— Доктора Уиллинга интересует только то, что ты видела собственными глазами, — вмешалась миссис Лайтфут.
— Могу побиться об заклад, он мне не верит. — Арлина скосила глаза на Базиля. — Поначалу и миссис Лайтфут не верила. Она устроила мне допрос, в результате чего посоветовала обратиться к врачу. Я показалась врачу, и он не нашел ничего подозрительного.
— Да, Арлина действительно обратилась к своему семейному доктору. Обычный терапевт, практикующий в небольшом городке. Вряд ли ему под силу поставить точный диагноз в таком сложном случае. Я предложила ей оплатить все расходы, если она обратится к какому- нибудь психиатру в Нью-Йорке, но она наотрез отказалась. Попроси мисс Айнинг и мисс Чейз явиться ко мне в кабинет немедленно.
— Слушаюсь, мадам! — Лицо Арлины вновь стало замкнутым и угрюмым. Мягко ступая по полу, она вышла из кабинета и тихо закрыла за собой дверь.
— Ну, — миссис Лайтфут с вызовом посмотрела на доктора, — вы, вероятно, этого не ожидали?
— Едва ли. Но я начинаю понимать кое-что. — Он загадочно улыбнулся. — Гете. Первый том «Воспоминаний». Серая обложка с золотым тиснением. Вы входите в комнату, появляетесь на улице, идете по проселочной дороге. Вдруг замечаете впереди себя какую-то фигуру— осязаемую, вещественную, трехразмерную, в ярком наряде. Она движется, подчиняется всем законам оптики. Ее одежда и походка вам кого-то отдаленно напоминают. Вы убыстряете шаг, чтобы посмотреть на нее поближе. Она поворачивает голову — и вы видите себя самого. Или скорее собственное зеркалъное отражение. Вы начинаете отдавать себе отчет в том, что перед вами— двойник. Но больше всего вас пугает, что, по преданию, тот, кто видит своего двойника, должен в скором времени умереть…
— Как психиатр, вы, вполне естественно, знаете историю сего предмета, — перебила его миссис Лайтфут. — Я лично познакомилась с этим явлением всего несколько дней назад. Предание об этих явлениях весьма любопытно с психологической точки зрения.
— Но, вероятно, оно вызывает излишнее любопытство, чего нельзя поощрять в школе для девочек?
— Совершенно верно. Мне хотелось бы знать, являются ли такие видения чем-то абсолютно субъективным, или же, при некоторых неизвестных нам обстоятельствах, определенный слой воздушной атмосферы может играть роль зеркала?
Базиль в упор посмотрел на собеседницу:
— Скажите, может ли какая-нибудь из ваших воспитанниц иметь зуб на мисс Крайль?
— Нет. А почему вы задаете такой вопрос?
— Традиционно двойник всегда ассоциируется со смертью, независимо от того, перед кем он предстает. Таким образом, появление двойника мисс Крайль, что бы он там ни затевал, может стать символическим знаком скорой смерти мисс Крайль. В психологическом плане его можно уравнять с угрожающим анонимным посланием. Мисс Крайль не пользовалась здесь любовью, но, может, кто-то особенно ее ненавидел?
Миссис Лайтфут открыла было рот, чтобы ему ответить, как в дверь кабинета постучали…
Глава седьмая
Мэг и Бет благопристойно вошли в кабинет и вежливо присели, когда миссис Лайтфут представила их Базилю.
Мэг была юной и свежей, словно пунцовая роза на рассвете, но Базиль по чувствительному изгибу губ сразу заметил ее нервный темперамент. Бет являла собой разительный контраст с подругой. У нее были светло- коричневые волосы, подстриженные под голландского сельского паренька, а узкое лицо сплошь усыпано веснушками.
Обе они с самым серьезным видом выслушивали то, что им объясняла миссис Лайтфут.
— Вы обе дали обещание никому больше не рассказывать о случае, который произошел с вами в классной комнате, когда там находилась мисс Крайль. Теперь я освобождаю вас от него. Но только на этот раз. Я хочу, чтобы вы подробно рассказали доктору Уиллингу обо всем, что случилось…
— Это случилось в прошлый вторник, — начала Мэг. — Мы сидели вдвоем в классной комнате на первом этаже, я писала письмо своему брату Раймонду, а Бет — своей матушке. Все наши девочки и большинство учительниц прогуливались по тропинке для верховой езды. Для ноября выдался очень теплый денек. Окно в нашем классе было открыто настежь, и солнце сияло вовсю, ярко освещая лужайку, которая сбегает вниз, к ручейку. Мисс Крайль сидела как раз напротив окна, и я ее отчетливо видела. Она установила свой мольберт посередине лужайки и начала рисовать какую-то акварель. На ней было голубое пальто и коричневая шляпка. У ее ног стоял ящик с красками, и она держала в левой руке палитру. Задумавшись на минуту, что же мне писать дальше, я подняла голову и принялась наблюдать за тем, как ловко она орудует кистью. С минуту она размешивала краски на палитре, а затем, в следующее мгновение, ловко наносила их на лист белого картона.
— Так быстро? — перебила ее Бет.
— Да, в эту минуту она работала быстро, — огрызнулась Мэг.
— Все это верно. Ты забыла про кресло.
— Какое кресло? Ах, то, с голубой обшивкой! — Мэг повернулась к Базилю — В холле, сразу за этим классом, стоит кресло с чехлом из твида голубого цвета. Его хорошо видно из классной комнаты, когда открыта дверь. Мы называли это кресло «стулом мисс Крайль», так как она частенько на нем сидела. Ей нравилось любоваться оттуда нашим садом из растворенного окна в холле.
