– Боюсь, что нет. Я позволил себе подавить твой дар, чтобы подобное не повторилось. Сейчас ты вне опасности.
Давьян озадаченно помотал головой и решил оставить эту тему, пока не вернутся силы.
– Ты сказал: две причины?
Малшаш кивнул.
– Ты, чтобы попасть сюда, прошел сквозь время, – хладнокровно, буднично произнес он. – Или, вернее, вышел из времени. Мгновение – миллионную долю мгновения и целую вечность – ты существовал не здесь.
Давьян кисло усмехнулся.
– Ни слова не понял.
– Поймешь. – Малшаш вздохнул. – Во всяком случае, должен понять, если надеешься вернуться в свое время.
Давьян чуть не подавился непроглоченным куском. – Это как?
Малшаш серьезно смотрел на него.
– Здесь и сейчас мы примерно за семьдесят лет до твоего рождения.
Давьян пялился в голую стену комнаты, которая теперь принадлежала ему. Он не слишком хорошо принял откровения Малшаша. Сперва смеялся, сочтя его слова шуткой, а когда Малшаш заверил, что не шутит, наотрез отказался верить и обозвал хозяина безумным лжецом.
Но в глубине души он знал. Может быть, знал еще до объяснений Малшаша. Тошное чувство под ложечкой порождал страх, а боялся он потому, что так многого не понимал.
В конце концов он сбежал обратно в свою комнату. Малшаш его не удерживал: видно, решил, что лучше дать поразмыслить наедине с собой. Давьян понимал, что скоро придется идти извиняться. Он нуждался в Малшаше; этот таинственный человек, казалось, знал что-то важное, и среди прочего знал, как вернуть его домой.
Уже час Давьян набирался отваги и сил, чтобы спуститься вниз. Так много событий – не только сегодня, но и за последние недели. Он всегда считал, что тверд рассудком, верил, что приспособится, что бы с ним ни случилось. Но вот это, в довершение прочего… Стоило об этом задуматься, мозг словно огнем пылал. Наконец мальчик встал и, собравшись с духом, стал спускаться по лестнице. Оборотень сидел за столом, цедил по глоточку какое-то теплое питье. Он молча обернулся навстречу Давьяну.
Мальчик сел напротив.
– Извини, – тихо заговорил он. – Я оскорбил тебя…
– Ты не виноват, – перебил Малшаш. – Я рад бы объяснить тебе помягче, но такое нелегко переварить, как ни объясняй.
Давьян фыркнул.
– Что правда, то правда. – Он ладонью пригладил волосы. – Давай на время допустим, что я тебе верю. Что я каким-то образом перенесся на восемьдесят или девяносто лет в прошлое.
Малшаш склонил голову.
– Постараюсь объяснить как можно понятнее. – Он задумался. – Помнишь зал, в котором мы встретились?
Давьян кивнул.
– С колоннами, с алтарем посередине.
– С алтарем? – Малшаш захихикал. – На самом деле это называлось «джа’ветт». Он расположен точно в центре города. Ровно посередине. – Рассказчик чего-то ждал, но Давьян ответил ему пустым взглядом: для него слова Малшаша ничего не значили.
Тот вздохнул.
– Три тысячи лет назад в Андарру пришел народ, называвшийся даресийцами. Они явились как беженцы; бежали с погибшей родины. Завоевав весь континент, они первым делом выстроили Дейланнис – город, в который не было ходу ни одному урожденному андаррцу. В нем могли жить лишь высшие даресийцы. Это потому, что город, по сути, был оружием.
– Целый город? Малшаш кивнул.
– Возможно, величайшим из когда-либо созданных, хотя даже сами даресийцы тогда не понимали этого в полной мере. Здесь каждое здание, улица, каждый камень улавливают суть – и направляют ее к джа’ветту. Этот, как ты говоришь, «алтарь» – средоточие безмерной силы. Высшие даресийцы в расцвете своей силы и мудрости потратили на его создание сто пятьдесят лет.
Давьян почувствовал, как брови у него лезут на лоб. Все легенды щедро расписывали мощь даресийцев и их искусство в обращении с сутью.
– Что он может?
– Он создает Разлом, – серьезно ответил Малшаш. – Позволяет выйти из времени – шагнуть на берег его потока и двигаться вдоль него в любую сторону. Вперед, назад… В любое время. – Он покачал головой. – Они создавали его, желая вернуться в страну Сияния до ее гибели. Хотели предупредить свой народ о грядущей опасности. А может быть, и убить погубившего их человека прежде, чем он это сделает.
– Такое возможно? – ахнул Давьян.
– Никто не знает наверняка, однако… Я начинаю думать, что нет. – Малшаш глубоко, горестно вздохнул.
– Так у них не получилось?
– Не совсем, – сказал Малшаш. – Джа’ветт работает, как видишь. Но если кто из даресийцев и вернулся в прошлое, он ничего не смог изменить.
Малшаш вскочил, захватил из мешка на полке горсть муки и рассыпал ее по столу. Прочертил по муке линию.
– Представь, что это время. Даресийцы думали, что возвращение в некую точку прошлого создает вот что, – он нарисовал ответвление от первой черты. – Другую временную линию, где все переменится согласно внесенному изменению. Где можно вернуться в прошлое, убить своих родителей до того, как они познакомились, и прожить остаток дней в реальности, где ты не рождался. – Малшаш принялся вычерчивать новые линии. – Они верили, что существует бесконечное множество реальностей, что каждый сделанный человеком выбор создает новый мир. Тогда, если подумать, возможно, что они вернулись в прошлое, исполнили задуманное и живут теперь в иной реальности.
