— Это говорит не в твою пользу. Питер, ты никуда не пойдешь, пока не выпьешь кофе с сэндвичем. Когда ты в последний раз ел?
— Не знаю. Когда в среду я проснулся в офисе, то пошел домой и лег в постель. Вчера я весь день пробыл дома, а потом встречался с тобой. И после того как ты мне отказала, я снова напился.
— Питер, во вторник вечером ты сказал Рене Картер, что не можешь дать ей больше денег. Почему ты пытался занять у меня в среду вечером?
— Потому что я знал, что она не отстанет от меня, а если натравит копов на Грега, у него будут большие неприятности.
— Ты еще сказал, что полиция готовит ордер на обыск. Неужели они надеются найти в офисе или дома какие-то улики, которые позволили бы повесить на тебя это убийство?
— Сьюзен, совершенно исключено.
— Не помнишь, дрался ли ты с ней? Ударил ли ее в ответ, когда она дала тебе пощечину?
— Клянусь, я ни за что не ударил бы ее. Я хотел лишь сбежать от нее.
— Питер, ты уже говорил полиции, что Рене Картер пыталась вымогать у тебя больше денег. Послушай. Тебе понадобится адвокат. Я не защитник, я работаю по корпоративному праву, но любой студент-первокурсник юридического колледжа найдет брешь в твоей так называемой отключке. К счастью, они не могут вызвать меня в суд в качестве свидетеля, потому что я сама адвокат. Я скажу им, что ты говорил со мной, чтобы получить квалифицированный совет. Только не говори никому об этом ни слова и не отвечай на новые вопросы полиции. К этому времени полицейские должны закончить обыск квартиры, так что, после того как я приготовлю еду, тебе надо будет пойти домой и отдохнуть. Тебе необходим отдых. Оставайся там и жди моего звонка. Я кое с кем свяжусь и найму лучшего защитника, какого смогу найти.
Час спустя, уходя из квартиры Сьюзен, Питер Гэннон бросил прощальный взгляд на изысканно обставленную гостиную с уютными, подобранными по цвету диванами, старинным ковром и роялем, который он купил Сьюзен на одну из годовщин свадьбы. Ему хотелось лечь на диван и послушать, как она играет. Она была прекрасной пианисткой, намного превосходящей «хорошую любительницу», как сама себя называла.
«И я променял все это на Рене Картер! — в отчаянии думал он. — А теперь Рене может стоить мне всей оставшейся жизни. И даже этого для нее было бы мало».
Вернувшись в свою квартиру, он нашел там полный разгром. Все ящики были выдвинуты, а вещи свалены на ковре. Содержимое холодильника было на кухонных столах. Подушки с диванов и кресел громоздились на полу. Мебель сдвинута в центр гостиной. Картины сняты со стен и сложены штабелем. На обеденном столе лежала копия ордера на обыск.
Питер автоматически принялся за уборку. Физические усилия помогли размять спину, затекшую от неподвижности. «Сьюзен думает, что меня могут арестовать, — размышлял он. Ему эта перспектива казалась невозможной. — Такое чувство, будто я — действующее лицо плохого фильма. Я никогда и пальцем никого не тронул, даже не дрался с мальчишками, когда рос. И когда я понял, что Рене не удовольствуется ста тысячами долларов, я все же пытался занять денег у Сьюзен. Ведь я не стал бы это делать, если бы убил ее. Зачем бы мне ее убивать? Почему я не помню, что делал, после того как оставил Рене на Йорк-авеню?»
Пока он раскладывал по местам содержимое ящиков, передвигал мебель и развешивал картины, в голове продолжали крутиться вопросы без ответов. «Куда я пошел после того, как расстался с Рене? Говорил ли я с кем-то, или мне это пригрезилось? Увидел ли я на той стороне улицы человека, показавшегося знакомым? Не знаю. Просто не знаю».
Сразу после полуночи ему позвонил консьерж.
— Мистер Гэннон. К вам пришли детективы Такер и Флинн.
— Пускай поднимаются.
Буквально парализованный страхом, Питер стал ждать звонка. Открыв дверь, он увидел серьезное выражение на лицах вошедших детективов.
— Мистер Гэннон, — объявил Барри Такер, — вы арестованы по обвинению в убийстве Рене Картер. Повернитесь, мистер Гэннон. — Надевая наручники на заведенные ему за спину руки, Такер завел традиционное: — Вы имеете право сохранять молчание. Все сказанное вами может быть истолковано против вас…
Каждое слово словно хлестало по лицу.
— У вас есть право на адвоката…
Пытаясь отогнать слезы, Питер вдруг отчетливо вспомнил тот момент, когда на вечере в честь премьеры его постановки Рене Картер просунула руку под его локоть и спросила, есть ли у него спутница.
51
В субботу утром Райан приступил к осуществлению своего плана. Встав в семь часов, он принял душ и побрился, довольный тем, что эта большая квартира была в свое время перепланирована — теперь рядом с главной спальней находилась ванная, и он мог не бояться полуодетым налететь в холле на Алису. Правда, он надеялся, что она еще спит.
Но, придя на кухню, он увидел, что она уже там — в атласном халатике, чуть подкрашенная, каждый волосок на месте. «Очень хорошенькая женщина, — подумал он, принуждая себя улыбнуться, — но не для меня».
