Мгновение – и ша’тес остановился в десяти шагах перед ним.
– Тебя предупреждали, Терис Сарр, – прошипел он. Лицо его скрывалось в глубине капюшона, и все же Седэн ощутил на себе его злобный взгляд. – Я говорил тебе: «Отдай его, и никто больше не умрет». А теперь за твою дурость поплатятся спутники.
Седэн закрыл глаза, сосредоточился. Он знал, что делать.
Выступив на несколько шагов вперед, юноша простер к ша’тесу руки и открыл свой тайник.
Толчком выплеснулась слепящая волна желто-белого света. Вот она – сила! Он наслаждался своим могуществом и яркостью мира, он чувствовал, что поступает как должно.
Выбросив из себя суть, Седэн лишь слегка сбил дыхание и расхохотался легкости, с которой дался ему удар.
А потом пошатнулся под обрушившейся на него памятью.
Холодный ветер Талан Гола беззвучно выметал пустые улицы и отзывался ознобом по спине. Он ускорил шаг. В этой уединенной части Гатдел Теса – Затворе – ни одно живое существо не оставалось в живых надолго, и он, как ни верил в свои силы, не стремился выяснить тому причину.
Он обернулся направо: Геллен шел рядом, затерявшись в своих мыслях и как будто вовсе не тревожась тем, куда они попали. Впрочем, он всегда таков. Невозмутим и не проронит лишнего слова, пока с ним не заговоришь; наблюдательный, глубокомысленный. У Чана будет сильный преемник.
– О чем ты думаешь? – спросил он Геллена.
Тот еще немного помолчал, будто не услышал вопроса, и наконец со вздохом отозвался.
– Думаю, что должен быть способ использовать их даже отсюда. Обратить их существование в нашу пользу. Одаренные не представляют, с какой силой связались, создавая этих ша’тесов, – думаю, мы сумеем отобрать у них новую игрушку.
Седэн кивнул – он думал о том же.
– Для этого придется одного из нас отправить на ту сторону.
Геллен на него не смотрел, но Седэн заметил, как чуть нахмурилось его лицо.
– Опасно, Тал’камар, – тихо заметил он.
Седэн, морщась, согласился с ним. Да, опасно. И все же…
– Поддержи меня.
– Я поддерживал тебя уже трижды. Люди начинают шептаться. Он уже подозревает.
– Все равно, – пожал плечами Седэн. – Самим нам не создать ша’тесов, пока не сломлена сила илшара. А к тому времени атака уже начнется. У андаррцев их пятеро. Пятеро! Что, по-твоему, станется с нашими войсками, если мы их не перехватим? – Он помолчал. – Никто, кроме меня, этого не сделает, Геллен. Ты сам знаешь.
Геллен кивнул неохотно, но Седэн не сомневался, что доказал свое. Еще немного они прошли молча, пока Геллен не произнес:
– Знаешь, он уверен, что ты задумал его свергнуть.
Седэн побледнел.
– Что?
Его вскрик прозвенел по пустым улицам, и он поспешно зажал себе рот ладонью. Что бы ни таилось в Затворе, привлекать его внимание совсем не хотелось.
Геллен огляделся кругом – из осторожности, не от страха.
– Эти твои выходы на ту сторону. И ты пренебрегаешь своими обязанностями в Сиранриуме. Да и случай с Нетгаллой говорит не в твою пользу.
Седэн фыркнул. Он не знал, смеяться ему или пугаться.
– Где ты такое слышал?
Они подошли к чугунным воротам; Седэн открыл их легким толчком – нешироко, только чтобы пройти в скрывавшееся за воротами здание.
– Кругом говорят, – отозвался Геллен.
Седэн насупился.
– Без слов ясно, что это неправда.
В некотором смысле ничто не могло быть дальше от истины.
– Конечно, – легко согласился Геллен.
Дальше они шли молча.
Едва у Седэна просветлело в глазах, улыбка на его губах погасла. Ша’тес стоял на прежнем месте. Он тоже простирал руки, и по окружившему его тело прозрачному черному пузырю шла мелкая рябь.
Ша’тес опустил руки, и пузырь исчез. Черное создание рассмеялось режущим смешком.
– Так ты и вправду забыл, Тал’камар? – тихо обратилось оно к Седэну. С жалостью. – Элрита твой удар застал врасплох, а Кэриш и Метраниель перетрусили. Я же подготовлен и не боюсь.
Он замолчал, ожидая.
Потрясенный воспоминанием Седэн медлил. Все подробности, как и прежде, сохранились в кристальной ясности – но ничего ему не говорили, не подсказывали, кто он такой. Он увидел Геллена, он вспомнил его имя, но за пределами вернувшегося воспоминания он не знал о нем ничего. А его разговор о ша’тесах…
– Кому ты служишь? – спросил он вдруг, напрягаясь каждым мускулом в ожидании атаки.
Черный захихикал.
– Не ты ли дал нам свободу? Кому служишь ты, Тал’камар? – ответствовал он так тихо, что слышал один лишь Седэн. – Я никак не услежу.
Седэн ощутил, как отхлынула от лица кровь. Он не посмел бы сейчас оглянуться на спутников.
– Я служу своим друзьям и Андарре. Что бы ни было в прошлом, его больше нет, – со всей уверенностью, какую нашел в себе, ответил он.
Ша’тес засмеялся тем же шершавым смешком.
– Ты не сможешь вечно убегать от себя.
