Давьян помрачнел.
– Не в доверии дело, Седэн. Тебе нельзя уходить, не дав нам хоть каких-то доказательств. Прошу тебя, – настаивал мальчик. – Скажи хоть, где ты был, откуда у тебя этот меч. Помоги нам разобраться, что происходит.
Седэн покачал головой.
– Даже если бы я сам вполне понимал – нет времени. – Он кинул опасливый взгляд на одаренных в красных плащах, которые направлялись в их сторону. – Не могу позволить, чтобы меня задержали, ни Совету Тола, ни блюстителям. У меня мало времени, и последствия опоздания могут быть страшными. Для всех нас. – Юноша взглянул в глаза Давьяну. – Прости, Давьян. Так надо.
Мальчик стиснул зубы. Седэн не лгал – но сейчас это ничего не значило. Весь выворачивающий наизнанку ужас битвы, вся боль последних месяцев волной накрыли Давьяна. Не мог он просто отпустить Седэна и надеяться на лучшее. Не мог, потому что знал, чем это грозит.
Давьян сосредоточился. Надо отнять столько сути, чтобы ослабить Седэна, не повредив ему. Задача была сложной, но, после того, что он проделывал в последние часы, мальчик не сомневался в себе. Он не хотел причинять юноше вред, только обездвижить, задержать его, пока тот не объяснится.
Потянувшись к источнику сути, Давьян едва не свалился с ног.
Тайник Седэна оказался не просто велик. Он был… безграничен. Бесконечный океан энергии и света.
Давьян промедлил секунду, гадая, разумно ли поступает. Едва ли он сумел бы вычерпать тайник такой величины.
Потом он снова вспомнил Каладель, вопросы без ответов, месяцы, когда он был бессмысленной пешкой, не понимавшей своей роли в происходящем.
Давьян закрыл глаза и укрепил мост плевы между собой и Седэном.
Напор сути ударил в него, едва не сбил с ног. Слишком много. Так много… Она все текла белой рекой, пока Давьян не понял, что больше не выдержит. Он заставил себя встретить взгляд Седэна, силясь понять, сказалась ли на нем потеря.
Седэн в ответ только грустно улыбнулся.
И Давьян вдруг ощутил, как текущая в него суть сменила направление, хлынула обратно. Суть окружила сиянием ладони юноши, поднялась к плечам, окутала голову и тело. Давьян боролся с течением, тщился остановить, но Седэн был намного сильнее. Он даже не изменился в лице, словно не прилагал ни малейшего усилия. Словно атака Давьяна значила для него не больше, чем назойливо жужжащая мошка.
Мгновение – и все, что вытянул Давьян, утекло обратно. Мальчик упал на колени, вздрагивая от усталости, молча, неверяще разглядывая Седэна. Тот ответил ему долгим взглядом. Потом его взгляд метнулся к рядам андаррцев. Давьяну почудилось, что юноша всматривается в лица, выискивая одно.
Кого бы ни искал Седэн, его, как видно, не нашлось в строю. В глазах Седэна мелькнуло разочарование, а потом юноша закрыл веки, направляя отобранную у Давьяна силу в шкатулку-сосуд.
С ревом пламени открылся огненный тоннель.
Седэн, словно не замечая бушующей воронки, повернулся к Вирру.
– Он идет, Вирр! – крикнул он, перекрывая грохот. – Скажи Терису, пусть предупредит всех, чтобы были наготове, потому что я не знаю, когда вернусь.
Никто не успел ему ответить. Седэн развернулся и прыгнул в огненную воронку.
Он исчез.
Тоннель погас, и улица снова вернулась во власть ночи. Вирр повернулся к Давьяну, не замечая ошеломленных взглядов со всех сторон, поднял друга на ноги.
– Ты цел?
Давьян ответил не сразу – он все не мог оторвать глаз от места, где только что пылала воронка. Потом мальчик помотал головой.
– Я сделал все, на что способен, а ему хоть бы что, – тихо произнес он. – Какой он сильный, Вирр! Ужасающе сильный.
Вирр проследил, куда смотрит друг.
– Учитывая, что он для нас сделал, нам, пожалуй, стоит этому порадоваться.
– Возможно. – Давьян повернулся, и Вирр разглядел на его лице досадливое недоумение. – Я помню, он говорил, что шкатулка перенесла его, куда нужно было, и помогла нас спасти, но… После того, что я видел в памяти Тенвара… Не складывается. – Давьян озабоченно потирал себе лоб. – Сдается мне, мы что-то упустили. Что-то важное.
– Я же не спорю, Дав, – вздохнул Вирр. – Просто пока тут ничего не поделаешь. Будем надеяться, Седэн знает, что делает.
Вирр обернулся к строю андаррцев. Кое-кто еще таращился в ту сторону, где так зрелищно исчез Седэн, но остальные, как видно, вернулись к более насущным делам.
– Мне надо найти Каралину, наладить восстановление города. Потом будет время посидеть и погадать, как нам быть с Седэном.
Давьян задержал друга, ухватив за плечо.
– Будет ли? Меня видели в бою, Вирр. Блюстители видели, чем я сражался. Если они еще не вычислили, что я собой представляю, так скоро сообразят.
Вирр подумал, поморщился.
Признавать это очень не хотелось, однако Давьян был прав; блюстители скоро явятся за его другом, и события этой ночи их не остановят. А Вирр, хоть и был теперь, строго говоря, Стражем Севера, не мог в одиночку отменить ту часть соглашения, что налагала запрет на авгуров.
