Да и сумей Седэн вновь привести окову в действие, вряд ли она восстановит связь с Каралиной. Пожалуй, уходить надо сейчас же, пока принцесса не заметила, что с ее подопечным что-то не так.
Сердце колотилось. Он нашарил в темноте одежду. Одевшись, выскользнул в коридор. Нервы звенели: не заметили?
В коридорах в этот час было пусто, и беглец быстро добрался до того выхода во двор, у которого не ожидал встретить стражу. Затаив дыхание, он приоткрыл дверь и выглянул в щелку, ежесекундно ожидая окрика, доказывающего, что он ошибся.
Все было тихо, лишь обрывки городского шума доносились издалека. Выскользнув за дверь, Седэн бесшумно прикрыл створку.
Густой кустарник и темнота безлунной ночи, к его превеликому облегчению, позволяли легко скрыться от взглядов. Притаившись за кустом, он успокаивал сердце и дыхание, дожидаясь очередного обхода. Раз ему почудился шум за спиной – вроде бы шорох листвы под ногами – но, развернувшись, юноша никого не увидел и списал это на разыгравшееся воображение.
Несколько минут спустя он увидел приближающиеся огоньки факелов. Седэн не дышал, пока двое стражников не миновали его тайника. Оба чутко оглядывались, но, судя по всему, не заметили ничего необычного.
Наконец обход ушел. Седэн заставил ноги стремглав вынести его из тайника, ринулся вперед, готовый в любую секунду юркнуть в укрытие. Добежав до ворот, он с облегчением увидел, что надежды оправдались: изнутри их запирал тяжелый крюк, но замка, к которому требовался бы ключ, не было.
Осторожно сдвинув засов, Седэн потратил капельку сути – такую малую, что ее никто бы не уловил, – на то, чтобы удержать крюк над гнездом, позволяя войти снаружи. Он рассчитывал, что суть не распадется несколько часов, а, на случайный взгляд стражников, все здесь оставалось как прежде.
Скользнув в боковой переулок без фонарей и лавок, он выровнял шаг, направляясь к главным улицам и сдерживая рвавшиеся бежать ноги. Для всякого, кто его заметит, надо выглядеть невинным прохожим.
В конце переулка Седэн остановился, мысленно повторил предстоящий маршрут и осторожно выглянул из-за угла. Вдалеке, у главных ворот, увидел четырех стражников, судя по осанке, скучающих на посту. Вот и хорошо. Он меньше всего хотел бы услышать оклик слишком ретивого стража.
Дождавшись, когда никто не будет смотреть в его сторону, он вывернул из переулка и шагом двинулся от ворот, стараясь по возможности держаться в тени. Он не оглядывался и криков за спиной не услышал.
Когда дворец скрылся из вида, сердце у Седэна немного успокоилось, хотя он все так же настороженно спешил вперед. Даже ночь не скрыла великолепия Верхнего круга: широкие, плавно изгибающиеся улицы, огромные здания, далеко отстоящие от тротуаров, и каждое искусно подсвечено, открывая разукрашенные резьбой бесшовные белокаменные фасады – вечный памятник Зодчим.
Но дивное зрелище пятнал окутывающий все дух тревоги. Даже в такой поздний час многие окна светились, и прохожему слышны были обрывки разговоров богатейших граждан Илин-Иллана. Смысла Седэн не улавливал, но в городе было… неспокойно.
Вскоре он добрался до лавки Хаврана Даса. Несколько минут изучал дом: на освещенной улице у него не было особой надежды войти незамеченным. Однако над помещением лавки нависал еще один этаж – это внушало надежду, что Дас живет прямо над своим заведением.
Собравшись с духом, Седэн подошел к двери и громко постучал.
Ему показалось, что прошли минуты – юноша уже готов был отойти, когда по улице разнесся звон сдвигаемого засова и дверь приоткрылась. В щель выглянул пожилой человек в очках.
– Тебе чего, парень? – строго спросил он. – Ты знаешь, который час?
Седэн неуверенно кашлянул.
– Я ищу Хаврана Даса.
Человек смерил его взглядом и, как видно, не увидев угрозы, открыл дверь чуть шире.
– Я Хавран Дас, – не скрывая подозрительности, ответил он. – А ты кто, судеб ради?
– Меня зовут Седэн. – Не увидев в глазах хозяина понимания, юноша добавил: – Аларис сказал, что ты будешь меня ждать.
При последних словах Хавран бессознательно попятился и словно стал другим человеком. Теперь он улыбался, но в глазах купца Седэн увидел боязливое любопытство.
– Конечно-конечно, – заговорил Хавран, распахивая дверь и знаком приглашая в дом. – Входи, прошу!
Седэн послушно вошел, и хозяин, закрыв за ним дверь, задвинул засов. Он высоко держал свечу, освещая Седэну путь между стеллажами бутылок. Наконец они оказались в лавке, где Хавран указал гостю место за длинным столом. Седэн нерешительно сел, не зная, чего ожидать от этой встречи.
– Итак, – устроившись напротив, начал Хавран, – Аларис немного рассказывал мне о твоих делах, но он сам многого не знал. И уж точно не предупредил, что ты окажешься в этом теле. Может быть, если…
Взгляд его метнулся от лица Седэна за его плечо. Чуть заметно – не обострись все чувства Седэна от волнения, он мог бы и не заметить.
А так среагировал не раздумывая – уклонился в сторону и вскочил на ноги.