— Нет чтобы в субботу дать себе поблажку и поваляться в постели часок-другой, — игриво сказала она, наливая ему кофе.
Он заметил на столе свежевыжатый апельсиновый сок и блюдо нарезанных фруктов.
— У меня много дел, так что хочу пораньше начать, Алиса.
— Что ж, как врач, ты наверняка знаешь, что хороший завтрак — лучшее начало дня. Я видела, как ты в спешке убегал на неделе. Как насчет яиц-пашот с тостом?
Он хотел отказаться, но предложение звучало заманчиво, к тому же своим отказом он не хотел обидеть Алису.
— Отлично, — смущенно сказал он.
Усевшись за стол, он отпил апельсинового сока, подумав: «Лучше бы поскорей уйти отсюда. Если бы сейчас вошла Моника или если бы я застал ее в той же ситуации, понятно, какие мысли пришли бы в голову».
— Надеюсь, я тебя не разбудила, когда пришла домой вчера вечером, — сказала Алиса, разбивая яйца над кастрюлей с кипящей водой.
— Я не слышал, как ты пришла. Я лег около одиннадцати, — ответил Райан, вспоминая, как провел вечер накануне.
«Пошел в кино на дурацкий фильм, потому что не хотел быть здесь с тобой. Получается, раз тебя здесь не было, я мог сразу пойти домой, как и собирался. Домой, — подумал он. — Мы оба только что употребили слово „домой“. Разве не мило?»
— Ты не спрашивал, но я хочу все-таки рассказать, чем занималась и почему это так важно, — сказала Алиса, кладя хлеб в тостер.
— Спрашиваю сейчас.
Райан старался проявить заинтересованность.
— Ну так я была на ужине, устроенном издателем журнала «Эвриуан» специально по случаю ухода на пенсию редактора раздела о моде и косметике для знаменитостей. Издатель предложил мне ее должность. Это значит, что я должна встречаться со знаменитостями, о которых хочу писать, и анализировать их одежду, прически и косметику. Это такая работа, о которой я мечтала с той поры, как стала заниматься бизнесом в сфере косметики и моды.
— Очень рад за тебя, — искренне произнес Райан. — У меня есть друзья в издательском мире, и жизнь у них несладкая. Хоть я мало знаю о журнале «Эвриуан», но наслышан, что он один из самых успешных.
— Как ты знаешь, сегодня я возвращаюсь в Атланту, — продолжала Алиса. — Мне нужно поскорей найти агента и сдать мою квартиру, отправить мебель на склад, упаковать одежду и все остальное. Я должна приступить к работе через две недели. Ты не будешь возражать, если твоя сводная сестра вернется сюда, пока не найдет себе жилье? Это большая квартира, и обещаю, что не буду тебе мешать.
«Сводная сестра? Ах да, она сказала швейцару, что я ее сводный брат, — вспомнил Райан».
— Алиса, в Нью-Йорке люди постоянно совместно проживают в квартирах, как и в любом большом городе, но мне давно пора иметь собственное жилье. Вот что я собираюсь искать сегодня. Уверен, когда ты вернешься, меня уже здесь не будет.
«Меня здесь точно не будет, — подумал он, — пусть даже мне придется поселиться в гостинице».
— Что ж, надеюсь, это не означает, что ты не будешь иногда заходить выпить коктейль или посидеть за ужином? Я горжусь тем, что я хорошая хозяйка, а в Нью-Йорке у меня есть по-настоящему интересные друзья.
Алиса поставила перед ним тарелку с яйцами-пашот и подлила ему кофе.
Райан произнес единственно возможный ответ:
— Зайду, конечно, если меня пригласят.
«Алиса очень милая, привлекательная и, несомненно, умная, — подумал он. — Если бы не Моника, все могло быть по-другому, но не будет. Я должен в понедельник отдать Монике медкарту, и это хороший предлог поговорить с ней и извиниться за то, что заставил ее испытывать неловкость перед медсестрами. Когда она приходила сюда в прошлую пятницу, ей было приятно. Я точно знаю».
— Ну как яйца-пашот? — спросила Алиса. — Хорошо получилось, правда?
— Замечательно, — поспешно согласился Райан. — Большое спасибо, Алиса. Мне пора. Надо заскочить в больницу.
«Мне действительно нужно заскочить к себе в кабинет, — оправдывал он себя. — Загляну в папку Майкла О’Кифа. Там есть адрес и номер телефона О’Кифов. Сегодня необходимо заняться поисками квартиры и, кроме того, позвонить и узнать, нельзя ли навестить Майкла. Хочу увидеть его, прежде чем предложу выступить свидетелем на процессе беатификации сестры Кэтрин».
Простившись наконец с Алисой, которая зачем-то поцеловала его в губы, Райан вошел в лифт. Пока лифт спускался, он вспомнил отрывок ночного сна. «Неудивительно, что я видел Монику, — подумал он. — С того момента, когда ее едва не сбил автобус, я страшно беспокоюсь за нее».
Но заботило его не то, что Моника приснилась ему. Он вспомнил, что в его сне она разговаривала с монахиней.
«Боже правый, — подумал он. — Теперь мне снится и сестра Кэтрин».
52
В три часа Дуглас Лэнгдон и Клейтон Хэдли встретились за поздним обедом в отеле «Сент-Реджис». Они решили выбрать блюда из легкого меню, подаваемого в баре «Кинг Коул», и сели за столик в стороне от других обедающих.