалась парадоксом, но опытные бойцы понимали: в сложившейся ситуации это единственный шанс выбраться из ловушки живым. Только защищаться в условиях окружения – напрашивающаяся, но пагубная стратегия. Чтобы победить множество противников, нужно обладать инициативой, а не просто уйти в глухую оборону и вяло обмениваться ударами в ожидании неминуемого исхода.
Старший инквизитор, пристально наблюдавший за течением схватки с лестницы, сердито нахмурился. Он был недоволен: засада не приносила ожидаемых плодов. Несмотря на кажущуюся неспешность, еретик сражался с быстротой карающего ангела, не давая братьям вздохнуть, не то что перейти в наступление. Как истинный мастер боя, он не выглядел ни торопливым, ни суетливым, однако – видано ли! – замахи виделись чуть ли не размытыми от их головокружительной скорости. Иллюзия неспешности создавалась за счет точности, полного отсутствия ошибочных и лишних движений. Вдобавок хитроумный негодяй ни разу не повторил одного и того же приема дважды, а филигранная техника его могла похвалиться поистине ювелирной точностью.
И вот снова! Совершенно естественным движением первый меч сильфа поднырнул под эсток одного из братьев и отвел его в сторону, в то время как второй мгновенно прикончил несчастного, насквозь пронзив горло. Еще один ликвидатор узнал, какова на вкус сталь клинков Серафима.
А тот, легко откатившись в сторону, уже снова стоял на ногах, готовый продолжать. Он был словно заговоренный… но чего еще ожидать от нечистого отродья, продавшего душу демонам бездн?
Так ведь недолго и упустить знаменитую жертву, охота на которую велась столь долго. Любыми способами этого нужно избежать.
– Еретик использует поганую магию нелюдей! – громко провозгласил старший инквизитор, привлекая внимание подчиненных. – Примените атаку «Листья в ярком пламени»!
Повинуясь жестокому приказу, те немедленно сменили тактику – теперь они атаковали одновременно, в тот краткий миг, когда Серафим наносил парные удары. Они атаковали в момент его нападения, заботясь не о блокировании или маневре, а лишь о том, чтобы достать кажущегося неуязвимым сильфа. Ликвидаторы отбросили страх и отрешились от возможности умереть, перед лицом близкой смерти демонстрируя завидное хладнокровие. Твердость руки и абсолютная выдержка их поражали и внушали невольное уважение даже заклятым врагам, оборотням Виросы.
Старший инквизитор удовлетворенно улыбнулся. О, как бы ни был быстр и ловок этот неуловимый дух леса, все же он не в состоянии совершить невозможное. Когда противник твой не заботится о защите, он, несомненно, умрет. Но если противников несколько и каждый готов пожертвовать собой только лишь для того, чтобы другим удалось зацепить врага, – тогда не поможет никакое мастерство, будь ты хоть божество войны. Пусть каждый точный взмах клинков сильфа уносит чью-то жизнь, но вместе с тем одно-два лезвия хоть вскользь, но задевают его – полностью избегнуть повреждений не удается даже знаменитому Серафиму.
По тяжелым эстокам братьев наконец потекла его нечистая кровь.
Несмотря на этот успех, старший инквизитор был раздосадован, не желая одерживать такую трудную победу. Изначально он рассчитывал на быстрый исход – из-за внезапности и численного превосходства. Однако они понесли потери – не слишком ли дорога цена за голову одного еретика, пусть даже и прославленного Серафима?
Меж тем Себастьян мучительно размышлял над вариантами дальнейшего развития схватки. Мозг лихорадочно оценивал и анализировал без конца меняющуюся ситуацию. Даже в сложившихся непростых обстоятельствах ему удалось сохранить самообладание и гибкость тактики, что помогло продержаться так долго. Однако самоубийственная стратегия ликвидаторов неприятно удивила. Избранные ими атаки были, несомненно, крайне невыгодны для него. Кольцо врагов постепенно редело, но это не оказывало никакого деморализующего эффекта на оставшихся.
