Я вспомнила, о чем мы говорили с Мэй, и разговоры, при которых я незримо присутствовала, находясь в плену у онейридов.
— Этого никто не ожидал.
— Кроме мистера Джерома.
— К чему ты клонишь?
— Я не знаю, почему ритуал сработал. Мистер Мортенсен не должен был найти вас.
Я относилась к Эрику с большой любовью, поэтому мне самой стало неприятно, когда я с раздражением сказала:
— Все говорят об этом, но он все-таки нашел меня. Может быть, этого не должно было произойти, но после всего, через что мне пришлось пройти, я не хочу думать о том, как это случилось.
— Понимаю, понимаю… Но все же меня это поражает. Не могли бы вы рассказать, как он нашел вас?
Против этого я возражений не имела. Конечно, мне было довольно сложно восстановить последовательность событий. Я постаралась как можно подробнее описать, каково это — находиться в мире снов, и как мне показалось, что Сет зовет меня. Эрик терпеливо выслушал мой рассказ, а потом попросил рассказать о содержании моего контракта с адом и о том, как я продала душу дьяволу.
Это оказалось посложнее. Меня очень удивил этот вопрос. Онейриды показали столько разных версий того, что произошло между мной и Кириакосом, некоторые из них были правдой, некоторые — нет, но все заставляли снова и снова переживать ужас. Все же я понимала, раз Эрик спрашивает, это может оказаться важным, поэтому, как смогла, рассказала всю историю: как я изменила Кириакосу с его лучшим другом и о том, как он, узнав об измене, погрузился в бездну отчаяния и решил покончить с собой. О том, как я заключила сделку с адом, чтобы спасти его. Я продала душу дьяволу и стала суккубом в обмен на то, чтобы все люди, знавшие меня — в том числе Кириакос, — навсегда забыли о моем существовании и об ужасном поступке, который я совершила.
— Повторите, пожалуйста, еще раз условия сделки, — попросил Эрик.
— Все, кто меня знал на тот момент — семья, друзья, а главное, муж, — забудут меня и все, что произошло, — сдавленным голосом повторила я. — Так и вышло. Я вернулась в родные места некоторое время спустя, и никто не узнал меня, у них не осталось никаких воспоминаний.
— Больше в контракте не было никаких условий?
— Нет. Один знакомый бес недавно проверил контракт и подтвердил, что все правильно.
— А зачем ему оказывать вам такую услугу? — Эрик заинтересовался моими словами.
— Ей. Я помогла ей, и она хотела отплатить добром. Бес, который заключил со мной контракт, работал на Никту и пытался строить козни Сету. Хью как-то сказал, что если бес так о ком-то беспокоится, значит, с контрактом может быть не все в порядке. Поэтому Кристин решила проверить мой контракт.
Ради меня она пошла на большой риск — если бы ее поймали, когда она совала нос в секретные документы ада, последствия могли бы оказаться далеко не радостными. Но она была благодарна мне за то, что я посоветовала ее любимому боссу наконец обратить на нее внимание, и все же справилась со страхом и рискнула.
— По ее словам, контракт составлен так, что комар носа не подточит. Все как надо. Не к чему придраться.
Снова тишина в трубке. Этот разговор начинал меня нервировать.
— А этот бес, Нифон, в результате смог что-то сделать мистеру Мортенсену?
— Не особенно… хотя это стало одной из причин, по которой мы вскоре расстались, — я замолчала, собираясь с духом, — но всего лишь одной из множества причин.
— Нифон больше не показывался?
— Нет, но тут появился этот другой суккуб.
Из-за последних драматических событий я совершенно забыла о Симоне.
— Она притворялась мной. Пыталась соблазнить Сета, но у нее ничего не вышло. По-моему, Джером приказал ей собирать вещи, но я не уверена.
Эрик снова долго молчал, а потом со вздохом ответил:
— Благодарю, мисс Кинкейд. Теперь мне есть над чем поразмыслить. Прошу прощения, что заставил говорить о вещах, причиняющих боль. Очень рад, что вам стало лучше.
— Спасибо, — повторила я, — спасибо тебе за помощь, Эрик.
Он повесил трубку, а я вышла в гостиную. На кухне Роман выкладывал на тарелку горячие бутерброды с сыром.
— Кушать хочешь? — спросил он.
— Умираю от голода, — ответила я.
Он протянул мне тарелку с бутербродами и чашку кофе, и я не могла не улыбнуться.
— Спасибо. Сомневаюсь, что я это заслужила.
— Ты никому ничего не должна. К тому же я просто сделал на несколько бутербродов больше. Хотел поплотнее поесть перед работой.
— Перед чем?!
— Я нашел работу, — сообщил он, не в силах больше скрывать новость.
— Не может быть!
— Может! Сходил в школу, где когда-то преподавал. У них была пара вакансий, теперь у меня несколько уроков в неделю.
Я потеряла дар речи. Я так долго доставала его, чтобы он нашел себе работу, и вот пожалуйста! Мало того что за это неплохо платят, так еще и по специальности, он же лингвист!
— Значит, теперь ты будешь платить за квартиру?
— Давай не все сразу, любимая.
