— Простите, — Гизела тоже перешла на шепот. — Меня позвали к телефону. Когда я вернулась сюда, то случайно посмотрела в сад. Я увидела там Алису, которая лежала возле лестницы. Она была мертва.
Никогда еще у Гизелы поведение миссис Лайтфут не вызывало такого восхищения, как в эту минуту. Губы миссис Лайтфут чуть дрогнули:
— Вы уверены в этом?
— Да, я дотрагивалась до нее.
— Покажите, где она. — Миссис Лайтфут спокойно поднялась и с извиняющейся улыбкой на губах начала пробираться сквозь толпу. Когда она вышла из дома, улыбка сразу исчезла с ее лица. Спустившись на нижнюю ступеньку, она рассматривала лежавшую на земле девушку с самым непроницаемым видом. Наконец Гизела прервала тишину.
— Может, вызвать доктора? Иногда бывают случаи столбняка, который очень трудно отличить от смерти…
— Я точно определяю состояние смерти, стоит мне только взглянуть на труп, — отозвалась миссис Лайтфут. — Посмотрите на ее шею. Она сломана. Вам, конечно, известно, что это значит. К тому же, я не знаю, где в настоящий момент искать коронера или же медика-следователя.
— Вероятно, смерть наступила в результате несчастного случая, — сказала Гизела.
Миссис Лайтфут вздрогнула и внимательно посмотрела на нее:
— Другого и быть не может.
— Но, — неуверенно возразила Гизела, — существует еще и возможность самоубийства…
— Чепуха! — миссис Лайтфут была настроена решительно. — Мы не допустим никакого скандала. Естественно, будет проведено соответствующее расследование, но окончательный вердикт можно вынести уже сейчас — несчастный случай. Посмотрите на ее разорванный подол и на свалившуюся с ноги туфлю на высоком каблуке. Она поскользнулась. Здесь я не могу доверять никому, кроме своего шофера Спенсера. Ступайте к нему в гараж и попросите немедленно явиться сюда. Пусть он незаметно вынесет тело в гараж до окончания школьного вечера. Мне вовсе не хочется лицезреть обмороки моих девочек и их родителей. А это непременно случится, если они увидят труп.
— Но труп нельзя передвигать на другое место! — воскликнула Гизела. — По крайней мере до тех пор, пока его не осмотрит полиция.
— Конечно, при таких обстоятельствах…
— Могу ли быть чем-нибудь полезен? — раздался с верхней ступеньки задорный молодой голос. Обе женщины одновременно подняли головы вверх. Там стоял, глупо улыбаясь, Флойд Чейз. Гизеле показалось, что за это время миссис Лайтфут заметно постарела.
— Слишком поздно, — процедила она сквозь зубы.
Чейз спустился по ступеням.
— У кого обморок? — поинтересовался он, продолжая так же глупо улыбаться. — Боже, да это Алиса! Боже, боже, мой! — причитал он, стоя на ступеньке.
— Мистер Чейз, произошел несчастный случай, — начала объяснять ему миссис Лайтфут. — И вы можете нам помочь. Станьте наверху лестницы и никого не подпускайте к нам, пока не уберут тело. Наверное, вам не нужно объяснять, почему мы не хотим, чтобы наши ученицы увидели эту сцену?
Он посмотрел на миссис Лайтфут так, словно видел ее впервые, и хриплым голосом спросил:
— Что здесь произошло?
— Не знаю, — резко отозвалась миссис Лайтфут. — В последний раз я видела мисс Айтчисон в гостиной, когда она разговаривала с вами.
— Нашу беседу прервала моя бывшая жена. — Его голос выдавал внутреннее потрясение. — Алиса тут же отошла в сторону и вышла из дома. Я перекинулся парой слов с Доротеей, но постарался отделаться от нее поскорее и тоже вышел, чтобы присоединиться к Алисе.
— А куда направилась ваша «бывшая»?
— Не знаю.
— Флойд! Что ты здесь делаешь? Я повсюду тебя ищу, даже на кухню заглянула.
Доротея Чейз уже поставила ногу на верхнюю ступеньку. Бет изо всех сил тащила за руки свою мать вниз.
— Она там, там! — кричала Бет. — Я ничего не выдумываю. Это произошло на самом деле!
— Доротея! Не тащи сюда ребенка, не делай этого! Впервые Гизела почувствовала симпатию к Флойду Чейзу. Но тут сварливо заговорила его бывшая супруга.
— Да это не я, это она меня тащит! Ну теперь-то я обязательно спущусь, чтобы посмотреть, почему это ты мне запрещаешь! Я…
Голос ее осекся, и она остановилась, молча рассматривая тело погибшей девушки.
— Элизабет! — закричала она. — Немедленно отправляйся обратно!
Но Бет как будто застыла рядом с матерью. Она тоже рассматривала труп, испытывая одновременно и ужас, и жуткий интерес.
Чейз выругался. Миссис Лайтфут сделала шаг вперед, закрыв своей широкой юбкой лежащую на земле Алису от глаз ребенка.
— Миссис Чейз, видели ли вы Алису, когда вышли из дома в поисках своего супруга?
— Нет, я находилась с другой стороны, — ответила та с полным безразличием, как будто не понимая всей остроты вопроса.
— Я видела ее!
Все разом повернулись к Бет.
— Ну, — чуть заикаясь, проговорила она. — Мама велела мне найти отца. Я пришла сюда, по эту сторону дома. Я высматривала его в саду, а мисс Айтчисон стояла наверху этой лестницы.
— Что же она делала? — спросил ее Чейз.
