– Ты же знаешь, что мой народ меня бы вернул. Ты знаешь, что можешь меня победить. Ты бы уже сегодня мог уйти, Тал’камар. Мог бы вернуться в Сил-витрин и сразиться с губителями теней. Зачем ты тянешь время?
Седэн медлил, отыскивая в сердце правдивый ответ.
– Я боюсь, что, возвращаясь для такого вот боя с ними, я сам уподоблюсь им, – тихо признался он. Слова эти дались ему трудно, но шалисы не признавали уверток, обманывающей скромности и лжи. Они были мудрым народом. Может быть, если признаться, Ордан ему поможет?
Но человек-змея только вздохнул.
– Каждому посылаются свои искушения, Тал’камар. Каждый должен сразиться в своей войне. – Он помолчал. – Но ты должен с ними сразиться, мой друг. Скрыться от них тебе не под силу. Иначе тебе никогда не стать большим, чем ты есть.
Седэн кивнул, хотя и не услышал желанного утешения. Все же в словах его друга было много смысла. Ни ему, ни его народу не укрыться от будущего.
– Еще раз, – угрюмо предложил он, становясь в позицию.
Они двинулись по кругу, и на этот раз Седэн ощутил в себе странное спокойствие – он больше не волновался. При атаке Ордана он даже не сбился с шага – щит расколол молнию далеко впереди. Он погрузился внутрь себя, зачерпнул и представил охваченного пламенем Ордана. Пламя не лизало змеиную кожу – насквозь пронизывало тело от головы до хвоста. Шалисы не были неуязвимы для огня, а Седэн черпал из тайника новые и новые силы. Еще. Еще.
Он остановился.
Ордан ожидал удара, но его щит был пустым местом перед силой атаки. Преграда рассыпалась осколками, и Ордан закричал от боли, охваченный языками пламени: его чешуйчатая кожа затлела и потекла, плавясь под всепожирающим жаром. Седэн, как его ни выворачивало наизнанку, заставил себя смотреть. Его друг возродится – шалисы всегда возрождаются. Он знал, что Ордану будет больно, ненавидел себя за то, что сделал. Но иначе было нельзя. Ордан сказал правду – он должен вернуться домой.
Другой шалис – Индрал, решил Седэн, хотя все они были для него на одно лицо – вышел во двор и занялся обугленным телом Ордана. Осторожно обхватил труп мощными лапами и без труда поднял. Затем повернулся к Седэну.
– Он будет гордиться тобой, Тал’камар, – прозвучал его необыкновенно пронзительный голос. В бесстрастном тоне Седэну почудилась уважительная нотка. От Индрала он и того не ждал – этот шалис всегда был против его обучения.
Седэн с грустью смотрел на мертвого.
– Я смогу поговорить с ним до ухода?
– Нет, – отрезал Индрал. – Ты завершил обучение, а до возвращения Ордана много месяцев. Возрождение в Кузне требует времени. Тебе придется уйти раньше.
Индрал, как показалось Седэну, не хотел его обидеть. Он просто думал о деле. Таковы все шалисы – прямолинейны и трудно прочитываются.
Он с сожалением оглядел крепость, зная наверняка, что видит ее в последний раз.
– Передай ему, что я горжусь этой честью, – тихо попросил он Индрала.
– Передам, Тал’камар. Прощай.
Седэн шевельнул обожженным плечом, поморщился от боли и двинулся к своей комнате собирать вещи.
Он возвращался домой.
Седэн проснулся. Лоб был влажным от пота.
Перевернувшись на бок, он уставился в предрассветное небо. Опять сон. Этот, как и прежние, быстро тускнел в памяти; уже сейчас вспоминались только обрывки – странные подробности. Змееподобное создание, с которым он водил дружбу, – тварь, очень похожая на дар’гайтина. Странный замок, где он жил, хотя бы и временно.
Он никому не рассказывал об этих снах. Предостережение Алариса еще звучало в памяти, а когда он видел такие сны, как нынче ночью… Расскажи он правду, его сочтут сумасшедшим или, хуже того, опасным. Доверие Териса много значило для Седэна. Не хотелось бы, чтобы его снова заставили носить окову.
Довольно скоро проснулись и другие, собрались в путь. В последние несколько дней дороги стали оживленными; и встречные, и попутчики разносили тревожные слухи. На севере было неладно, началось вторжение. Беженцы знали немного, но при каждой новой подробности Терис заметно мрачнел.
Седэн рассеянно потирал татуировку на предплечье. Он тоже не упустил из виду, что вторжение надвигалось с севера, от Рубежа. Волчья голова, постоянно маячившая на краю зрения, напоминала, что он имеет к этому какое-то отношение.
Некоторое время они ехали молча. Перед полуднем миновали развилку, после чего ровный поток встречного движения внезапно прервался. После этого они несколько часов никого не видели, и молчание из непринужденного понемногу становилось напряженным.
Ближе к вечеру Терис взмахом руки остановил отряд.
– Чуете? – спросил он и обернулся к спутникам. Ответа не требовалось: все морщились, а Дезия зажимала нос платком.
Ветер донес до них зловоние, тошнотворную вонь гниющего мяса. И не легкую струйку, как бывает, если где-то поблизости издохла скотина. Запах был сильным и неотступным.
– Что это? – сдерживая рвоту, спросил Вирр.
– Точно не знаю, – покачал головой Терис. Он был встревожен. – Думаю, мы скоро это выясним.
