— Знаете, я очень непростой парень, — сказал Лукас, взглянул на нее поверх солнечных очков, подмигнул и снова стал смотреть на дорогу.
— О, мистер Крутой, — проговорила она. — Меня прямо всю жаром окатило.
«Меня тоже», — подумал Лукас и бросил на нее мимолетный взгляд. Лили отвернулась, но он заметил, что она покраснела. Она знала, какие мысли его посещали и что он чувствовал, когда они сидели рядом в кабинке кафе.
Дома Ларри Харт носил ковбойские сапоги, голубые джинсы и классические рубашки с галстуками-шнурками. Их всегда украшал кусочек бирюзы в серебряном зажиме. Он мог бы одеваться так на работу, прибавив к своему наряду пиджак, но никогда этого не делал. Для работы предназначались коричневые костюмы с галстуками коричневых и золотистых тонов, а также коричневые ботинки с острыми носами. Даже в середине лета, когда температура воздуха поднималась до тридцати двух градусов, Харт потел в коричневых костюмах, посещая, по долгу службы социального работника, крошечные квартирки своих клиентов.
Однажды Дэвенпорт спросил его, почему он так поступает, Харт пожал плечами и сказал: «Потому что мне нравится». На самом деле он имел в виду: «Мне приходится».
Ларри пытался втиснуть себя в стандартный образ муниципального служащего, но у него ничего не получалось, как бы он ни старался. Коричневый костюм не мог скрыть его происхождения. Он был широкоплечим и крепким, с черными глазами и волосами с проседью. Он принадлежал к племени сиу. Харт имел больше всех подопечных в отделе социального обеспечения, потому что некоторые из его клиентов категорически отказывались разговаривать с кем-то другим.
— Лукас, дружище, что происходит? — спросил Харт.
Дэвенпорт, положив ноги на край корзины для мусора, устроился в своем офисном кресле, а Лили раскачивалась взад-вперед — несколько дюймов туда, потом несколько дюймов обратно — в кресле на колесиках. Харт вошел в крошечный кабинетик и присел на край стола Лукаса.
— Ларри Харт, Лили Ротенберг, полицейский департамент Нью-Йорка, — представил их друг другу Лукас.
— Приятно познакомиться, — сказала Лили, разглядывая индейца. — Вы делали обход?
— Да. На Франклин…
Харт обошел индейское поселение, показывая снимки. Двоих из тех, кто был на них изображен, он знал сам.
— Медведь и Бродячий Олень живут в Роузбаде, — сказал он. — Крутые парни, но не сумасшедшие. Не могу себе представить, чтобы они ввязались во что-нибудь подобное.
— А больше никого с фотографий вы не знаете? — спросила Лили.
— По именам нет, но кое-какие лица мне знакомы. Нескольких я видел в Индейском центре. Вы спрашивали Андерсона про одного из них. В прошлом году я играл с ним в баскетбол.
— А можно получить списки команд?
— Как правило, люди подбираются случайным образом, — ответил Харт, — но если я немного поспрашиваю тут и там, возможно, мне удастся установить его имя. Еще несколько человек я видел на церемониальных собраниях в Верхнем Сиу и Фландро, Сиссетоне, Роузбаде, иными словами, везде.
— Они все сиу? — спросил Лукас.
— Думаю, все, кроме одного. Дай-ка снимки, я хочу еще раз взглянуть…
Он начал перебирать фотографии, пока не нашел ту, которую искал.
— Это чиппева. Имени я не знаю, вроде бы Джек, может быть, Джек Бордо. Мне кажется, он из клана «Белая земля», но я не уверен.
— И как мы узнаем того, кто интересует Лили? — спросил Дэвенпорт.
— В Южной Дакоте есть парочка ребят, которые, возможно, его знают. Помощники шерифа. Я дал Даниэлю их имена, он им позвонил, и они сегодня вечером приедут в Рэпид-Сити. Я лечу туда на шестичасовом самолете. Буду в Рэпид-Сити к половине восьмого. Прихвачу с собой фотографии.
— Вы думаете, они знают всех этих людей? — спросила Лили.
— Большинство знают. Они стараются отслеживать тех, у кого есть оружие, — ответил Харт.
— А почему мы не можем просто отправить туда снимки?
— Ребята из технического отдела сказали, что качество получится плохим, и мы решили, что будет лучше во всех отношениях, если я туда слетаю и сам с ними поговорю.
— Звучит разумно, — сказала Лили.
— А как твое генеалогическое древо, которое ты выстраиваешь? — спросил Лукас. — Насколько я понял, у тебя там имеются сведения касательно всех семей сиу, живущих в Миннесоте. Что-нибудь удалось узнать про Блуберда и Желтую Руку?
— Я проверил Блуберда. Он практически последний представитель своей семьи. Многие Блуберды уехали на восток, женились на могавках и тому подобное. Имеется еще несколько, но немного, членов клана Желтой Руки в Кроу-Крик и Ниобрара. Они были миннесотскими индейцами, сейчас они вымирают. Я знаю Желтую Руку, с которым ты разговаривал, он почти не поддерживает отношения со своей родней. Типичный неудачник, пропащий парень.
— Больше ничего?
— Боюсь, что нет.
Харт посмотрел на часы.
— Мне пора на самолет.
— Когда вы будете знать? — спросила Лили. — Про фотографии?
— Примерно через пять минут после того, как сойду с самолета. Хотите, чтобы я позвонил вам сегодня?
— А ты сможешь? Я вернусь сюда и буду ждать твоего звонка, — сказал Лукас.
