Через пятнадцать минут все семейство расположилось за столом. Прислуживал Мэтью. Смокинг сидел на нем довольно мешковато. Мэтью подчеркнуто официально подавал тарелки с прозрачным бульоном. Столовая, обитая дубовыми панелями, привезенными из Европы и обставленная резной старинной мебелью, была одним из самьГх изысканных залов в особняке. Интерьер дополняли затейливые серебряные подсвечники. Пламя свечей выхватывало из полумрака лица расположившихся за столом.
Отпивая из хрустального бокала сухое вино, Лори светилась от счастья. Ее глаза сияли такой любовью, что Джини вдруг стало неловко за свое сегодняшнее поведение. Какая разница, кто ее предки! Для Кейлера Лори по-прежнему оставалась самой красивой девушкой на всем белом свете.
— Ну, Джини, — нарушила молчание миссис Сэмпл, разделавшись с бульоном. — Может быть, вы хотите нам что-нибудь сказать?
— Вы имеете в виду сегодняшний день?
— Разумеется.
— Понимаете… — начал было Джини и замолк, не в силах подыскать нужные слова.
Миссис Сэмпл взметнула вверх руку, словно выставляя напоказ длинные ухоженные ногти.
— Джини, вы должны запомнить следующее, — четко произнесла она. — В этой семье привыкли обсуждать свои проблемы открыто и честно, ничего не скрывая друг от друга. На этом всегда настаивал и мой покойный супруг. Он любил повторять, что секретов и без того хватает у наших врагов. Так что добрые друзья не должны хранить в себе тайны.
— Я понял… — запнулся Джини и, промокнув салфеткой уголки рта, попытался сосредоточиться. — Но мне это трудно объяснить. Как бы лучше выразиться… Наверное, я оказался физически неподготовленным к тому, что увидел. То есть я хочу сказать, что Лори несколько отличается от тех девушек, которых мне приходилось видеть раньше.
— Я могу представить себе ваше состояние, — понимающе кивнула миссис Сэмпл. — И поэтому вы решили — ну, что ли — остаться наедине с самим собой, обдумать все и попытаться успокоиться? — участливо спросила она.
— В общем, вы правы.
— Ну и что же, вам удалось прийти к какому-нибудь заключению? — поинтересовалась миссис Сэмпл.
— Я встретился с одним психиатром. Мы с Лори познакомились с ним недавно. Лори, помнишь, тогда на вилле у Уолтера Фарлоу? Так вот, этот психиатр утверждает, что если я действительно люблю тебя, то смогу смириться и с твоим телом. Он неплохой человек, и я почему-то верю ему. Но что самое главное — я действительно люблю тебя. И моя любовь, очевидно, сыграла решающую роль сегодня, когда я раздумывал над тем, что же нам делать дальше.
— Правда? — прошептала Лори.
Миссис Сэмпл дернула колокольчик, и Мэтью подал второе блюдо.
— Ну что ж, Джини, я рада, что вы решили остаться с нами, — заверила мать Лори, лучезарно улыбнувшись. — А теперь отведайте-ка свежего канадского лосося. Поверьте мне, это одно из самых лакомых блюд.
Посреди ночи Джини проснулся от весьма странного ощущения. Ему показалось, что кто-то бормочет совсем рядом. Он открыл глаза и повернулся. Лори крепко спала, ее пушистые рыжеватые волосы разметались по подушке. Но странные звуки доносились из ее груди. Словно она, подобно дикому зверю, ворчала во сне. Джини склонился над женой и прислушался. Да, действительно, это было не бормотание, а рык. Лори дышала с таким хрипом, словно ее одолело серьезное простудное заболевание.
Джини включил ночник и взглянул на часы. Два часа ночи. Вокруг стояла кромешная тьма. Он потушил свет и теперь уже с трудом различал очертания мебели. Джини поворочался в постели, пытаясь снова заснуть.
И тут вдруг Лори затрепетала и несколько раз вздрогнула. Потом она заметалась, не прекращая рычать, словно пыталась сбросить кого-то невидимого со своего тела. Лори взревела, как хищник, путаясь в простынях.
Джини торопливо включил ночник. Закрыв глаза, Лори бушевала, рыча и срывая с себя длинную сорочку. Впиваясь ногтями в простыни, она раздирала их на клочки. Хриплым, нечеловеческим голосом она издавала страшные звуки.
— Лори! — вскричал перепуганный Кейлер. — Лори, Бога ради! Что с тобой?
Он схватил жену за руку, но ей удалось увернуться. Свободной рукой Лори умудрилась поранить ему щеку, полоснув по лицу мужа длиннющими ногтями. Острая боль обожгла Джини, и он в ужасе прижал к ране простыню. Ткань мгновенно обагрилась кровью.
— Ты же оцарапала меня! — завопил Джини.
Он с такой силой влепил жене пощечину, что ладонь тут же онемела. Еще раз дернувшись, Лори внезапно затихла, тяжело дыша, как после долгого и быстрого бега. Багровое пятно заалело на ее щеке.
— Лори! — зашипел Кейлер. — Лори, что за чертовщина тут происходит? Да отвечай же мне в конце концов!
Какое-то время девушка лежала молча, и единственным звуком в комнате было ее сиплое дыхание. И вдруг Лори повернула к мужу голову и уставилась ему прямо в глаза. Зрачки ее сузились и походили теперь на вертикальные черточки. Лори смотрела на него злобно и угрожающе, и вдруг Джини вспомнился безжалостный звериный взгляд, преследовавший его в бреду, когда он впервые очутился в этом доме и на него напали сторожевые собаки Сэмплов.