Они двинулись дальше по той же пустынной дороге. Поднявшись на очередной взгорок, Седэн невольно ахнул и застыл, потрясенный открывшимся зрелищем. За спиной в ужасе вскрикивали его спутники.
Тела лежали повсюду. Первые трупы валялись на серых кучах гравия по сторонам дороги в сотне шагов впереди. Многие были выпотрошены и уже разлагались под жарким солнцем; повсюду, куда ни глянь, чернели стаи стервятников, в жадном восторге клевали глаза и кишки и почти не обращали внимания на появление живых.
Седэн в ужасе заметил, что многие трупы разложены так, чтобы сжимать друг друга в похотливых объятиях. Кое-где отрубленные мужские головы приставили к телам женщин. Юноша заставил себя всмотреться. На детских телах тоже попадались мужские головы.
Пока Седэна выворачивало наизнанку, он с виноватым облегчением отметил, что, судя по звукам, не его одного.
Опустошив желудок, он с трудом заставил себя снова обратиться к страшному зрелищу. И похолодел, поняв, что кучи обломков – это все, что осталось от домов большого селения.
– Гахилль, – с отчаянием в голосе назвал село Те-рис. – Я бывал здесь раньше. Это был целый городок. Окружен стеной, с гарнизоном для защиты.
От стены ничего не осталось, о ней напоминали лишь несколько торчащих из травы камней. Не уцелело ни единого здания. Только невысокие кучки камней на плоской местности выдавали, что прежде здесь стояли дома.
– Кто мог сотворить такое? – прошептал Седэн. Его накрыла новая волна тошноты.
– Ша’тес? – предположил Элрик. Молодой воин держался лучше других, но и его пошатывало от вида бойни.
Терис, стараясь не дышать носом, перевел дыхание.
– Нет, – ответил он, подумав. – Ша’тесы бы на такое не пошли. Не настолько они переменились. Тот – или то, – кто здесь побывал, наслаждался содеянным.
– Надо посмотреть, вдруг кто-то выжил, – сказал Вирр.
Терис покачал головой.
– Не лучшая мысль. Здесь и теперь может быть опасно.
– Нехорошо будет уехать, хотя бы не проверив, – настаивал Вирр.
Элрик двинул коня вперед, кивнул.
– Согласен. Надо посмотреть.
– Как хотите, – вздохнул Терис, не скрывая недовольства.
Они медленно поехали вперед, высматривая и не находя признаков жизни, дыша через платки, чтобы не стошнило. Часть трупов прогнили насквозь, а другие выглядели почти свежими; от запаха смерти у Седэна слезились глаза.
Ехавший впереди Терис выбросил струйку сути – не такую сильную, чтобы насторожить щупы, окажись они поблизости, но достаточную, чтобы отчасти разогнать запах. Не то чтобы воздух стал совсем чистым, но все же полегчало.
Вдруг среди деревьев впереди что-то шевельнулось. Терис вскинул руку, предостерегая спутников. Навстречу спешили двое: они остановились посреди того, что раньше было деревенской площадью, очевидно, не желая проходить сквозь строй мертвецов. Терис направил отряд к людям.
Благодаря свежему ветру, посреди селения дышалось легче, так что Седэн решился даже опустить от лица платок. Он уже мог заглянуть в покрасневшие глаза стоящих на дороге – это была женщина и мальчик лет пятнадцати, – рассмотреть их рваную одежду, ссадины и синяки на руках. Значит, беглецы. Скрывались, может быть, не один день.
– Кто вы? – крикнул мальчик, когда они подъехали. – Что здесь делаете?
Седэн и остальные остановились в нескольких шагах.
– Мы, – мягко заговорил Терис, успокаивая их страх и недоверие, – ехали мимо. В Илин-Иллан. Что здесь произошло?
В женщине как будто что-то сломалось: она выбежала вперед, обняла Териса и разрыдалась. Он стоял, не зная, что с ней делать.
– Прости, – заговорила наконец женщина, отступив от него и утерев глаза грязным рукавом. – Мы три дня не видели живой души. С тех пор, как… – она снова расплакалась, и мальчик поспешил к ней с утешениями.
– На нас напали, – пояснил он. Голос звучал безнадежно, на Седэна смотрели мертвые глаза. – Безглазые солдаты в черных доспехах. Наши часовые пытались дать отпор, но те двигались слишком быстро. – Мальчик вздрогнул, вспоминая. – Это даже не назовешь боем. Никто из чужаков не погиб.
Седэн чуть попятился. У него холодела кровь. Юноша боялся, что окажется замешан в происходящее, но это… это было хуже всех его страхов.
Терис тоже смотрел на мальчика в ужасе.
– Это сделали чужаки?
Мальчик, продолжая ласково обнимать плачущую женщину, кивнул.
– Мы только услышали о вторжении, а через несколько часов они уже были здесь.
– Кто – они? – с нескрываемым беспокойством спросил Терис. – Откуда пришли?
– Всадник, который предупредил нас, говорил, с севера. – Мальчик нервно потирал ладонь о ладонь, озирался, словно в любую секунду ждал нового нападения. – Насчет этого не знаю, но что они были не обычными людьми – даю слово. Сильнее и быстрее, а в шлемах у них не было прорезей для глаз. Какие-то выворотни, тут сомневаться не приходится. – Мальчик сплюнул. –