— И я тоже, — добавила женщина.
— Мы будем все знать примерно в половине восьмого, — заверил их индеец.
— И что теперь? — спросила Лили.
Они стояли на тротуаре, Харт уехал в аэропорт на полицейской машине.
Дэвенпорт взглянул на часы.
— Мне нужно съездить к дочери и что-нибудь поесть, — сказал он. — Давайте встретимся здесь в семь. Подождем звонка Ларри и решим, что будем делать завтра.
— Это зависит от того, что ему удастся узнать, — сказала Лили.
— Да, верно, — проговорил Лукас и принялся вертеть ключи на пальце. — Подвезти вас до отеля?
— Нет, спасибо, — улыбнувшись, ответила она. — Я с удовольствием прогуляюсь.
Сара ползала по ковру в гостиной, когда приехал Лукас. Он опустился на четвереньки, подметая галстуком пол, и принялся играть с ней. Сначала он отодвигался назад, и она, радостно лопоча, ползла к нему; затем, широко раскрыв глаза, принималась пятиться, и он делал вид, что пытается ее поймать.
— Это все выглядело бы намного симпатичнее, если бы у тебя сзади не было этой большой штуки, — заметила Дженнифер из кухни.
Лукас вытащил из заднего кармана пистолет и положил на столик с лампой.
— Господи, только не здесь, — возмутилась Дженнифер. — Она может встать и схватить его.
— Она еще не умеет ходить, — возразил Дэвенпорт.
— Скоро научится. Так что это дурная привычка.
— Хорошо, — ответил Лукас, сунул пистолет в кобуру и подхватил на руки дочь, которая с восторгом ждала возможности полетать.
Он подбрасывал ее на руках, одновременно направляясь в сторону кухни, и остановился в дверях.
— Что-то не так?
Дженнифер резала салат.
— Нет. Если только у тебя нет никаких проблем, — повернув к нему голову, ответила она.
— Я только что приехал, и у меня все в полном порядке, — сказал Лукас. — Но мне кажется, что ты немного напряжена.
— Вовсе нет. Просто я не хочу, чтобы по всему дому валялись пистолеты.
— Ясно, — проговорил он. — Идем, Сара, пора спать. К тому же у твоей мамы плохое настроение.
Лукас терпеливо молчал во время обеда, наблюдая за лицом подруги. Он видел, что с ней что-то происходит.
— Удалось что-нибудь узнать про убийцу из Нью-Йорка? — спросила, наконец, она.
Слухи о встрече полиции с представителями «Стар трибьюн» ходили во всех средствах массовой информации. Даниэлю удалось отбиться от полудюжины репортеров, но утечка была неизбежна. Дженнифер, которой позвонил ее бывший коллега с «ТВ-3», целый день разговаривала по телефону со своими сослуживцами и к тому моменту, когда Дэвенпорт приехал, знала почти все.
— Возможно. Я жду звонка в половине восьмого.
— Ты собираешься вернуться на работу?
— Да, к семи.
— Если тебе позвонит Кеннеди с нашей станции, ты сообщишь ему что-нибудь для десятичасовых новостей?
— Ему придется сначала договориться с Даниэлем, — ответил Лукас.
— А он там будет сегодня вечером?
— Нет, не думаю.
— А дамочка из Нью-Йорка?
«Вот в чем дело», — подумал Дэвенпорт и сказал:
— Она придет.
— Я слышала, что она потрясающая красотка, — сказала Дженнифер, подняла глаза от тарелки и посмотрела прямо на него.
— Она достаточно симпатичная, — заметил Лукас. — Немножко полновата, возможно… А что, у нас теперь будут проблемы насчет того, с кем я работаю?
— Нет.
Дженнифер снова опустила глаза в тарелку.
— Видишь ли…
— Ладно, — сказал Лукас и положил вилку. — Выкладывай.
— Один парень с нашей станции предложил мне встретиться.
— Кто?
— Марк Ситон.
— А что ты?
— Я ответила… что я ему перезвоню.
— Значит, хочешь пойти?
Дженнифер встала, взяла свою тарелку и отнесла в раковину.
— Думаю, да, — ответила она. — Кроме того, это ничего не значит. Марк хороший человек. И он хочет с кем-нибудь сходить на симфонический концерт.
— Так сходи, — пожав плечами, сказал Дэвенпорт.
Она искоса взглянула на него.
— Ты не против?
— Я против. Но я не стану тебе запрещать.
— Господи, это хуже, чем запрет, — сказала она и уперла кулак в бедро. — Ты пытаешься взывать к моей сознательности, Дэвенпорт.
— Послушай, если хочешь пойти, иди, — ответил Лукас. — Ты же знаешь, что я не поведу тебя на симфонический концерт. По крайней мере, не стану этого делать регулярно.
— Просто у тебя есть друзья и все, что ты делаешь: игры, рыбалка, полицейская работа… я и Сара. Ты встречаешься с разными людьми почти каждый день, я же никого не вижу, кроме своих коллег. И ты знаешь, как я люблю музыку…
— Так сходи на концерт, — повторил Лукас и ухмыльнулся. — Марка Ситона я перенесу. Он меня не беспокоит, — сказал он и наставил на нее палец. — Но я больше не хочу выслушивать глупости о женщине из Нью-Йорка. Она действительно очень симпатичная, а еще она замужем за каким-то солидным профессором и счастлива с ним. Ширсон вчера попытался к ней клеиться, так вот теперь он носит свои яйца в коробке для ланча.