— Лори, — тихо позвал Кейлер. — Лори, это ты?
Не сводя с него взгляда, Лори внезапно ощерилась, обнажив заостренные клыки. Приподнявшись на кровати, она мгновенно подползла к нему по простыням. Джини в ужасе замер. Однако когда Лори оказалась довольно близко, Кейлер проворно перекатился на свою половину кровати, а потом, спрыгнув с постели, очутился у самой двери.
Добравшись до края постели, Лори оскалилась, как настоящая львица, и продолжала хищно следить за мужем.
Джини почувствовал, как по спине побежали мурашки. Озноб мгновенно охватил его. Кейлер нос к носу столкнулся с настоящим монстром, и он-то уж никак не походил на ту очаровательную девушку, которую он недавно назвал своей женой. В ее глазах и в помине не осталось ни капли любви. Угрожающе рыча и готовясь к прыжку, на Джини немигающим взглядом уставился зверь. Волосы Лори спутались и сейчас напоминали львиную гриву, а комната насквозь пропахла знакомым запахом мускуса, тем самым, что всегда окутывал Лори и напоминал какие-то экзотические духи.
— Лори, — в ужасе прошептал Джини.
Зверь широко раскрыл глаза и замер, не спуская с Кейлера хищного взгляда. Он словно прицеливался.
— Лори, если ты там… внутри этого монстра… — промямлил было Джини и запнулся, с трудом осознавая, что же он такое сейчас сказал. — Лори, выслушай меня!
Он медленно пятился к выходу, сдернув со спинки стула свой банный халат, осторожно обернул его вокруг правой руки. Джини вдруг припомнил, что видел нечто подобное в каком-то фильме про Тарзана. Там главный герой намотал на руку ткань, чтобы защититься от львицы. Как ни смешно, но халат этот, похоже, был сейчас чуть ли не единственным средством защиты, которое оказалось под рукой. Человек и зверь не сводили друг с друга глаз. Оба замерли, ожидая решающего момента. Напряжение между жертвой и хищником возрастало с каждой секундой и становилось невыносимым.
— Лори! — снова позвал Кейлер. — Это я! Это я, Джини! Ты не узнаешь меня? Я Джини!
То, что произошло потом, повергло Кейлера в неописуемый ужас. Лори на четвереньках спрыгнула на пол и подбежала к приоткрытому окну спальни. Она распахнула его и вскарабкалась на узкий подоконник. Обернувшись, она еще раз окинула Джини пронзительным взглядом зеленых горящих глаз. В следующую секунду, прежде чем Кейлер успел вымолвить слово, Лори выскочила из окна и исчезла.
— Лори! — только и выкрикнул ей вслед растерянный и насмерть перепуганный Кейлер.
Он подбежал к окну и выглянул во двор. До земли было никак не меньше тридцати футов, и было слышно, как девушка, словно тяжеленный валун, рухнула вниз. Но в саду лишь завывал октябрьский пронизывающий ветер, шелестя кронами древних дубов. Как ни вглядывался Кейлер в ночную мглу, он так и не смог обнаружить на земле несчастного, распростертого тела своей драгоценной половины. Не заметил он и белоснежной развевающейся ночной сорочки на дорожке, ведущей к воротам из поместья. Ничего.
Внезапно краешком глаза Джини уловил бледную тень, скользнувшую в направлении ворот. Кейлер присмотрелся. Какое-то животное спешило туда с невероятной скоростью. «Так быстро скачут, видимо, только лошади», — решил он. А передвигалось это существо длинными прыжками. Очень скоро неведомый зверь растворился в темноте. Тишину в доме нарушало теперь лишь поскрипывание старых половиц, да хлопали где-то створки окна, которое, похоже, запамятовали закрыть на ночь.
С упавшим сердцем Джини доплелся до умывальника и, набрав полный стакан холодной воды, залпом осушил его. Потом опустился на один из стульев, стоявших подле кровати, и прикурил сигарету. Ему не терпелось немедленно действовать. Можно, конечно, разбудить мать Лори или достучаться до Мэтью, а то и просто вызвать полицию. Но, поразмыслив немного, Кейлер пришел к выводу, что действовать следует по совету доктора: не торопиться и тем более не принимать радикальных решений, когда дело касается Лори.
Обдумывая происшедшее, Джини уже через какие- то полчаса и представить себе не мог, что именно с Лори приключилось это страшное превращение, что она всего за несколько минут перевоплотилась из милой и ласковой девушки в кровожадного зверя. Возможно, Питер Грейвс был прав, когда предположил, что Лори, вполне возможно, страдает одной из форм истерии, возомнив себя человекольвом. Но вот чем объяснить поистине фантастический прыжок рыбкой с головокружительной тридцатифутовой высоты? И что это за необычный запах, которым успела пропитаться вся их спальня?
Размышляя, Джини пришел к следующему выводу. Очевидно, личность Лори имела как бы две стороны. Одна половинка ее сущности — человеческая. Это добрая, отзывчивая и чуткая девушка. Другая же, звериная половина, отражает на редкость жестокую и злую тварь. Однако это не классическое расщепление личности, ибо обе половины гармонично переплетаются. Будучи человеком, Лори прекрасно осознает и то, что с ней происходит в звериной ипостаси. Именно поэтому девушка предостерегала Джини. Правда, намеками. И вот когда ночью Кейлер напомнил чудовищу, что он — Джини — любимый и законный супруг Лори, зверь понял это. Джини даже показалось, будто Лори узнала его и поэтому не стала трогать.