Клер вдруг стало холодно. Сквозь открытые двери она заметила, что солнце уже опускается над озером; огненные лучи окрасили тяжелые кучевые облака в розовые и оранжевые тона. Клер знала, что Миранда заговорила первой, чтобы напомнить младшим сестрам ту лживую историю, которую они когда-то вместе состряпали. Но сейчас ей показалось, что сотканная ими плотная завеса тайны, подкрепленная твердой решимостью каждой оставить ту ужасную ночь в прошлом, начинает трещать и расползаться.
– Когда я впервые встретилась с Харли... То есть мы были знакомы с самого детства, но, когда я поняла, что испытываю к нему какие-то чувства, он встречался с другой девушкой. Ее звали Кендалл Форсайт.
– Сука, – пояснила Тесса и отмахнулась от строгого предупреждающего взгляда Миранды. – Она стала женой Уэстона Таггерта, старшего брата Харли.
Клер нахмурилась. Она давно решила, что больше не позволит никому – ни отцу, ни старшей сестре – распоряжаться своими чувствами, диктовать, что ей говорить и когда молчать. Все переменилось за последние шестнадцать лет, теперь она сама будет говорить за себя и полагаться только на себя. Слишком долго она полагалась на чужое мнение: доверяла матери, потом Харли, иногда Миранде и, наконец, Полу.
– Отец, должно быть, рассказал вам, что, по его мнению, Таггерты переехали сюда с единственной целью – выжить его из дела. Но это неправда.
Датч презрительно фыркнул:
– Нил должен был оставаться в Сиэтле и заниматься своим пароходством.
– Мне кажется, они переехали сюда где-то в середине пятидесятых, – продолжала Клер, переводя взгляд с Миранды на Стайлза.
– В пятьдесят шестом, – уточнил Датч, открывая ящик с сигарами.
– Ну, как бы то ни было, папа воспринял появление конкурента как личное оскорбление.
– Я так и знал, что Харли промыл тебе мозги!
– Боже мой, папа! – воскликнула Тесса, резко повернувшись к отцу. – Ты всех нас тут собрал, настоял, чтобы мы приехали и все выложили начистоту, но стоило Клер начать говорить, как ты ее оскорбляешь. Все, я ухожу!
Она выпила свой стакан залпом, схватила сумку и направилась к дверям.
– Нет, погоди. – Датч вскочил с кресла и, морщась от боли в колене, бросился вслед за своей упрямой младшей дочерью. Но Тесса не собиралась больше все это терпеть. Буквально через несколько секунд во дворе взревел мотор, «Мустанг» Тессы взял с места в карьер.
– Продолжайте, – сказал Стайлз, обращаясь к Клер. Он стоял, засунув руки в карманы потертой куртки, и почему-то уже не казался таким суровым и неумолимым, как при своем появлении. – Так что там насчет Таггертов?
Однако Клер не успела произнести ни слова: в комнату вернулся запыхавшийся Датч. От волнения на виске у него начался нервный тик.
– Жаль, что так получилось с Тессой. Она иногда взбрыкивает, но это ничего. Она остановилась в «Камне Иллахи» – номер люкс в северном крыле. Вы можете навестить ее позже.
– Непременно, – сказал Стайлз и кивнул Клер, приглашая ее продолжить рассказ.
– В общем, отец Харли решил заняться новым делом.
–Видно, мало ему было тех миллионов, что он зашибал в своем пароходстве, – проворчал Датч. – Вот он и решил вторгнуться на мою территорию – начал скупать на побережье в Орегоне всю дешевую землю, на какую только мог наложить руки. Этот ублюдок вообразил себя главным разработчиком здешних земель и обосновался с семьей возле Чинука.
– Тем самым бросив вам открытый вызов?
– Точно. – Датч, хмурясь, допил свой стакан и поставил его на стол рядом со сложенной газетой. – Перехватил у меня отличный участок около Сисайда. Выстроил свой «Морской бриз», как только я начал строить «Камень Иллахи». – Датч с такой силой затянулся сигарой, что пепел на ее конце затлел красным. – Ублюдок!
– И что вы почувствовали, когда Клер решила выйти замуж за одного из Таггертов?
– Я пришел в ярость.
– И как далеко вы готовы были зайти?
Датч возмущенно прищурился.
– Слушайте, я не для того вас нанял, чтобы вы мне тут намекали, будто я имею какое-то отношение к смерти мальчишки! Поверьте, если бы я его убил, никто бы в жизни не заподозрил, что это не несчастный случай.
– Прекратите оба! – приказала Миранда.
– Я больше ни секунды не намерена это выслушивать, – дрожащим от возмущения голосом заявила Клер. – Не знаю, чего ты хотел добиться, папа, притащив нас всех сюда, но на меня можешь больше не рассчитывать. Все, с меня хватит.
Она нащупала в сумке ключи от машины и направилась к двери.
– Ты никуда не уйдешь! – упрямо заявил Датч. —Нам еще многое предстоит обсудить.
Клер покачала головой:
– Позже.
– Но я хочу, чтобы ты осталась здесь, в доме! Я думал, мы договорились.
– Это была неудачная мысль.
– Твоим детям нужен дом, Клер. Настоящий дом, а не какая-нибудь дешевенькая квартирка. Здесь они смогут всюду бегать, играть, мы опять заведем лошадей, они будут плавать или кататься на байдарках. Тут есть озеро, теннисные корты, бассейн.
– Меня нельзя купить, папа.