К тому же, по чести говоря, Вирр сомневался, признают ли его власть Стража теперь, когда всем известно, что он одаренный.
– Лучше тебе на время затаиться, – признал он, соображая на ходу, чего ждать в ближайшие недели. – Когда все уляжется, люди наверняка поймут, что для укрепления Рубежа нам без авгуров не обойтись. А уж тогда…
– Ассамблее придется изменить договор. Отменить запрет, – взгляд Давьяна стал вдруг задумчивым.
Вирр заморгал. Он не ожидал, что друг так быстро придет к этому выводу.
– Да, – протянул он. – Очень может быть.
Помедлив, Давьян тряхнул головой.
– Надеюсь, что так, Вирр, – право, надеюсь. Но оставаться мне нельзя. Я не могу позволить, чтобы меня схватили, полагаясь только на надежду.
Вирр разинул рот.
– Куда же ты денешься?
– В Прайт. В Тол Шен. – Видя, что Вирр готов протестовать, Давьян вскинул руку. – Не насовсем. Я согласился помочь им в укреплении Рубежа. У них для этого дела уже есть авгуры, так что и мне Шен кажется подходящим местом. Там я сейчас буду полезней всего. А когда Рубеж снова станет надежным и если в городе к тому времени положение изменится, я вернусь. – Он устало, горестно улыбнулся другу. – К тому же у тебя и так будет забот полон рот, чтобы еще и меня прикрывать.
Некоторое время Вирр молча смотрел на него. На сердце у него было тяжело. Рассуждал друг разумно, но как больно было терять его, едва встретившись.
Вирр медленно кивнул, сжал Давьяну руку и проглотил ком в горле.
– Судьбы, я понимаю! Мне это совсем не по душе, но… Я понимаю. – Вирр вновь огляделся, на сей раз оценивая, много ли в толпе голубых плащей. – Аша знает?
– Нет еще. – Давьян смотрел в землю, и по его лицу было видно, как ему больно.
– Тогда найди ее, пока не поздно. У тебя есть час, может быть, два, пока они настолько опомнятся, чтобы заняться тобой. Я постараюсь как можно дольше отвлекать блюстителей другими делами.
Поколебавшись, Давьян склонил голову и искренне сказал:
– Спасибо!
Вирр кивнул в ответ. В горле снова стоял ком.
– Только… храни тебя судьбы, Дав. Будь жив!
– И ты, Вирр. Увидимся. – Голос у Давьяна сорвался, он выдавил улыбку и, развернувшись, зашагал в сторону дворца.
Вирр посмотрел ему вслед, вздохнул и переключился на другое: принялся высматривать в толпе тех, с кем надо было поговорить первым делом. Бой едва кончился, но радость победы уже успела поблекнуть.
Главная схватка была впереди.
Измученный Давьян сидел на дворцовых ступенях. Аша устроилась бок о бок с ним. Иногда она чуть поворачивалась, прикасаясь плечом, словно чтобы увериться – друг здесь. Давьян ее понимал. Последние несколько часов – несколько дней – смазались в памяти, и только теперь жизнь замедлила ход и дала ему время обдумать, усвоить случившееся. Аша жива. Он жив. Два чуда.
Давьян понимал, что ему давно пора уходить, но снова и снова оттеснял эту неприятную мысль на задворки сознания. Оба были вымотаны душой и телом, и все же за прошедшие два часа они с Ашей успели обменяться своими историями. Обоим хотелось хоть немного побыть вместе. Оттеснив ужасы недавнего боя, они даже посмеялись немного; месяцы разлуки не помешали им сразу вернуться к легкому привычному ритму разговора. У Давьяна полегчало на душе – все у них по-прежнему.
И все же в конце концов усталость взяла свое, разговор замер. Теперь они вдвоем смотрели сверху на разбитый город.
Зрелище притягивало взгляд. Адское зарево пожаров еще освещало Нижний и Средний круги, на фоне пламени чернели силуэты высоких зданий. Солдаты, не жалея сил, боролись с огнем, и не без успеха; еще полчаса назад горел весь Нижний круг, теперь же лишь несколько участков ближе к порту.
Даже не видя его в ночном небе, Давьян представлял черные клубы дыма. Выгляни из-за туч звезда – горожане ее бы не увидели. К счастью, слабый ветерок уносил копоть от Верхнего города, и все же запах пропитал все вокруг. К нему успели привыкнуть, и однако на вдохе Давьян ощущал едкий вкус в горле, жжение в легких.
На площадке двора перед ними чернели фигуры солдат и горожан. Врачи и одаренные занимались последними ранеными, им помогали все, кто хоть малость смыслил в лечении.
Настроение в толпе, вопреки всему, было приподнятым. Даже обычная неприязнь к одаренным отступила: кое-кто из прохожих улыбался, встречая человека в красном плаще. Впрочем, дружелюбные улыбки доставались одаренным Тола Шен: солдаты помнили, кто стоял рядом с ними с самого начала, и, не отрицая заслуг атьянцев, приберегали благодарности для Шена.
Главное, никого как будто не озаботило изменение догм – Давьяну даже чудилось, что многие восприняли новшество с облегчением. Хоть что-то хорошее дала эта ночь.
– Так чем ты теперь займешься, Аша? – спросил он. Девушка закусила губу.
– Еще не решила. Надо поговорить с Микалом… Надеюсь, он уцелел. Я его мельком видела на Забрале, а с тех пор – ни разу. – Она поискала взглядом в толпе. – И еще, наверное, будет расследование, как сосуды попали в руки теней. Может, догмы и изменились, но договор-то остался. Блюстители потребуют ответов.