Она поднялась, натягивая перчатки. Мужчины вышли следом за ней в вестибюль. Там, при ярком свете люстры над головой, она предстала перед Базилем как законченный образец искусства из какого-нибудь салона красоты — окрашенные хной каштановые волосы, румянец кирпичного цвета на щеках, пунцовые губы и ногти, густо намазанные краской ресницы, и под всем этим слоем искусственной красоты просвечивала старая, высохшая плоть, отмассированная, упомаженная кремами и пудрой. Все это отличалось такой кричащей безвкусицей, что Базилю пришел на память один смешной французский фарс, который ему довелось видеть много лет назад.
Невеста удаляется за экран, чтобы раздеться перед первой брачной ночью. Вначале на пол из-за ширмы летят ее одежды. Потом взлетает парик, фальшивые зубы, ресницы, стеклянный глаз, деревянные протезы рук и ног. Наконец, жених, теряя терпение от столь томительного ожидания, заглядывает за экран, а там никого нет. Только кучка одежды на полу. Может, этот шедевр галльского остроумия и отражает в какой-то мере и первую брачную ночь Флойда Чейза?
Базиль заглянул в глаза Доротеи, эту единственную принадлежность ее тела, которая так или иначе не была подделана. Радужная оболочка у нее была светло- коричневая, и, что особенно любопытно, ее глаза были какими-то мелкими и пустыми. Складывалось впечатление, что глядишь через слой воды в несколько сантиметров на скучное, мутное от грязи лицо. Эти глаза ни о чем не говорили.
Еще в вестибюле Доротея, намеренно игнорируя своего бывшего мужа, обратилась к Вайнингу с предложением:
— Моя машина поджидает возле дома. Не хотите прокатиться со мной до центра?
— С большим удовольствием.
Он отправился за ней через улицу к припаркованному автомобилю. Шофер предупредительно открыл Дверцу.
Чейз стоял рядом с Базилем, держа шляпу в руке.
— Мне бы хотелось переброситься с вами парой слов наедине.
Базиль взглянул на него:
— Видите ли, у меня назначена встреча с приятелем в ресторане.
— Разрешите, я вас туда подвезу. Можно поговорить и в машине.
Базиль хотел было ответить отказом, но какое-то униженно-просительное выражение на лице Чейза заставило его переменить решение.
— Хорошо. Подождите минутку. Мне нужно оставить телефонный номер ресторана на случай, если позвонят из клиники.
Когда Базиль вышел из дома, Чейз уже стоял на тротуаре рядом с щеголеватым авто с откидывающимся верхом. Салон его был обит кожей бронзового цвета. Именно такую машину ему давно хотелось иметь.
— Ну что у вас? — спросил Базиль, когда их машина влилась в широкую реку уличного движения.
— Это касается… Алисы.
— Вы имеете в виду Алису Айтчисон? Ту самую преподавательницу, которая погибла в Бреретоне?
— Да. Видите ли… я любил ее.
Глава двенадцатая
Ты яду дашь им, скажем так, Фостина, Что же еще?
Ресторан находился на Мэдисон-авеню — небольшой, тихий, уютный, только что отремонтированный и сменивший свой интерьер. Здесь подавали нежирные блюда с южно-африканскими острыми приправами. Но на него пока не натолкнулась ни одна знаменитость, поэтому за столиками почти никого не было. Базиль отдавал себе отчет в том, что, когда он придет сюда в следующий раз пообедать, столики в центре уберут и освободившееся место предложат в аренду. Здесь требуется шумная, назойливая реклама, столкновение точек зрения, всевозможные ухищрения, и все только с целью обратить на себя внимание потенциальных посетителей…
Гизела сидела за столиком в одном из кабинетов. Она сняла шляпку. Базиль сразу же заметил ее гладко причесанные волосы и тонкие очертания лица. Она набросила на спинку стула свое бобровое манто. На ней было серое платье, наглухо застегнутое серебряными пуговичками.
Она взглянула на Базиля с улыбкой, затем с удивлением перевела взгляд на стоящего у него за спиной незнакомого мужчину.
— Мистер Чейз решил пропустить с нами по коктейлю, — объяснил Базиль. — Ему это просто необходимо.
— Как мило с вашей стороны, что вы притащили меня сюда, — сказал Чейз, переводя взгляд с него на Гизелу и испытывая, видимо, при этом щемящую зависть. — Я только выпью что-нибудь и уйду. Но, по правде говоря, мисс фон Гогенемс, я очень рад представившейся возможности поговорить с вами, как и с доктором Уиллингом. Дело касается Алисы. Она вам рассказывала… о нас?
— Не очень многословно, — ответила Гизела. — Хотя она и говорила о своем намерении навсегда покинуть Бре ретон.
Официант, подойдя к столику, принял от Базиля заказ. Чейз подождал, пока они снова не оказались втроем.
— Да, она приняла такое решение, — продолжал Чейз. — Ведь я сделал ей предложение.
— Ах, вот почему она вырядилась я этот оранжевый капот, — сказала Гизела. — Хотела предстать перед вами во всем блеске, нисколько не задумываясь о том, что подумают об этом окружающие.