Клинок, сверкнув там, где только что сидел Седэн, надвое развалил стул.
Седэн машинально ударил локтем в лицо нападающего. Услышал хруст сломанного носа, но не замедлил движения, с разгону оказавшись за спиной одетого в доспех противника. Одним плавным движением обхватив с двух сторон непокрытую голову убийцы, он изо всех сил вывернул ее вниз и в сторону.
В тишине лавки оглушительно хрустнула сломанная шея.
Хавран уже пятился от Седэна. У того под ложечкой разгоралась ярость. Его подставили, предали! Было ли хоть слово правды в речах Алариса? Он взглянул на перетрусившего купца, налитыми сутью руками ухватив того за плечи, и притиснул к стене.
– Зачем? – прошипел Седэн.
Хавран пригнул голову, прячась от его взгляда.
– Стой, Тал’камар! Ты неправильно понял! – в ужасе взвизгнул он.
Женский вопль прорезал тишину ночи.
Седэн мешкал не дольше мгновения; выпустив купца, он бросился к двери. Парень услышал, что Хавран метнулся из комнаты следом за ним, но новый крик, прозвучавший теперь уже явно с улицы, заставил его отдернуть засов и вылететь из лавки. Увидев, что творится снаружи, Седэн окаменел.
В полусотне шагов от дома пятеро вооруженных мужчин окружили молодую женщину: четверо смотрели, пятый, обхватив ее сзади, зажимал рот. Девушка отбивалась и вроде бы пыталась вцепиться в руку насильника зубами, но Седэн видел, что она слабеет.
В этот момент мужская ладонь сорвалась с ее лица, и Седэн увидел, узнал жертву. Бледная кожа, тонкие черты…
Это была Каралина.
Принцесса почувствовала, как он снял окову, и наверняка решила за ним проследить, но сейчас Седэну было не до того. Стиснув зубы, он кинулся на насильников – убивать.
Его заметили еще за тридцать шагов: тот, кто увидел, бросил короткое предупреждение, и все пятеро обернулись ему навстречу. Сердце у Седэна запнулось при виде обнаженного меча и черной брони, растворяющейся в полутьме.
Никто из пятерых не носил приметного шлема, но Седэн не сомневался, с кем имеет дело. И все же не останавливался. Он не отдаст Каралину слепцам.
Ближайший к нему мужчина широко, алчно ухмыльнулся, поняв, что юноша безоружен: он хладнокровно принял позицию для удара и замер в ожидании. Едва Седэн приблизился к нему на длину меча, слепец шевельнулся. В его движении была невероятная стремительность нападающей кошки. Острие меча устремилось к горлу юноши.
Время замедлило ход, и Седэн, как и при столкновении с Элриком, позволил инстинктам взять верх над разумом.
Пропустив удар над собой, он пробил оборону противника и пинком снизу вывихнул тому левое колено, угадывая, что скорость удара по их счету времени много больше, и, следовательно, больше его сила. Он поморщился, услышав, как лопнули связки. Подбитое колено вывернулось на сторону, из глотки солдата вырвался крик боли и неожиданности.
Пока противник валился наземь, Седэн, легко утвердившись на ногах, выхватил из воздуха оброненный им меч и, развернувшись, тем же плавным движением рассек горло упавшего. Теперь четыре.
Товарищи погибшего больше не улыбались. Тот, что держал Каралину, с силой ударил ее по голове – девушка сползла наземь. Седэн, беспомощно следя за ее падением, мог только надеяться, что удар не слишком повредил принцессе. Четверо оставшихся двинулись на него, рассыпавшись веером, окружая так, чтобы он не мог охватить взглядом всех сразу. Седэн знал, что все еще замедляет время – Каралина, казалось, падала несколько секунд, – но этих людей задержка словно бы не коснулась. Может, они и выглядели немного медлительными в сравнении с ним, но гораздо меньше, чем ему бы хотелось. Нельзя было позволить им занять позицию, выиграть преимущество. Седэн метнулся вперед, ловко проскочил между парой вращающихся клинков – один срезал прядь волос с его головы. Седэн и сам грозно взметнул меч, на взмахе зацепив горло стоящего слева. Тот, не издав ни звука, стал заваливаться; его тело еще не ударилось о землю, когда Седэн, выхватив кинжал из-за пояса убитого, в развороте метнул его в третьего, успевшего пройти за спину. Бросок застал солдата врасплох, попал в глаз, и кровь фонтаном брызнула меж пальцев его прижатой к лицу руки.
Три… Два… Броня у них была хорошей ковки – почти непробиваема для простого оружия, подумалось ему, – а вот шлемами вояки пренебрегли. Их губила лень или самоуверенность.
Двое оставшихся мрачно уставились на него, разойдясь в стороны так, чтобы Седэн не сумел заняться сразу двумя. Тот смутно надеялся, что, увидев судьбу товарищей, слепцы побегут. Но солдаты смотрели сосредоточенно и внимательно: прежние его победы разве что заинтересовали их.
Тот, что заходил справа, сделал выпад, и, едва Седэн подался ему навстречу, правый ударил сильно и быстро, со смертоносной точностью. Однако Седэн был проворнее. Он рванулся вперед, навстречу колющему удару, но подался чуть в сторону, так что сталь прошла вдоль ребер. Продолжив движение, юноша упал на одно колено, свободной рукой обхватил бедра нападавшего и подбросил его вверх.