– Восемнадцать… – покачал головой Терис. – Как летит время. И все же я удивляюсь, что король Андрас послал ее в Дезриель. Не такие сейчас времена.
Нихим пожал плечами.
– Я слышал, что один из главных героев турнира – ее близкий друг. Она сама пожелала.
– Ну, что ж… – Терис снова обратился к Нихиму: – Может быть, Каралина не поймет моего сообщения, но в ее свите наверняка есть одаренные постарше. Если сумеешь передать им это… – он вложил что-то в ладонь жрецу, – и провести нас на трибуны для встречи с ними, это будет более чем достаточно.
Нихим разглядывал лежащий на ладони металлический значок. Простой кружок, вроде монетки, только стальной и с пробитыми посредине тремя треугольниками.
– Что это?
– Знак времен Невидимой войны: просьба об убежище. Любой одаренный, переживший те времена в Андарре, поймет его смысл. – Терис указал на треугольные отверстия. – Один треугольник означал, что проситель в безопасности. Два – что ему грозит опасность, но не слишком близкая. Три означали, что если одаренный не получит убежища, то, скорее всего, будет захвачен и убит.
Нихим кивнул.
– Ты, пожалуй, прав, выбрав три треугольника, – протянул он.
– Все равно других у меня не осталось.
Еще раз взглянув на значок, Нихим резко кивнул и спрятал его в карман.
– Хорошо. – Он бросил взгляд на мальчиков и снова повернулся к Терису. – Только прежде я хотел бы, если можно, обменяться парой слов наедине.
Терис без удивления кивнул головой и попросил спутников:
– Подождите здесь. Это ненадолго.
Он вместе с Нихимом вышел за дверь. Давьян с Вир-ром и Седэном переглянулись с любопытством, но следить за старшими никто не попытался.
– Как по-вашему, кто он такой? – спросил Вирр, когда они остались одни.
Давьян пожал плечами.
– С меня хватит и того, что он, зная, что мы одаренные, не пытается нас убить.
Седэн согласно кивнул. Вирру этого было мало.
– Он дезриельский жрец – во всяком случае, так его нам представили. Вам совсем не любопытно? – Он склонился поближе и зашептал: – Я бы сказал, что он – лазутчик Тола Атьян. Осведомитель.
Седэн глянул на дверь.
– Опасное занятие, а?
– Тем более опасное, что мы теперь знаем о его дружбе с одаренными, – заметил Вирр. – Даже если он не шпион, все равно сильно рискует. Должно быть, он в большом долгу перед Терисом.
– Может, об этом они и беседуют, – сказал Давьян.
Вирр бросил на дверь такой долгий взгляд, что на миг Давьяну показалось – он готов отправиться за теми двумя. Но Вирр вздохнул.
– О чем бы ни говорили, это не для нас.
Потом они долго ждали, лишь изредка переговариваясь: большей частью Давьян с Вирром, хотя изредка слово-другое вставлял и Седэн. Юноша редко произносил больше двух слов зараз – иногда он расспрашивал о чем-то, о чем забыл или не знал, но чаще просто слушал как завороженный.
При всем при том все, что говорил Седэн, звучало дружелюбно и неизменно вежливо. Давьян не в первый раз поймал себя на мысли, что в чем в чем, а в преступлении, в котором его обвиняли гил’шары, Седэн явно не повинен.
Терис вернулся только через полчаса.
– Нихим понес мое послание на арену, – ответил человек со шрамами на вопросительные взгляды мальчиков. – Если у него получится, через пару часов придет за нами.
Давьян кивнул, позволив себе проблеск надежды. И улыбнулся Вирру, но тот задумчиво смотрел в одну точку и не ответил на улыбку – кажется, это известие его скорее встревожило, чем обрадовало.
– Все хорошо? – спросил Давьян, тихонько толкнув друга локтем.
Вирр моргнул и встряхнул головой, словно отгоняя какую-то мысль.
– Хорошо, насколько может быть в таких обстоятельствах.
Он пожал плечами, и заметно было, что ему все еще не по себе.
– Жалеешь, что пошел со мной? – спросил Давьян.
– Судьбы, еще как! – ухмыльнулся Вирр. – Но ты бы без меня и дня не протянул, так что это было не зря.
Давьян ответил кривой улыбкой – друг шутил, но его опять укололо чувство вины.
– Прости, что втянул тебя в эту кашу, – тихо, так что никто больше не услышал, шепнул он.
Вирр покачал головой.
– Ты целую неделю извиняешься, Дав. Хватит уже, – твердо проговорил он. – Ты не виноват. Откуда тебе было знать? К тому же, если Терис прав, возможно, это обернется к добру. Если, доставив Седэна в Тол, мы узнаем, что с Рубежом действительно происходит что-то опасное, значит, все было не напрасно.
Подумав, Давьян наклонил голову.
– Спасибо.
Он откинулся назад и обвел комнату взглядом. Седэн сидел смирно, закрыв глаза, но Давьяну показалось, что он не спит. Терис пристроился к столу и перебирал найденные на нем бумаги.
– Откуда ты знаешь Нихима? – обратился к нему Давьян. – Его, кажется, не слишком озаботило появление в храме четырех одаренных.
Терис оторвался от своего занятия.
– Он мой старый друг. Ему можно доверять, – старший сурово взглянул на мальчика и твердо подытожил: – Большего сказать не могу.
