Турецкий спрятал пакет с пистолетом в карман.
— Ну давай, рассказывай. Кто тебя послал и зачем?
Парень насупился. Он посмотрел на Турецкого из-под нахмуренных бровей и сказал:
— Я не могу здесь. Подо мной лужа. И мочой несет со всех сторон.
— Это от твоих штанов, — сообщил ему Турецкий. — Ты на машине?
— Да.
— Где она?
— Здесь, в сотне метров. Надо только через двор пройти.
— В машине тебя кто-нибудь ждет?
Парень покачал головой:
— Не, я один.
— Смотри, — с угрозой сказал ему Турецкий. — Ладно, вставай. Дернешься — снова дам по носу. Усвоил?
Парень шмыгнул сломанным носом и тихо ответил:
— Усвоил.
— Ну пошли.
Турецкий помог противнику подняться на ноги и слегка подтолкнул его вперед, держа за шиворот, чтобы тот не упал. Так они и пошли.
Двор был пуст, только возле одного из подъездов, опираясь на палку, стояла старуха. Проходя мимо нее, Турецкий сказал:
— Спокойно, бабуля. Я из милиции. — Он на ходу вынул из кармана удостоверение и показал его старушке.
— Ох, свят, свят! — перекрестилась та. — И за что ж его, горемычного?
— Это, бабушка, опасный вор-рецидивист. Специализируется на квартирных кражах.
— На кражах? — охнула старуха. — И поделом же ему, гаду! Нечего честных людей обкрадывать. Ишь, повадились, ироды, квартиры обносить! И когда только вас всех переловют?! И когда только вас, скотов, перебьют?!
— Слыхал? — усмехнулся Турецкий, продолжая держать парня за шиворот и легонько подталкивая его вперед. — Не понравился ты ей.
— Вы бы ей еще сказали, что я Христа распял, — угрюмо отозвался парень.
— Давай шагай, рецидивист-христопродавец…
Они прошли через двор и подошли к следующей арке. Прежде чем выйти на соседнюю улицу, Турецкий остановился и спросил:
— Какая машина?
— «Девятка». Бежевая.
— Где стоит?
— Сразу за аркой.
Придерживая парня одной рукой, Александр Борисович осторожно выглянул из-за угла. Возле арки и в самом деле стояла бежевая «девятка». Салон был пуст.
— Да нет там никого, говорю же, — проворчал парень.
— Помалкивай, когда не спрашивают, — осадил его Турецкий. — И шевели батонами.
Они вышли из арки и подошли к «девятке». Турецкий вынул из кармана ключи, которые предусмотрительно изъял у парня, пока тот находился без сознания. Сняв машину с сигнализации, он открыл заднюю дверцу:
— Полезай!
Парень забрался в салон. Турецкий сел рядом с ним и захлопнул дверцу. Парень заговорил первым.
— Если я все вам расскажу, вы не станете подбрасывать мне этот паленый ствол? — спросил он.
— Смотря по тому, что ты расскажешь, — ответил Турецкий. — Кто приказал тебе стрелять в Генриха Боровского? Риневич?
Парень медленно покачал головой:
— Я в него не стрелял. Я только целился. Стрелял я в того, другого, который выбежал из магазина. Но в него даже и не попал. — Парень усмехнулся и добавил: — Хотя мог бы. Старик не такой уж и быстрый.
— Зачем ты целился в Боровского? — спросил Турецкий.
— Я должен был его напугать. А если бы хотел, я бы легко его убил. Он даже пистолет от страха на пол выронил.
— Ты долго стоял возле машины. Зачем?
Парень повернулся к Турецкому боком и ответил:
— Чтобы он увидел серьгу у меня в ухе. Вот эту. Но он, по-моему, вообще ни хрена не соображал от ужаса.
Турецкий нахмурился и задумчиво почесал пальцем переносицу.
— Значит, ты должен был просто напугать Боровского. И сделать это так, чтобы он позже смог тебя опознать. Так?
— Так, — кивнул парень. — Поэтому и серьгу в ухе оставил. Чтоб было легче узнать.
— Грубо и глупо, — резюмировал Турецкий. — Тебя оправдывает только то, что не ты сам эту глупость придумал. Хотя… должен признать, что этот дешевый трюк сработал. Тебе ведь приказал это сделать не Риневич, так? Ты должен был подставить Риневича. Чтоб Боровский увидел тебя в офисе «Дальнефти» и решил, что ты действовал по приказу своего патрона. Правильно я говорю?
— Правильно, — нехотя признал парень.
— Как ты попал в службу безопасности «Дальнефти»?
— Просто. Как все попадают. Увидел объявление в газете, ну и пришел. Закончил курсы охранников. Поэтому конкурс прошел без проблем.
Турецкий слушал слова парня с безразличным лицом, словно не находил в них для себя ничего нового. Он ободряюще хлопнул парня по плечу и сказал:
— Молодец, рецидивист. Осталось только назвать имя своего настоящего босса.
Парень удивленно уставился на Турецкого:
— Как? А вы разве не знаете?
В ответ Турецкий поморщился, как от зубной боли.
— Дурак. Конечно, знаю. Но надо, чтоб ты сам назвал это имя. Ты ведь даешь показания, а не я.
— А у вас пишется, что ли?
— Ага. На корочку. Нет, болван, разве ты видишь у меня в руках магнитофон? Итак, я жду.
Парень нахмурился еще больше.
— Моему боссу не понравится, что я его сдал, — сипло сказал он.
