Он прошел дальше. В смрадных комнатах был полумрак, горели настольная лампа и полуразбитое бра, кое-как приделанное к стене. В полумраке лежали или вяло копошились тела, но один худой сутулый мужчина находился в относительном адеквате – видимо, это был один из здешних барыг – и вопросительно посмотрел на Андрея.
Андрей сунул левую руку в карман, вынул смятую кучку купюр:
– Я по делу.
Глаза хозяина жадно и радостно блеснули в полутьме.
– Ага! Чего хочешь?
– Идем в кухню.
– Пошли, пошли, – оживленно зачастил наркоторговец. – Чего брать-то будешь?
– Объясню, – коротко бросил Андрей.
В кухню падал свет от того самого кривого бра.
– Ну? – сказал хозяин, приближаясь к нему вплотную.
Андрей кое-что соображал в разных системах оружия, точнее, короткостволов – жизнь научила. И знал о преимуществах самовзвода: системы, при которой первый выстрел делаешь без предварительного взвода курка, сразу нажимая на спуск. Правда, усилие нажатия в этом случае куда больше, чем при последующих выстрелах, что, ясное дело, отрицательно влияет на меткость. Но меткость Андрею в данном случае была ни к чему. А самовзвод – самое то.
– Гну, – грубо срифмовал Андрей и выхватил пистолет.
Ствол он воткнул прямо в грудную клетку выродка – и выстрел прозвучал почти как с глушителем. Наркоторговец и дернуться не успел.
То есть он дернулся, чуть не подскочил – но это была предсмертная судорога. Дернулся, застыл на секунду и не столько упал, сколько развалился, как кукла, у которой внутри что-то лопнуло. Сел на пол и уткнулся в угол.
Андрей стоял как вкопанный, глядя на труп. «Контрольный выстрел?..» – промелькнула мысль, но почему-то вдруг он испытал резкое отвращение и, развернувшись, вышел из кухни.
Никто из еще подававших признаки жизни на выстрел никак не отреагировал, хотя этих шевелящихся вроде бы и прибавилось: еще какие-то люди-тени вошкались в темных углах и тихо, невнятно бормотали нечто, словно бредили.
Андрею надо было найти второго барыгу. Он, конечно, помнил его лицо, но поди-ка тут разбери, в такой кромешной беде! Что делать, стал с отвращением искать. Нашел лежащим на засаленном диване – видать, этот подонок сам не прочь был отведать зелья. Андрей брезгливо повернул бесчувственную голову, вложил поглубже в глотку ствол «макара» и нажал на спуск…
Кровавую слякоть разнесло по подушке и по стене. Андрей брезгливо отвернулся, отыскал какую-то тряпку, морщась, протер часть кожух-затвора, сунул пистолет в карман и вышел из квартиры.
После первого в жизни убийства, да еще двойного, нервы его были вздернуты, и попадись кто навстречу: хоть милиция, хоть просто прохожий – черт знает что бы из этого вышло. Но он все еще находился под незримым крылом своего ангела-хранителя, поэтому просто вышел, просто пошел, просто вернулся к машине. Сел, поехал, связался с диспетчером и доложил бодрым голосом:
– Порядок! Перекусил, все нормально. К работе готов!
5
– И как? – с интересом спросил Артем. – Как ты после этого?
Тропинин помолчал, видимо, прокручивая в памяти те дни, и ответил:
– Да ты знаешь, в общем, спокойно. Конечно, какая-то муть в душе была… Помню, приехал тогда с ночной смены. Вырубился – чуть ли не двое суток спал, проснулся и не соображу, что сейчас, то ли утро, то ли вечер… Но терзаний совести не испытывал, нет. И в самом деле, это оказался самый трудный эпизод. Потом пошло легче.
Потом пошло легче. Постепенно благородный мститель научился уничтожать мелкую сволочь, имитируя несчастные случаи – эта сволочь была, как правило, пьяной или обдолбанной, и ее конец выглядел закономерным и не вызывал подозрений. С гадами более крупного масштаба приходилось, конечно, потруднее, но и здесь удалось провести несколько успешных акций… Опыт есть опыт. И тот же опыт подсказал Андрею момент, когда пора притормаживать – опасно, можно и залететь. Некая критическая масса набралась. И он решил пока притихнуть.
Притих-то притих, но жить без большой цели уже не мог. Жизнь стала пустой и пресной. И вот тут-то…
Тут на него и накатила тоска по прошлому.
Вспомнилось былое. Те люди, которых он, казалось бы, вычеркнул из жизни, пусть и не по доброй воле. Вернулись и слова, сказанные Кротову когда-то: любовь не проходит, а жить надо. Но живешь, лишь когда есть цель. А так – день за днем встречать рассветы, провожать закаты… Андрей понял, что так жить он не сможет. Ну и в довесок к этим мыслям вспомнилось, что и самого Кротова на свете нет…
Но в покинутом родном городе живут люди, о которых он, Андрей Тропинин, будет помнить вечно.
Он и сейчас разволновался, говоря об этом – лицо пошло пятнами, рука сама нашла связку ключей, стала перебирать ее, как четки.
– Я ведь не все тогда Кротову сказал, – признался Андрей.
Тогда, в долгой ночной беседе, Тропинин поведал мафиозному боссу о роковом треугольнике, сложившемся между ним, его деловым партнером Глебом Студенецким и невестой последнего Еленой. В первый же день, когда Глеб познакомил Андрея со своей невестой, тот испытал странное чувство, словно давно знает эту девушку. Точнее, знал когда-то – в прошлой жизни, что ли?..