Его вдруг окружило свечение, а время будто замедлило ход. Из груди ша’теса вырвались вспышки, нацеленные в четверых спутников Седэна. Он твердо знал: тот, в кого ударит эта молния, мертв.
У него был лишь миг, чтобы помешать; и даже новое искусство в управлении сутью не могло защитить всех.
А выбирать он не мог. Он хотел спасти всех. Ему нужно было спасти всех.
И тогда Седэн отчаянно пожелал остановить молнии.
Такие же темные пузыри возникли вокруг четверых его спутников. В их поверхности молнии попросту погасли, как не бывало. Ша’тес злобно зашипел.
– Так. Ты забыл, но не всё, – отметил он.
Седэн молча кивнул, боясь выдать, что пузыри стали для него такой же неожиданностью, как для ша’теса.
– Не всё, – мрачно подтвердил он и опять протянул руки.
Только на сей раз он обратился не к сути. Нашлось другое – то самое, что помогло прикрыть друзей. Ша’тес вновь скрылся в пузыре, но Седэн на сей раз нажал. И почувствовал, как плева поддается, прогибается под давлением. Закрыв глаза, юноша вообразил, что пузырь идет рябью и рвется, будто пергамент.
Услышав вопль, он открыл глаза, чтобы увидеть корчащегося на земле ша’теса.
– Нет! – в злобном отчаянии взвизгнул тот. – Не может быть!
Седэн, не слушая предостерегающих окликов сзади, двинулся к нему. Склонившись над тварью, он сдернул черный капюшон.
Голова под капюшоном была человеческой – хотя и уродливой, блеклой, в шрамах. Но не это заставило Седэна отступить на шаг. На него с гневом и болью смотрели глаза. Человеческие глаза.
Ничто, кроме взгляда, не выдавало отчаяния. Ша’тес больше не корчился и уставился на Седэна едва ли не с любопытством.
– Ты должен знать: это я его убил, – прошептал ша’тес. Слова его не походили на признание, в них не было грусти, а был блаженный восторг.
– Кого? – нахмурился Седэн.
Ша’тес оскалился, хотел подняться, но Седэн удержал врага, прижав грудь коленом. Почему-то ша’тес сейчас оказался бессилен против него.
– А я так ждал случая тебе рассказать, – разочарованно прошипел он.
– Прикончи его, Седэн! – крикнул Терис. – Не дай заморочить голову!
Заколебавшись, Седэн склонился ниже и сжал руку в кулак.
– О ком ты говоришь? – он перешел на шепот, чтобы не слышали остальные. – Зачем пришел за мной? Кому я нужен и зачем?
Смех ша’теса походил на наждак.
– Я отвечу – но так, чтобы слышали твои друзья. И узнали, что ты за человек. – Он повысил голос, чеканя каждое слово. – Вы все меня слышите?
Седэн не раздумывал. Он отвел руку, пустил по ней ток сути и выплеснул ее в кулак. А потом опустил кулак на безобразное лицо ша’теса.
Слепящая вспышка и предсмертный крик.
Когда в глазах у Седэна прояснилось, от ша’теса осталась лишь горстка пепла.
Юноша стоял на коленях и молча дрожал – для него прошла целая вечность. Наконец ему на плечо легла ладонь. Обернувшись, Седэн увидел озабоченного Териса.
– Ты ранен? – спросил тот.
Седэн заставил себя встать. Он еще силился понять, что случилось. Он убил это существо. Правильно ли он поступил? Сказал бы ша’тес правду о нем? И, если да, понравилась бы ему эта правда?
Юноша угрюмо уставился на кучку праха. Теперь уже не узнаешь…
– Жить буду, – тихо проговорил он.
Вирр тоже подошел и теперь зачарованно разглядывал кучку пепла на дороге. Легкий ветерок уже рассыпал ее по траве на обочине.
– Как это у тебя получилось, Седэн? – спросил Вирр. – Щиты, которыми ты нас прикрыл… Никогда такого не видел. Это не суть.
Седэн покачал головой. Знание, как пользоваться той силой, уже расплывалось, хоть он и чувствовал, что совсем его не забудет. Суть – обращение к сути – каким-то образом пробуждало в нем воспоминания, выводило их на поверхность. Он еще не решил, хорошо это или плохо, но наверняка стоило иметь в виду.
– Не знаю, – признался он Вирру. – Я не раздумывал, это вышло само собой.
– Очень вовремя, – заметил Терис и хлопнул Седэна по спине. – Ты нам жизнь спас, парень.
Седэн вымучил улыбку.
– Может, отчасти рассчитался за то, что я же и навлек на вас этих ша’тесов, – суховато заметил он.
– Это едва ли твоя вина.
Седэн опешил. Эти слова произнес Элрик, все еще стоявший поодаль и смотревший на него не без одобрения. – Мы у тебя в долгу, Седэн.
Не находя слов, Седэн с благодарностью кивнул в ответ. Все пятеро еще раз взглянули на останки ша’теса, и Терис заговорил:
– Надо двигаться, пока не собрались прохожие и не принялись задавать вопросы.
Седэн огляделся. Дорога перед ними была пуста, не считая разбросанного скарба и четырех тел несколькими шагами дальше; все разбежались – неслись сломя голову, пока не скрылись с глаз. Однако многие оставили позади свои, быть может, единственные пожитки. Вскоре люди наберутся смелости, чтобы вернуться за ними.