И все-таки она заколебалась. Дети были ее слабым местом, и Датч это знал. Но ей так хотелось довериться ему, поверить, что у него наконец-то прорезались запоздалые чувства к внукам.
– Я вовсе не пытаюсь тебя купить, я просто предлагаю помощь, – продолжал Датч. – Ради Шона и Саманты. Твоей матери это место никогда не нравилось, но ты-то его любила. Из всех моих детей ты одна любила здешнюю жизнь.
Вот теперь он говорил правду. И все же... Клер не хотелось принимать от него подарки. Все, что тебе дают вроде бы бесплатно, имеет скрытый до поры ценник. А она впервые в жизни пыталась самостоятельно встать на ноги.
– Нет, папа, нам не следует сюда переезжать.
– Ну, не стоит решать прямо сейчас. Мы позже все обсудим.
Повернувшись, Клер обвела взглядом дом. Теплые кедровые стены, огромный камин, винтовая лестница со стершимися фигурками на столбиках перил. Дом был почти пустой – осталось лишь несколько самых необходимых предметов мебели, и никаких украшений. Но она всегда ощущала духовное родство с этим странным зданием, перенесшим столько.
– Я подумаю, – обещала Клер, презирая себя за слабость: все выглядело так, будто отец опять одержал над ней верх.
Миранда проводила сестру взглядом, чувствуя, как в груди нарастает отчаяние. Потом она повернулась к Датчу:
– Слушай, я согласилась приехать сюда, хотя понятия не имела, что ты задумал. Теперь я вижу, что совершила большую ошибку. Этот твой нездоровый интерес к смерти Харли Таггерта. Я этого просто не понимаю. Оставь в покое Кейна Морана, пусть себе ищет что хочет. – Она медленно повернулась к очередному отцовскому мальчику на побегушках, с трудом преодолевая отвращение: – У меня к вам вопрос, мистер Стайлз.
– Валяйте.
– Кто-то несколько раз появлялся в моей конторе, не заставал меня, но морочил голову моей секретарше и девушке в приемной.
– Вот как?
Он скрестил руки на груди, и в глазах его мелькнуло что-то, сменившее угрюмую решимость: некое более глубокое и более пугающее чувство.
– Это были вы?
– А вы даром времени не теряете, переходите прямо к сути. Мне это нравится.
– Вы не ответили на мой вопрос, – Миранда посмотрела ему прямо в глаза, давая понять, что она его не боится. – Вы были сегодня в конторе окружного прокурора?
– Да.
Она неожиданно испытала острое разочарование. По какой-то необъяснимой причине ей было неприятно узнать, что этот длинноногий, поджарый и до ужаса самоуверенный сукин сын замешан в заговоре против нее.
– Почему же вы меня не дождались и никому не представились?
– Я посчитал это неуместным.
– А слоняться по зданию суда, вынюхивая что-то за моей спиной, – уместно?
Стайлз пожал плечами.
– Согласитесь, ваш отец нанял меня для расследования весьма деликатного дела. Вы же не хотите, чтобы об этом узнали ваши коллеги, подчиненные и начальство? Вот я и решил кое-что выяснить, не привлекая особенного внимания.
– И устроили секретарше в приемной допрос третьей степени.
– Просто задал несколько вопросов.
– Дебби слишком много болтает, – отрезала Миранда.
Ей хотелось выплеснуть свой гнев, но она не знала, с кого начать. Объясняться с Денвером Стайлзом? Гораздо охотнее она свернула бы ему шею, но у нее были более насущные заботы. Как вдолбить отцу, что он должен поразмыслить хорошенько и не будить спящих собак? Стоит ли встретиться с Кейном Мораном и попытаться выяснить, почему он решил вернуться домой именно сейчас и вытащить на свет божий всю эту старую историю?
– Ранда. – Голос отца, полный мягкой укоризны, заставил ее очнуться. – Я понимаю, что ты расстроена, но пойми и ты меня. Мне очень важно знать, с чем придется иметь дело. Многие люди рассчитывают на меня. Они вложили в мою предвыборную кампанию большие деньги, и я не могу их подвести. Даже тень скандала не должна лечь на мое имя.
– В таком случае откажись от кампании, отец, – посоветовала Миранда, снимая плащ со спинки дивана. – Потому что мы с тобой оба знаем: в шкафах семейства Холланд заперто слишком много скелетов и все они гремят костями. Их не удержать взаперти, а ключи давно потеряны. Рано или поздно один из этих скандальных секретов непременно выплывет наружу.
– Может, и так, но все эти внебрачные связи, неудачные капиталовложения– сущие пустяки в сравнении с тем, с чем мы имеем дело теперь. Когда мы говорим о той ночи, которая стала последней для Харли Таггерта, нам, увы, приходится говорить об убийстве.
«Одно хорошо: старик вполне предсказуем», – думал Кейн Моран. Он бродил по берегу озера, огибая разбросанные на песке валуны и выгоревшие до белизны старые поленья. Взошедшая луна бросала на воду серебристые отсветы; облака сгущались, видимо, собирался дождь.
Кейн отвел от лица ветви ели, подступившей совсем близко к береговой линии, и посмотрел на дом Холландов, высящийся всего в сотне футов впереди. Некоторые окна ярко светились в темноте летней ночи. Как и ожидал Кейн, Бенедикт Холланд позвонил своим дочерям и притащил их в старый дом у озера. Должно быть, решил предупредить их об опасности, велел держать язык за зубами, что бы они там ни натворили шестнадцать лет назад. Кейн понятия не имел, каким образом старику удалось заставить их вернуться, скорее всего, он пустил в ход подкуп, это был его обычный образ де