Улучив момент, он как бы в шутку спросил Елену об этом.
– Вы знаете, у меня точно такое же чувство, – улыбнулась она. – Как будто где-то, когда-то… но не вспомнить.
Вот с этого «где-то, когда-то» и началось.
Молодых людей потянуло друг к другу, оба они ощутили это и не стали противиться… а честно говоря – не захотели. И невеста Глеба Студенецкого стала возлюбленной его партнера.
Любовникам приходилось урывать места и время для свиданий. Час-полтора на случайной съемной квартире – и они жадно, страстно, до безумия насыщались друг другом. Обессиленные, они лежали, обнявшись, и Елена сонно мурлыкала в ухо Андрею:
– Мы с тобой как двое одиноких, выброшенных на необитаемый остров, да?..
– Почему?.. – так же сонно спрашивал Андрей.
– Потому что нам предстоит вернуться в населенный мир, и мы не знаем, как это сделать…
Упоминание о возвращении навевало на Андрея тоску. Он представлял себе разговор с Глебом, пытался смоделировать его… но всякий раз малодушно откладывал. Потом-то, разумеется, Андрей осознал, что Студенецкий почти сразу все понял, но не подал вида, а затаил злобу и месть… Осознать-то осознал, но было уже поздно. Все мы задним умом умные!
Вот и к Андрею Тропинину житейская мудрость пришла только в утлой камере СИЗО. Он клял себя: ну как же мог так лопухнуться с этими заемом и вкладом, на которых погорел! Чего стоило догадаться, что Студенецкий решил отомстить изощренно, с подвохом! Воистину когда Бог захочет наказать, то отнимет прежде разум. Жадность затмила очи, купился на разводку… ну и сам виноват. Распустил губы, вот на крючок и дернули.
– Поэтому… – Андрей улыбнулся Артему и развел руками, – обижаться, по большому счету, надо на себя.
Артем неопределенно пожал плечами. «Меня интересуют факты, а не твой внутренний мир…» – примерно так можно было перевести этот жест, после которого сыщик спросил:
– Ну а невеста… Елена то есть, я так понимаю, вышла замуж за Студенецкого?
– Да. Почему?.. Признаться, не вникал. Но ничего странного не вижу. Они были стопроцентные жених и невеста. Отступать? Скандал на весь город, дурная слава… Хотя главное, думаю не в этом. Тогда я всего этого не знал и не понимал. Она ничего не сказала, ни слова, и я помалкивал, хотя, казалось бы, элементарная житейская логика… Ну, ты меня понимаешь.
– Да что ж тут не понять, – усмехнулся Артем. – Ты хочешь сказать, что сын Студенецких…
– Да. Именно это и хочу сказать. Еще в СИЗО я узнал, что Елена беременна, и потом, естественно, об этом думал, хотя сведений никаких не имел. Ну а сейчас я уверен, что парнишка – мой.
6
Что верно, то верно: много лет Андрей не то чтобы совсем не вспоминал былую жизнь, но воспринимал ее как нечто навсегда отрезанное. Ампутированное. А память об этом… ну, она сродни неизбежной фантомной боли, с которой приходится мириться.
И вдруг в дни вынужденного затишья к нему с неожиданной силой вернулось прошлое. Вернее, прошлое от него не уходило, но сейчас он с некоторым удивлением осознал, что никто, в общем-то, не мешает ему, Николаю Ильину, купить билет на самолет или поезд и… Впрочем, нет, на самолете с пистолетом не полетишь. Ладно, пусть поезд. Деньги есть, ну а там как сложится.
Стоило только так подумать – и эта идея взяла его в плен. Он подходил к зеркалу, придирчиво всматривался в себя и так и эдак и убеждался, что трудно, почти невозможно будет узнать в этом взрослом худощавом мужике с твердым взглядом и заостренными чертами лица блестящего молодого бизнесмена Андрея Тропинина. «Повезло!» – горько усмехался он. Редко кому выпадают такие замысловатые судьбы, стало быть, редко кого так круто меняет жизнь… Теперь его вряд ли узнают даже одноклассники, однокурсники… Люди, более близкие, конечно, узнать смогут, но Андрей за годы подпольной жизни приобрел прямо-таки волчье чутье и научился избегать острых ситуаций.
Идея взяла его в плен – иначе не скажешь. Когда он понял, что не в силах больше бороться с собой, тут же уволился с работы, взял билет на поезд – и через двое суток был в прошлой жизни.
Легко снял квартиру и пару дней только и делал, что ходил по родному городу, узнавая и не узнавая его. Его же самого никто не узнавал.
И на третий день он принял решение.
Свою миссию «социального санитара» он может выполнять и здесь, гадов и сволочей хватает и в этом городе. Да вот хотя бы один из них – Глеб Студенецкий…
Работу найти ему труда не составило, найти съемное жилье тоже. Обжился, втянулся. Пару раз угораздило наткнуться на знакомых в качестве клиентов, и ничего, не узнали. После этого он проникся уверенностью, что и здесь у него все получится.
Потихоньку начал выяснять обстановку, стал заводить картотеку на кандидатов в «заслуженные покойники» – делал это он уже умело, с полным знанием ремесла. Вот тут-то и настал черед приблизиться к человеку, роковым образом изменившему его жизнь…