— Ну что ж, господа, — вздохнул Генри Несс, — давайте думать, что может означать это похищение.
Совещание длилось более трех часов. Высказывались самые безумные предположения, но постепенно переговоры зашли в тупик. Никаких сообщений из полиции так и не поступило, а зал к этому времени буквально заволокло сигаретным дымом. Когда Генри Несс раз в пятнадцатый начал излагать свою теорию относительно похищения ребенка, зазвонил телефон, стоявший возле Джини.
— Простите, — извинился Кейлер и снял трубку.
— Кейлер слушает.
— Дорогой, это Лори.
— А, привет. Послушай, милая, я сейчас очень занят. Я на важном совещании, освобожусь часа через два, не раньше.
— Прекрасно. Представление в цирке начинается в половине десятого.
— В цирке? В каком цирке? Что-то я не понимаю…
— У меня для тебя приятный сюрприз, — проворковала Лори. — Мне удалось раздобыть два билета на сегодняшнее представление.
Джини потянулся за пачкой сигарет.
— Лори, мне, конечно, очень неловко, но я не хочу сегодня никуда идти.
— Но все в восхищении от цирковой программы! — не унималась она. — Там такие воздушные акробаты!
Джини прикурил сигарету и в отчаянии потер затылок.
— Лори, после пятичасового совещания я уже не в состоянии оценить твоих гениальных акробатов. Так что, пожалуйста, сделай одолжение… сдай билеты.
— Ну, Джини…
— Прости, дорогая, но я занят.
— Джини, а я так мечтала сходить в цирк! — обиделась Лори.
— Ну, хорошо, как-нибудь в другой раз обязательно сходим.
— На все представления билеты уже распроданы. А сегодня, кстати, покажут нечто особенное.
— Что же именно?
— Увидишь.
И тут только Джини заметил, что Генри Несс искоса посматривает на него. Действительно, семейные проблемы в самый разгар такого важного совещания! Генри Несс не раз высказывал мысль о том, что все его подчиненные как один должны быть женаты на своих рабочих местах, а уж если кто-то — чаще двух раз в неделю — уходил вечером к жене, то такой извращенец считался если не двоеженцем, то по крайней мере развратником.
— Ну, пока, — занервничал Джини, — я все-таки на работе.
— Ну, пожалуйста, пойдем, — настаивала Лори.
— Я перезвоню тебе попозже, и тогда решим.
— Я люблю тебя, Джини. Ну, пожалуйста, пойдем.
Генри Несс недвусмысленно кашлянул, и Джини виновато улыбнулся.
— Ну, хорошо, — сдался он. — Пойдем в цирк. Заскочи ко мне в девять. А теперь пока, у меня срочные дела. Я не могу больше разговаривать.
— Джини, ты просто прелесть. Я тебя обожаю!
— Я тоже. Пока.
Повесив трубку, Джини с таким невозмутимым выражением лица повернулся к присутствующим, словно разговаривал только что с британским премьером.
— Я надеюсь, дома у тебя все в порядке? — поинтересовался Генри Несс.
— Конечно, сэр. Все отлично.
— Ну и прекрасно. А то мои подчиненные так усердствуют на работе, что частенько забывают про дела домашние.
Раздались смешливые повизгивания, смахивающие скорее на вой гиен. Переговоры продолжились.
Представление закончилось около полуночи. Уставший и злой Джини пробирался к стоянке, перешагивая через груды пивных и лимонадных банок, стараясь не наступать на недоеденные куски пиццы. Огни цирка начали гаснуть, а жонглеры и наездники гуськом потянулись к вагончикам, чтобы принять душ и, переодевшись, усесться, наконец, перед телевизором с баночкой пива.
Несмотря на то, что Джини благоразумно надел в этот холодный ноябрьский вечер теплый плащ, он чувствовал, что его время от времени бьет дрожь. Однако Кейлер отнес это за счет своих пошаливающих нервов.
К началу представления они опоздали из-за затора, образовавшегося на подъезде к цирку. Вдобавок ко всему выяснилось, что места их уже заняты каким-то совершенно безразмерным джентльменом деревенского разлива и его дородной супругой. В итоге Кейлеры целых два часа проторчали на галерке среди улюлюкающей детворы и дряхлых стариков. С деревянной скамейки почти ничего не было видно, а вопли мальчишек вдобавок ко всему заглушали все звуки, доносившиеся с арены.
Однако Лори, похоже, была восхищена представлением. Джини полез в карман и обнаружил, что сигареты кончились.
— Джини, — с восторгом произнесла Лори, — мне так понравилось!
— Понравилось? — удивился он. — Чего же там было хорошего?
— Ну, все. Все здесь просто великолепно!
— Да ты издеваешься надо мной! Лично мне удалось разглядеть только каких-то толстозадых наездниц, да еще того бедолагу, которым зарядили пушку и выстрелили. Несчастный подлетел аж на полметра, не меньше.
Лори дернула мужа за рукав с такой силой, что Джини пришлось замолчать. Она уставилась на Кейлера возбужденным сверкающим взглядом.
— Джини, пойдем посмотрим на львов.
— На львов? Ты думаешь, стоит?
— Джини, ну они ведь такие красивые! Ты видел их во время представления?
— A-а… Ну, конечно. Настоящие красавцы.
— Вот именно. Они просто неотразимы! Помнишь того самца с обалденной гривой? Ты обратил внимание на его морду? Она такая мужественная, умная, и в то же время свирепая.