Он взял свою тарелку, и мы сели кушать в гостиной, а кошки нетерпеливо терлись о наши ноги, ожидая, вдруг и им перепадет кусочек. Мое настроение резко ухудшилось. Сон. Сон, в котором у меня были муж и дочка. Онейриды пытались заставить меня поверить, будто этот мужчина — Сет, но ведь это невозможно. Я посмотрела на Романа, думая, смогу ли я когда-нибудь вновь полюбить его. Если этот сон вообще — правда, лучшего кандидата на роль мужа не найти.
— Вы с Эриком долго разговаривали, — заметил Роман.
— Он не может понять, как вам удалось спасти меня. Говорит, ритуал не должен был сработать.
— Да, я слышал то же самое.
Не переставая жевать бутерброды, я вкратце пересказала разговор, в том числе упомянув об интересе к Сету и моему контракту.
— Не знаю, что тут такого, — закончила я, — да, мы с Сетом все еще испытываем чувства друг к другу и изо всех сил стараемся избавиться от них. Хотя когда наши души встретились в мире снов, мне совершенно не хотелось расставаться с ним. Может быть, этого оказалось достаточно. Просто не все верят в любовь.
— Возможно, — согласился Роман и погрузился в раздумья.
И тут в дверь постучали. Ауры бессмертного я не почувствовала и от всей души надеялась, что это не мой сосед Гэвин, который решил попробовать еще раз заняться со мной любовью. До этого ему хватало ума меня не беспокоить.
Но на пороге я увидела не Гэвина, а Мэдди.
Мэдди, по щекам которой ручьями текли слезы.
Я не стала задавать лишних вопросов. Когда у друга беда, сначала нужно позаботиться о нем. Я втащила ее в квартиру, усадила на диван и крепко обняла.
— Что такое? — спросила я через некоторое время. — Что случилось?
Она едва могла говорить. Рыдания сотрясали ее тело, она давилась слезами. Кто-то дотронулся до моей руки: это Роман протянул коробку с носовыми платками, я благодарно посмотрела на него и дала Мэдди несколько штук.
Наконец она простонала:
— Это все Сет.
Сердце перестало биться. За несколько секунд в голове промелькнули десятки самых ужасных вариантов: Сета сбило машиной, у Сета обнаружили неизлечимое заболевание. Я схватила ее ладонь, даже не заметив, как впиваюсь ногтями, но сразу постаралась взять себя в руки и ослабить хватку.
— Что случилось? С ним все в порядке?
— Он разорвал помолвку, — сказала Мэдди и снова разрыдалась. — Сказал, что между нами все кончено.
Она уткнулась мне в плечо, я стала рассеянно гладить ее по волосам, изо всех сил стараясь осознать услышанное. Наверное, я неправильно ее поняла.
— Не может быть, — потрясенно произнесла я. — Он же… он же любит тебя.
Она подняла голову и посмотрела на меня полными страдания, заплаканными глазами.
— Он сказал, что любит меня не настолько сильно, насколько я этого заслуживаю. Сказал, что не может заставить меня выйти за него замуж, потому что нам не суждено провести вместе всю жизнь.
Она взяла салфетку, высморкалась и с отчаянием посмотрела на меня.
— Что все это значит, Джорджина? Почему он сказал, что заставляет меня? Ведь я же сама хочу этого! Не понимаю.
Я посмотрела на стоявшего за ее спиной Романа. Мы не умели безмолвно общаться, как высшие бессмертные, но нам было достаточно простого взгляда. Сет не заставлял ее согласиться на помолвку, но он сделал предложение из чувства вины, после того как изменил ей со мной, не в силах сопротивляться притяжению. Тогда он решил, что нам лучше держаться друг от друга подальше, и сделал Мэдди предложение.
— Он сказал, что любит меня, — не могла успокоиться Мэдди, — но мне нужен кто-то, кто полюбит еще сильнее, кто-то, для кого я стану целой вселенной. Он сказал, что если мы не расстанемся сейчас, потом будет еще больнее.
Она разрыдалась и забилась в угол дивана, закрыв руками лицо.
— Больнее не бывает! Мне хочется умереть!
— Не говори так! — вскрикнула я, прижимая Мэдди к груди, — никогда не говори так!
— Джорджина, — тихо предостерег Роман, и тут я поняла, что трясу Мэдди, и сразу же отпустила ее.
— Послушай меня, — сказала я, пытаясь поймать ее взгляд. — Ты потрясающий человек. Ты одна из самых прекрасных людей, каких я только знаю. Все пройдет… Клянусь. Я не оставлю тебя наедине с горем. Ты заслуживаешь всего самого лучшего. Если не с ним, значит, с кем-то другим.
Последние слова дались мне с трудом. Вообщето я должна бы радоваться. Мне не придется больше смотреть на них вместе. А еще у меня было ощущение, будто я имею какое-то отношение к этому. Как она там говорила? Сет сказал, она заслуживает того, чтобы стать для кого-то целой вселенной? Когда-то он сказал мне: «Джорджина, в тебе — целая вселенная». В одном из кошмаров он произнес эти слова, когда они с Мэдди занимались любовью, но теперь я убедилась, что этот сон — неправда. Но вслух я все-таки сказала:
— А может быть… может быть, вам, ребята, надо просто серьезно поговорить, и тогда вы поймете…
Рыдания вдруг затихли, и Мэдди удивленно посмотрела на меня:
— В том-то и дело. Я не могу с ним поговорить.