Он стер лишние линии.
– Однако возможно, что линия времени всего одна. Один набор возможных событий. Авгуры годами подтверждали эту теорию, но верить в нее никому не хочется. Нам нравится идея бесконечных возможностей. И не нравится неизбежность. – Малшаш огорченно договорил: – Но чем больше я размышляю, тем более неизбежным мне это представляется. Одна линия времени. И второй попытки не дано.
Давьян насупился.
– Я и близко к джа’ветту не подходил, когда это случилось. Как же я здесь оказался?
Малшаш неловко заерзал.
– Был такой человек – Ааркайн Девэд. Он, в числе прочих, в ответе за гибель Сияющей страны; он шел во главе войска, вторгшегося в Андарру, и пытался использовать джа’ветт к своей выгоде. – Малшаш помолчал. – Но не сумел заставить его работать, а просто… испортил. Теперь потоки силы в городе порой сбиваются с пути. Утекают, переливаются через край. Такая рябь появляется нечасто, но, если ты не подходил к джа’ветту, она – единственное объяснение.
– До нападения Оркота мы видели привидений, – вспомнил Давьян. – Люди появлялись прямо перед нами и тут же пропадали. Это из-за той… ряби?
Малшаш задумчиво кивнул:
– Я бы сказал, да. Разные времена перетекали друг в друга. Я такое один раз уже видел.
Он замолчал, словно что-то вспоминая, потом запустил руку в карман и, виновато покосившись на мальчика, достал кольцо. Серебряное колечко складывалось из трех узких полосок, сплетавшихся в неправильном, текучем узоре.
Малшаш поднял кольцо вверх.
– Прежде чем продолжать, ты должен знать: я вытащил тебя сюда через джа’ветт, использовав эту вещицу. Мне нужно было что-то твое, личное. Что-то, значившее много для тебя.
– Что это? – удивился Давьян.
Малшаш поднял брови.
– Твое кольцо.
– Впервые вижу, – покачал головой Давьян. – У меня такого не было.
Колечко было изящным – он не забыл бы, будь у него хоть когда такая красивая вещица.
– Ну, значит, будет – равнодушно пожал плечами Малшаш.
Давьян нахмурился.
– Как это может быть? Как для меня может быть важной вещь, которой я в жизни не видел?
Малшаш опять пожал плечами.
– Не забывай, когда тебя притянуло сюда, ты был вне времени. Там не было ни будущего, ни прошлого. Не важно, когда оно что-то значит для тебя, раньше или позже…
Давьян ответил ему долгим взглядом.
– Лучше я поверю тебе на слово.
Малшаш усмехнулся в ответ и бросил колечко Давьяну. Тот, поймав, рассмотрел вещицу вблизи. Кольцо не было украшено драгоценными камнями, но сложное плетение серебряных полосок создал искусный мастер.
– Что мне с ним делать?
– Держи при себе, – посоветовал Малшаш. – Носи. Никогда не уходи от него слишком далеко. Это якорь, удерживающий тебя здесь, в этом времени. Удалишься от него – притяжение твоего времени может пересилить и затянуть тебя в Разлом.
Давьян уставился на кольцо.
– Но ведь мне того и надо? Вернуться обратно?
– Нет, – строго возразил Малшаш. – То, что ты выжил на пути сюда, необыкновенно, Давьян. Это чудо. Большинство тех, кого затягивает в Разлом, силы переноса рвут на куски, а если и нет, они сходят с ума, их разум не в силах смириться с отсутствием времени.
– Большинство? – хмуро переспросил Давьян.
Малшаш поежился.
– Все, о ком я знаю, – признался он и вздохнул. – Ты вернешься, даю слово. Но прежде чем пускаться в путь, тебе надо отточить способности авгура, овладеть плевой.
Давьян не скрыл изумления.
– Ты сможешь меня научить?
– А я разве забыл сказать? – ухмыльнулся Малшаш. – Я тоже авгур. – Он с улыбкой посмотрел на ошарашенного Давьяна и встал. – Доедай, а потом еще немного отдохни. К вечеру я вернусь, и мы приступим к обучению.
Давьян не успел опомниться, а Малшаш уже вышел. Мальчик, разинув рот, смотрел ему вслед.
– Да, ты забыл сказать, – пробормотал он наконец себе под нос.
И вернулся к еде, сам не зная, восторгаться или ужасаться.
Через несколько часов в его дверь постучали.
Давьян лежал на кровати, тщетно стараясь уснуть. Теории, изложенные с утра Малшашем, никак не укладывались в голове. Вскочив, мальчик открыл дверь и с облегчением убедился, что Малшаш после их утренней встречи не сменил внешности.
– Идем, – позвал он.
Давьян потащился за оборотнем. На улице они свернули, но не к центру и не к мостам.
– Куда идем? – осведомился Давьян.
– К Великой Библиотеке. Я могу кое-чему тебя научить, показать трюк-другой, но многое лучше узнавать непосредственно от даресийцев.
Давьян кивнул и умолк. Шли они неспешно – Давьяну приходилось сдерживать шаг и приспосабливаться к походке Малшаша. По коже от прикосновений тумана ползали мурашки.