— Лори, прости, но я не специалист по львам.
— Но ты ведь женился на мне.
— Да, было дело, но сейчас, похоже, имеет смысл поскорее добраться до машины и вернуться, наконец, домой.
Лори поцеловала мужа. На душе у Джини сразу потеплело, и он снова уловил мускусный аромат, исходивший от Лори.
— Ну пожалуйста, Джини. Это же недалеко. Несколько шагов.
Кейлер покосился на жену и понял, что не сможет отказать ей: настолько хороша была сейчас Лори.
— Ладно. Только не долго — буквально на пару минут. И что ты в них находишь?.. А, впрочем, я-то простой наблюдатель… Что до меня, то я не отличу гриву от обыкновенной метлы.
Лори снова чмокнула его в щеку.
— Ты неотразим, — прошептала Лори. — Ты даже не представляешь себе, как ты неотразим.
Миновав вагончики, где разместились клоуны, они обогнули загон со слонами и, наконец, приблизились к рядам клеток, где обитали тигры и львы. Сейчас здесь было сумрачно, потому что свет на ночь отключали. Трд- ва шелестела на ветру. То и дело из мрака доносилось царапанье и хриплое рычание сонных хищников.
Лори потянула Джини за рукав, и они пробрались к самой дальней клетке, где находился самец льва.
Заметив чужих, дев приподнял огромную косматую голову и прищурил свои раскосые глаза. А потом снова широко раскрыл их, наблюдая, как двуногие пристально рассматривают его сквозь толстые прутья решетки.
— Вот он, — выдохнула Лори. — Правда, он великолепен?
Джини прищурился.
— Да, зверюга что надо.
— Да не просто «что надо», — увлеченно подхватила Лори. — Он настоящий царь. Даже бог. Ты только взгляни на его мускулы. А какой роскошный мех! А когти!
Джини закашлялся.
— М-да. Только уж больно задрипанный.
Но Лори как будто и не слышала его.
— Тебя держат в клетке… Правда, красавец ты мой? Тебя так долго держали в этой клетке… Послушай, Джини, а ты не знаешь, сколько может весить такой зверь?
— Фунтов двести, наверное. Ну ладно, Лори. Я уже, похоже, окоченел тут. Пошли.
Лев глухо зарычал и тряхнул гривой. Лори обхватила себя руками и прикрыла глаза.
— Лори, — чувствуя закипающую в нем ярость, обратился к жене Кейлер, — нам пора идти. Я голоден как зверь и к тому же продрог до костей.
Но Лори продолжала стоять с закрытыми глазами. Она нежно поглаживала рукава своей меховой шубы, будто хотела сама себя приласкать. Лев снова зарычал, но в следующий миг положил морду на передние лапы.
— Лори, — нетерпеливо позвал Джини. — Скажи своему приятелю «до свидания» и быстрее домой.
Лори медленно открыла глаза и повернулась к мужу.
— Как ты можешь насмехаться над ним, — зашипела она. — Да, он заперт в клетке. Но он так прекрасен! И нечего тут над ним издеваться.
— А я и не издеваюсь, — оторопел Джини. — Я просто хочу домой.
— Ну подожди. Еще немножко…
Лори вплотную приблизилась к железным прутьям. Лев приоткрыл глаза, внимательно наблюдая за движениями девушки. Джини попытался было одернуть Лори и предупредить, что стоять так близко к решетке весьма опасно. Однако внутренний голос подсказывал ему, что Лори не нуждается сейчас в его советах.
Лев поднял голову, а затем резко вскочил на лапы. Это был мощный и крупный самец. Длительное содержание в клетке привело к тому, что шерсть его потускнела и кое-где потерлась, однако мускулы так и играли на его напружиненном теле. От льва исходил мускусный запах.
Медленно, помахивая на ходу кончиком хвоста, лев подошел к тому месту, где стояла Лори. Обнажив огромные клыки, он тихо зарычал, но Лори и не думала отходить от клетки. Лев приблизился к прутьям и, тщательно обнюхивая Лори, начал скрести когтями деревянный настил. Несколько секунд Лори стояла не шевелясь, а потом вдруг отступила на шаг и низко поклонилась.
— Лори! — возмущенно воскликнул Джини.
Девушка неторопливо выпрямилась.
— Он прекрасен, — прошептала она. — Я должна дать ему понять, что признаю его превосходство. Я должна выказать льву свое почтение.
— Почтение? Какому-то зверюге? Лори, Бога ради, опомнись, что ты несешь?!
Лори напряглась.
— Джини, по-моему, ты кое-что забыл.
— Я никогда ничего не забываю. Просто мне претит, когда ты раздаешь поклоны всяким цирковым животным, вот и все.
Лори собралась было дерзко ответить, но взяла себя в руки.
— Ну не сердись, Джини. Прости меня. Но и ты не забывай, что я наполовину львица. Так что, он в некотором смысле мой родственник. И, кроме того, — просто великолепный зверь.
— Лори, я все понимаю. И стараюсь встать сейчас на твое место. Но ведь ты сама обещала постепенно избавляться от этой своей львиной половины и начать превращаться в нормальную женщину… с человеческими идеалами. А этот… повелитель джунглей… ну, может быть, он, конечно, самый обалденный из всех львов, уж не знаю… Но только не надо отбивать ему поклоны! Хоть это тебе понятно? Он — животное, а мы — люди. На эволюционной лестнице мы стоим над ними ступенью выше. И никакого родства тут быть не может. Это азбучные истины естествознания.