Давьян покорно склонил голову.
Потом дверь отворилась, и в ней появился Нихим. За ним по пятам следовали двое смущенных дезриельских солдат. Давьян решил было, что их предали, однако Терис спокойно поднялся с места и жестом приказал мальчикам последовать его примеру. Давьян, стараясь не выдать волнения, встал.
– Дети Марут Джа, – величественно провозгласил Нихим, – этим солдатам приказано препроводить вас прямо на Большую арену для аудиенции с принцессой Каралиной Андрас. – Он выдержал паузу, и Давьяну почудилась тень усмешки на серьезном лице жреца. – Если они не исполнят свой долг быстро и верно, известите меня.
Терис поклонился.
– Во славу Последнего Бога.
– И только во славу Его, – ответствовал Нихим. Следом за солдатами они вышли из храма, не попрощавшись с Нихимом. Вскоре впереди снова выросли тяжеловесные стены Большой арены. Толпа перед ними немного поредела; ворота закрылись, и Давьян разглядел среди оставшихся без места немало разочарованных лиц. Должно быть, трибуны заполнились до отказа.
Мальчик даже засомневался, пропустят ли их внутрь, но солдаты у прохода, завидев их, тотчас приоткрыли стальные воротца.
К трибунам вел длинный проход, тенистый и прохладный после жары за стенами. Давьян не успел толком полюбоваться затейливыми барельефами на стенах, а перед ними уже открылась винтовая лестница. Наверху два могучих стража указали им в следующий длинный коридор с пробитыми в стене узкими окнами на арену.
Проходя мимо них, Давьян невольно ахал. В рядах плечом к плечу теснились тысячи и тысячи людей: он впервые видел и даже вообразить не мог такого взбаламученного моря красок. В воздухе стоял гул множества взволнованных голосов, и сам воздух казался живым, гудящим от предвкушения праздника.
Наконец их подвели к новым охраняемым дверям. Эти были закрыты. Две пары солдат коротко переговорили между собой, после чего прибывших направили в боковую комнатку, отгороженную от толпы и совершенно пустую. Из маленького оконца открывался вид на арену, но только если встать прямо перед ним.
– Здесь будете ждать финального поединка, – солдат говорил твердо, но лицо его выдавало неуверенность. Как видно, он опасался, что о задержке доложат Нихиму.
Терис недовольно поморщился, но решил, что спокойнее не вдаваться в расспросы.
– Хорошо. – После паузы он добавил: – Вы можете нас оставить.
Солдаты, ожидавшие выговора, сбежали с явным облегчением.
Вирр выглянул в окошко.
– Раз уж мы здесь…
– Согласен! – Давьян уже спешил посмотреть.
Вскоре подтянулись и Терис с Седэном: все четверо выстроились вдоль продолговатого проема в стене, опершись на полку подоконника. Посреди арены стояли двое. Один – расслабленно, непринужденно, чуть подпрыгивая на месте и покачивая клинком, чтобы испытать вес и баланс. Он был стройным, легким и выглядел не старше Давьяна.
Его противник был великаном. На его плечах при каждом движении перекатывались мускулы, а широкий меч в руке выглядел тонкой рапирой. Перекрестившие его лицо шрамы мешали определить возраст – быть может, тридцать с небольшим. Он словно врос в землю и следил за сухощавым противником, как хищник за жертвой.
– Они без доспехов! – удивился Давьян. Оба были одеты в простые штаны и облегающие рубахи с открытой грудью – никакой защиты. Мечи блестели под вечерним солнцем.
– Лезвия притуплены, – объяснил Вирр.
– Но ведь все равно опасно? – настаивал Давьян.
– Мечи есть мечи.
– Погибших почти не бывает, – вмешался Терис. – Обычно обходится сломанными костями.
Еще несколько секунд они смотрели молча. Толпа притихла, заслышав речь глашатая, но слов им все равно было не разобрать.
Вирр, прищурясь, разглядывал два больших знамени на балконе – они, очевидно, представляли двух финалистов.
– Один, кажется, андаррец, я узнаю герб… Шайнвир, по-моему.
– Который? – спросил Давьян.
Вирр присмотрелся к двоим на арене.
– Младший, – решил он наконец. – Главе Дома уже не по возрасту турниры, да и раньше он не был мастером. Должно быть, его сын.
Сигнал трубы возвестил начало поединка. Соперники под рев толпы закружили, примериваясь друг к другу и делая временами ложные выпады.
– Значит, наш куда меньше ростом, – не без огорчения отметил Давьян.
Вирр пожал плечами.
– Сила много значит, но побеждает обычно тот, кто быстрее и умнее.
Двое кружили, пока Шайнвир не перешел в нападение. Его движения стали неуловимо быстрыми, меч взблескивал раз за разом, и противник, отражая удары, вынужден был отступать – молодой боец грозил поднырнуть под удар. Мечи, соприкасаясь, выбивали искры. Здоровяк округлил глаза, тщась уследить за взмахами чужого клинка. Кое-кто из зрителей вскочил на ноги, над трибунами загремел крик восторга.
Шайнвир прервал атаку; Давьян даже издали видел, как тяжело дышат оба бойца. Но силач недолго медлил с ответом. Он стремительно бросился вперед, легко, как перышком, взмахнул огромным мечом.