— Может быть. Хотя, конечно, мне было все равно, как она одета. Я бы продолжал любить ее, даже если на ней была бы надета мешковина. Когда я разошелся с Доротеей, то поклялся больше никогда не жениться. Но у Алисы было все то, чего не было у Доротеи, — веселость, теплота, жизненная сила, человечность…
Официант поставил перед ними три бокала. Чейз с рассеянным видом чуть отхлебнул из своего, словно дегустируя напиток, и не выражал при этом никаких чувств.
— Вот почему с самого начала я был уверен, что это — не самоубийство. Ведь она была счастлива. Я это знаю. Она хотела жить. К тому же у меня еще много денег, несмотря на все усилия Доротеи конфисковать все до цента. Я мог бы дать Алисе все, что она пожелала бы. Какая глупая, бессмысленная смерть, наступившая в тот момент, когда она была на пороге исполнения всех своих желаний.
— Несчастный случай, — перебила его Гизела.
Чейз остановил ее взглядом.
— Знаете, ведь очень просто сломать шею человеку. Нас этому обучали в армии. В определенном положении стоит положить ладони на голову человека, сделать резкий рывок в сторону, и шейные позвонки выскакивают.
Иллюстрируя такое действие, он поднял обе ладони с растопыренными пальцами вверх, удерживая их на одной высоте на расстоянии размера головы. Его рывок в сторону отличался какой-то противной четкостью и резкостью, словно он в этот момент демонстрировал отдание воинской чести или какое-то упражнение из военной подготовки, что, естественно, нужно было использовать в подчеркнуто щеголеватой воинской манере…
— После этого можно выпустить тело из рук и не препятствовать его падению на лестничные ступеньки. Можно разорвать подол платья, отшвырнуть туфельку в сторону. Все это займет несколько секунд. А потом попробуй, докажи, что это не несчастный случай!
Гизела открыла рот: «Но…»
Чейз перебил ее монотонным, печальным голосом.
— Ее ненавидели трое: Доротея, моя бывшая супруга, Раймонд Вайнинг и Фостина Крайль. Доротея при мысли о моем новом браке испытывала страх и ревность. Особенно, если речь шла о такой молодой женщине, как Алиса, которая могла иметь от меня нескольких детей. Таким образом, все они могли претендовать по наследству на те деньги, которые в противном случае оставались бы у Бет. Рэй Вайнинг год назад был помолвлен с Алисой — глупая детская интрижка. Но, кажется, она его отвергла. Мне известно, что-между ними вышла ссора. У Алисы был острый язычок, и, как мне говорили, ей нравилось поддразнивать Крайль.
— Мне как-то трудно представить женщину, которая ломает шею другой, — сказала Гизела. — Женщины скорее прибегнут либо к пистолету, либо к яду.
— Охваченная ревностью женщина в гневе способна на что угодно, — возразил Чейз. — Даже столкнуть другую женщину с каменной лестницы. А по словам Бет, мисс Крайль именно так поступила с Алисой… Скажите, мисс фон Гогенемс, вы сами что-нибудь видели?
— Нет, к сожалению, ничего. Только Алису, порванный подол ее платья и лежавшую в стороне туфлю.
— Может, какие-то следы?
— Нет, следов я не видела. Но тогда я и не старалась их обнаружить.
— Ладно. Думаю, все это напрасные надежды. Нам никогда не удастся выяснить, как именно умерла Алиса.
— Вы же знаете, что Фостина в это время была в Нью-Йорке, — продолжала Гизела.-Я разговаривала с ней по телефону как раз перед тем, как обнаружила труп Алисы.
— Насколько мне известно, мисс Фостина Крайль— единственный человек в мире, у которого никогда не будет алиби… Не знаю, что и думать! Спасибо за выпивку. Должен идти. Всего хорошего. — Чейз поставил пустой бокал, встал со своего места и зашагал по проходу между столиками по направлению к гардеробу.
Гизела посмотрела на Базиля.
— Как ты считаешь, что же на самом деле произошло с Алисой?
— Не знаю. Возможно даже, что сам Чейз ее убил. Ведь он мог выуживать у тебя сведения о том, заметила ли ты следы на месте преступления, или какие-то другие улики.
— Любовная ссора?
— Может быть, что-то в этом роде. Скажи, она на самом деле любила Чейза?
Гизела поморщилась.
— Но ты же видел и его, и Вайнинга.
— Вайнинг, конечно, более привлекательный тип для женщины.
— Думаю, что да. Конечно, о таких вещах трудно судить с уверенностью. Иногда довольно уродливые мужчины нравятся женщинам. А мужчин привлекают «прекрасные» уродки. Но нельзя не считаться с тем, что Чейз — состоятельный кавалер, а Алиса ужасно устала от тоскливой жизни обычной преподавательницы в школе… Какой ужас, если Бет Чейз на самом деле что-то видела вчера. Но может ли ребенок в таком возрасте обладать такой остротой ума, чтобы воспользоваться всеми историями, рассказанными в школе о Фостине, и тем самым отвести подозрения от своего отца? А может, все эти невероятные истории с Фостиной — лишь плод оптического обмана?
Базиль покачал головой.
— Не так все просто, дорогая. Миссис Лайтфут рассказала мне, что Фостина была вынуждена оставить школу Мейдстоун в прошлом году по той же причине.
— Боже мой, но ведь в этой школе училась и Алиса!
— Да, и при этом Алиса всегда любила поддразнивать Фостину.