— Я ожидала, что она, как обычно, придет домой и усядется в свое любимое кресло, — добавила Бет. — И вот тогда все это и произошло.
— И что же случилось? — нетерпеливо переспросил ее Базиль.
— Разве миссис Лайтфут вам не говорила? — Мэг, которая отличалась живостью, вдруг словно окаменела, и Бет, взяв на себя инициативу, продолжила рассказ с апломбом видавшей виды взрослой женщины.
— Я подндла голову и увидела мисс Крайль, которая совершенно бесшумно вошла в холл. Я совсем не слышала ее шагов. Через минуту она уже сидела в голубом кресле, опустив руки на колени и прислонив голову к спинке, словно устала от работы. Глаза ее были открыты и устремлены куда-то вдаль.
— У нее был рассеянный взгляд, — попытался подсказать ей Базиль.
— Да, это я как раз и имею в виду. На ней по-прежнему было голубое пальто и коричневая шляпка. Но рядом не было ни ящика с красками, ни мольберта. Она не смотрела в мою сторону и не пыталась заговорить со мной. Просто неподвижно сидела в кресле. Тут я нечаянно выглянула в окно и… — Бет осеклась, видно, у нее сдали нервы. — Расскажи-ка об этом лучше ты, Мэг, — обратилась она к подруге.
— Но он… он мне не поверит, — возразила Мэг.
— А ты все же попробуй! — предложил Базиль и, видя, что она колеблется, задал ей наводящий вопрос — А в это время мисс Крайль спокойно рисовала за окном, не так ли?
— Откуда вам это известно? — Мэг бросила стремительный взгляд на Базиля. — Наверное, вам рассказала миссис Лайтфут. Видите ли, в этот момент Я услыхала, как Бет начала задыхаться. Я оглянулась. Лицо ее ужасно побледнело, стало белым, как полотно. Она, не отрываясь, разглядывала обеих мисс Крайль — одну, сидевшую в кресле в доме рядом с нами, и другую — ту, которая находилась за окном и сидела за мольбертом на лужайке.
— Ты заметила какое-либо различие между двумя фигурами? — поинтересовался Базиль.
— Та, которая была в кресле, сидела в нем абсолютно неподвижно, не шевелясь. Та, за окном, продолжала двигаться, только… — Голос у Мэг упал.
— Только что?
— Вы, вероятно, помните из моего рассказа, как быстро и ловко она работала кистью. Она у нее просто летала от палитры к полотну, словно клювик у птички, клюющей зерна.
— Ну и что?
— А после того, как мы увидели фигуру, сидевшую в кресле, вторая фигура там, за окном, замедлила движения. Они у нее стали какими-то вялыми, тяжеловесными, словно она смертельно устала.
— Она мне напоминала лунатика, — вставила Бет.
Базиль припомнил ту же любопытную деталь в версии инцидента, предложенной ему Гизелой. А это был такой свидетель, которому он не мог не доверять, свидетель, который при этом не видел второй фигуры и даже ничего о ней не слышал…
— На каком расстоянии от вас находилась каждая Из фигур?
— Та, на лужайке, находилась от нас на расстоянии добрых сорока футов, — быстро сообразив, ответила Бет. — Я знаю, что от лужайки до ручья шестьдесят футов, а она сидела как раз посередине. Та, которая отдыхала в кресле, находилась от нас на расстоянии около Тридцати футов, — так я предполагаю. Наш класс — это узкая, вытянутая комната, а холл широкий, в нем много свободного пространства.
— Ты сказала, что лужайка была ярко освещена солнцем. А насколько светло в это время было в холле?
— Мы писали письма при дневном свете, — сказала Мэг. — Было около трех часов дня, и еще не начинало темнеть. Но эта сторона дома освещается полуденным солнцем, поэтому венецианские жалюзи на окнах были наполовину подняты. Значит, в холле было чуть темнее, чем обычно. Вероятно, еще и от того, что за окном свет был значительно ярче.
— Как долго наблюдали вы за второй фигурой, сидевшей в кресле?
— По крайней мере минут пять, — неуверенно произнесла Мэг.
— Но точно засечь время всегда трудно. Вы определили время по своим часам или по настенным?
— Нет, конечно. Но я уверена, что прошло несколько минут после того, как мы впервые ее увидели.
— Это было просто ужасно! — голос Бет сорвался на визг. — Вы только представьте себе, сидим мы вдвоем. А напротив в кресле расположилась эта странная фигура, а настоящая мисс Крайль находится там, за окном, сидит на лужайке и рисует.
— Уже после этого мы обдумывали^ что могли бы предпринять тогда, — сказала Мэг. — Ну, например, войти в холл и прикоснуться к фигуре в кресле. Или же позвать из окна мисс Крайль, разбудить ее или вывести из транса, — не знаю уж, что там с ней приключилось. Но когда все происходит у вас на глазах, то об этом просто не думаешь. Одолевает страх…
— Я сидела за партой и все время пыталась убедить себя в том, что все это — выдумка и ничего особенного не происходит. Но ведь все это как раз и происходило у нас на глазах. Тогда я решила их закрыть. Когда я снова их открыла, картина передо мной не изменилась. Я все время убеждала себя: послушай, это ведь не может длиться вечно. Когда-то это должно все-таки прекратиться. — Бет замолчала, переводя дыхание.