— Да ну? — усмехнулся Турецкий. — В таком случае своей обидой он поделится с сокамерниками. Больше будет не с кем.
— А вы уверены, что вам удастся его посадить? — нагловато спросил парень.
Турецкий кивнул:
— На все сто. И чем быстрее ты начнешь говорить, тем быстрее я это сделаю.
Некоторое время парень размышлял, поглядывая на Турецкого оценивающим взглядом, — сумеет ли тот выполнить свое слово или нет. В конце концов решил, что у Турецкого лицо человека, заслуживающего доверия, и сказал:
— Хорошо, я расскажу. Имени человека, на которого я работал, я не знаю. Я говорил с ним по телефону. Деньги за работу он перечислял на мой счет в банке.
Александр Борисович недоверчиво прищурился:
— Как он на тебя вышел?
— Позвонил мне домой. Я взял трубку, а там — незнакомый голос. Говорит: «Проверь свой счет в банке. Я перезвоню завтра». А дальше — гудки. Я, конечно, сильно удивился, но проверил.
— И что ты обнаружил?
Парень посмотрел на Турецкого лукавым взглядом и ответил:
— Три тысячи долларов! Представляете? На следующий день он перезвонил и сказал: «Это только за то, чтобы ты меня выслушал. И чтобы понял, что намерения у меня самые серьезные. Если сделаешь то, что я скажу, получишь в десять раз больше».
— Щедро, — хмыкнул Турецкий. — Давай дальше.
— Ну дальше он сказал, что у него с моим шефом, Риневичем, старые счеты. И что он хочет свести эти счеты с моей помощью.
— Ну а ты?
— А я ответил, что в таком случае ему лучше обратиться к услугам киллера. И что вообще я своих хозяев не сдаю.
— Да ты, оказывается, парень с принципами! — иронично заметил Турецкий.
— Вам смешно? — Парень насупился. — Вот и ему стало смешно. Он засмеялся и сказал, что убивать он никого не собирается. Просто он хочет немного моему хозяину… досадить. Да, так он сказал: «Досадить». Я спросил, не боится ли он, что я все расскажу Риневичу. Он ответил, что нет. Потому что уверен, что я умный парень и не захочу наживать себе врага. Лучше получить деньги, чем жить в постоянном страхе и шарахаться от каждой тени. Потом он сказал, что видит меня. Видит, как я сижу у окна и разговариваю по телефону. И что ему ничего не стоит… погодите, как же он выразился?.. удивить меня до смерти — вот как.
— Что, так и сказал?
— Так и сказал.
— И ты, конечно, согласился?
Парень уныло вздохнул:
— А что мне оставалось делать? Как только я сказал «да», Соха тут же перевел на мой счет еще пять тысяч. Чтобы я окончательно понял, что он не шутит.
— Как он объяснил тебе нападение на Боровского?
— Да так же, как и вы. Сказал, что хочет подставить Риневича. Что Боровский должен меня запомнить, но чтобы рожу свою я особо не светил. В общем, так, чтобы у Боровского остались сомнения — я это был или не я.
— Сложный план, — заметил Александр Борисович.
Парень кивнул:
— Да. Я ему тоже так сказал. А он мне: «Ничего, ты парень сообразительный, что-нибудь придумаешь». Вот тогда я и придумал с серьгой. Все в ушах кольца носят, а я гвоздик вставил.
— Умно придумано, ничего не скажешь, — похвалил Турецкий. — Сколько он тебе за это заплатил?
— Сравнял до десяти кусков. Сказал, что это только начало и что впереди у нас много работы.
Парень заерзал на сиденье, скорчив болезненную мину. С упреком посмотрел на Турецкого и сказал:
— Руки бы развязали. Больно ведь. Я уже пальцев почти не чувствую.
— Придет время — развяжу, — неумолимо ответил Александр Борисович. — А ты давай рассказывай дальше. Что еще ты сделал для своего нового хозяина?
Парень заметно приуныл и продолжил тихим, обиженным голосом:
— Кроме сегодняшней истории, ничего. Он долго не объявлялся. А вчера позвонил и говорит: «Есть, говорит, такой следователь — Турецкий. У него сейчас машина сломана, поэтому он домой от метро пешком ходит». Ну вот. Потом объяснил мне про эту арку. Сказал, что это очень удобное место, рядом с вашим подъездом.
— Он тебе описал мою внешность?
— Да. И еще фотку прислал.
— Как?
— Да по телефону. Вы у меня трубу забрали. Посмотрите там в памяти.
Александр Борисович достал из кармана телефон парня и пощелкал по кнопкам. На экране всплыло его собственное лицо. Снят он был где-то на улице, почти в движении, однако снимок был довольно отчетливым. Да и одет на снимке Турецкий был в то же пальто, что и сегодня. В общем, узнать можно было легко. Турецкий нажал на кнопку, чтобы узнать номер отправителя, но обратного телефона не было.
— Я тоже пытался узнать, с какого номера он кинул эту картинку, — объяснил парень. — Но у него, видимо, блокировка. Антиопределитель, или как он там называется.
— Ты должен был меня убить? — спросил Турецкий.
Парень едва заметно усмехнулся:
— Обижаете. Я ведь не мокрушник. Мы с ним сразу договорились, что никаких мокрых дел. Он сказал, чтоб я хорошенько пересчитал вам кости. Он сказал, что действовать нужно осторожно и решительно, но… — парень вздохнул. — Но я вас недооценил.