— Разговаривала…
— Значит, — поддаваясь охватившему ее страху, спросила миссис Лайтфут, — она была не одна?
— Нет, нет. Миссис Лайтфут, я и не говорила, что она была здесь одна, не правда ли?
— Ну и кто был с ней?
— Еще одна учительница. Ну та, худая и бледная, которая обучала нас технике рисунка и созданию театра хьных декораций. Мисс Крайль!
— Не может быть! — воскликнула Гизела. — Я с ней только что разговаривала по телефону. Она звонила по междугородной из Нью-Йорка!
— Но я же видела ее собственными глазами, мисс фон Гогенемс! — возразила Бет. — Когда я об этом сказала маме, она мне тоже не поверила, поэтому я и привела ее сюда, чтобы она сама во всем убедилась. На мисс Крайль, как всегда, было ее голубое, наглухо застегнутое пальто и коричневая шляпка. Когда мисс Айтчисон подошла к летнему домику, там уже стояла мисс Крайль и, вероятно, поджидала ее. Мисс Айтчисон что-то сказала, но я не разобрала. Тогда мисс Крайль вскинула руку и что было силы толкнула мисс Айтчисон. Та вскрикнула и упала на спину, а затем покатилась по лестнице. После этого мисс Крайль исчезла… так, как делает всегда, совершенно тихо, без шума, не издавая ни единого звука…
Глава девятая
В тот вечер сотрудники и попечители больницы «Мюррей Хилл» собрались на заседание в кабинете председателя совета, одного из издателей газет. Уже после двенадцати часов ночи Базиль вышел из здания на улицу и пошел вверх по Бродвею в направлении Седьмой авеню. Там на стоянке он оставил машину. Мирное время превратило Бродвей в какую-то лишенную вкуса, кричащую улицу, похожую на Кони-Айленд. Хотя он смертельно устал, громадные квадраты бегущей яркой рекламы и половодье электрических огней привлекали его внимание то к одной компании по производству сигарет, то к другой, производящей виски. Безвкусица такой рекламы самим своим существованием напрочь отвергала искусство как таковое, — все эти гигантские, механические игрушки, предназначенные для переросших детей, которые были просто в восторге от броских фраз, примитивных цветов и однообразных повторяющихся движений. Яркий, брызжущий свет от рекламных огней заливал темный асфальт, превращая ночь в подобие дня. Когда разносчик вложил ему в руку номер завтрашней утренней газеты, Базиль прочитал заголовок на первой полосе: «Учительница, сломав шейные позвонки, умирает». Его внимание привлекла дата сообщения: «Бреретон, четверг, 17 ноября…» Он задержался на нем на несколько секунд, а затем дочитал остальное: «Преподаватель театрального искусства мисс Алиса Айтчисон была обнаружена сегодня вечером мертвой на территории школы Бреретон другой учительницей мисс Гизелой фон Гогенштейн. Тело пострадавшей лежало на ступеньке каменной лестницы, ведущей в сад. По словам представителя полиции, смерть мисс Айтчисон наступила в результате перелома шейных позвонков, которое произошло во время падения с лестницы после того, как она наступила своим высоким каблуком на оторвавшуюся подкладку длинной юбки.
Как утверждают, этот инцидент был засвидетельствован одной из воспитанниц школы, мисс Элизабет Чейз, тринадцати лет, которая отправилась сообщить об этом своей матери, гостившей в это время в школе.
Но до этого мисс Гизела фон Гогенштейн самостоятельно обнаружила труп. Отец ребенка, Флойд Чейз, не разрешил репортерам взять у девочки интервью, но, по слухам, она видела, как мисс Айтчисон перед разыгравшейся трагедией разговаривала с бывшей преподавательницей школы Фостиной Крайль, которая в настоящее время проживает в отеле в центре Манхэттена. Связаться с ней не удалось из-за позднего часа.
Мисс Айтчисон была дочерью покойного Стэнли Мордента Айтчисона, биржевого маклера, который покончил жизнь самоубийством в 1945 году после финансовых неудач на Уолл-стрите. В похоронах примут участие только родственники и близкие семье люди>
Базиль сложил газету, засунул ее в карман пальто и поспешил к автостоянке. Если «Гизела фон Гогенштейн», по мнению репортера, является Гизелой, то ко всему сообщению нужно подходить осторожно, не доверяя и в прочих деталях. И все же… Базиль крутанул баранку, и его автомобиль влился в широкую реку уличного движения.
Около часу ночи он добрался до «Фонтенбло». В холле гостиницы не было ни души. Базиль пбказал свою визитку ночному дежурному.
— Я не репортер, и мне необходимо увидеться с мисс Крайль. Будьте любезны, сообщите ей, что я жду ее внизу.
— Но у нее отключен телефон с шести вечера, — ответил клерк. — Вероятно, она уже спит.
— Дело не терпит отлагательства.
Клерк, взглянув еще раз на карточку, повернулся к внутреннему телефону.
— Мисс Крайль спустится через несколько минут.
Когда она шла к нему через холл, Базиль, наконец, смог ее отчетливо рассмотреть при ярком свете. Она по-прежнему оставляла впечатление хрупкой девушки, но уже не была столь воздушной и бесплотной, как прежде. У нее были тонкие сухие светлые волосы, а бело-голубые глаза казались какими-то нереальными, абстрактными, подернутыми сонной пленкой. На ней было вязаное платье из светло-коричневой шерсти, а ее желтовато-бледный приятный цвет лица портил вскочивший на щеке прыщ. От ее прежнего неуловимого шарма в приглушенном свете на крыше здания остались лишь мягкость и спокойствие.