А оставшихся было достаточно, чтобы его прикончить.
Тем временем давали о себе знать полученные ранения. Они нехорошо кровоточили, сказываясь накапливающейся усталостью и болью, и все это неуклонно снижало скорость передвижения и атак. Проклятье! Едва успел он восстановиться после тяжкого боя со стражами, после внезапного нападения Маршала, изрядно подкосившего силы!
И это не говоря уже о том, что Себастьяну было вовсе не по душе убивать людей, и не думающих защитить свою жизнь, а потому по возможности он старался только ранить, желая временно вывести из борьбы. Вот ведь фанатики! Но и бойцы отменные, уж этого не отнять. Какое спокойствие, какая крепость духа! Одно удовольствие иметь с такими дело, пусть даже и ведущее к печальному концу. Когда-то Себастьян был бы даже рад подобной встрече, если бы не тревожащие его теперь незавершенные вопросы. Он не готов унести их с собой.
Сегодня неподходящий день для смерти, хоть прежде он и ждал ее – любую.
Но не в этот раз.
Схватка слишком затянулась – скоро придет рассвет, который разгонит всю ночную нечисть и явит миру новый день. Близость белого дня была словно знак, слабый символ надежды.
Надежды, которая всегда есть у загнанного зверя, и именно поэтому он дерется до последнего вздоха.
…Однако в запасе у ликвидаторов имелись кое-какие специальные средства: старший инквизитор вдруг подал незаметный знак рукой.
Себастьян вздрогнул и инстинктивно шарахнулся в сторону: под ноги ему бросили что-то, лопнувшее от удара и развернувшееся странным желтым цветком. Пространство вокруг моментально затянуло дымом… нет, не дымом даже, а странным порошком жизнерадостного солнечного цвета.
Себастьян насторожился. Впервые он сталкивался с подобным. Что еще за диковинка – какие-то новые разработки Инквизиции? Как бы то ни было, а сделанное сработало против них же – видимость значительно ухудшилась, и противники замедлились, приостановили атаки, будто выжидая чего-то.
Неизвестно, что они задумали, но Себастьян не собирался упускать предоставившийся шанс!
Произведя серию стремительных ударов и вдруг разорвав липкий контакт мечей, он быстрым движением сбил вниз клинки кинувшихся наперерез бойцов. Рискованный маневр достиг успеха: два ближайших ликвидатора, так и не успев ничего понять, выронили оружие и отступили.
В то же мгновение Себастьян почувствовал, как слабо шевельнулись в медальоне защитные минералы – те, что замедляли действие ядов. Набор камней остался прежним с битвы со стражами, и ювелир был несказанно рад этому обстоятельству. Но… выходит, использованный инквизиторами порошок – яд? Они что же, решили умереть с ним вместе? Ведь все в церкви сейчас вдыхают желтую отраву.
Однако размышлять над загадкой не представлялось возможным. Получив секундную передышку и ничтожную фору, Себастьян ринулся навстречу обезоруженным ликвидаторам, не давая возможности другим занять их место. Вскользь полоснув кого-то по лицу, отчаянным рывком он вырвался из окружения, пытаясь сменить наконец неудачную позицию, сломать проклятый замкнутый круг!
Живое кольцо врагов на миг разорвалось. Дым расползался по церкви. Мгновения утекали. С высокой стойки уйдя в кувырок, со всех ног Себастьян бросился бежать, избегая натыкаться как на живых, так и на мертвых. Лавина одураченных братьев устремилась вослед. Но поздно – его было уже не удержать, точно воду из разбитого кувшина. Высоко вздернув колено, со всей оставшейся энергией Себастьян прыгнул далеко вперед, в окно. В этом прыжке одновременные и почти неразличимые взмахи парных мечей поразили стоявших на карауле адептов святой службы, что вознамерились ему помешать.
Раздался долгий звон разбивающегося, падающего стекла вперемешку со льдом. Огромный многоцветный витраж со священными картинами разлетелся в стороны и градом острых осколков посыпался на головы преследователей.