– Хорошо… – Собравшись с силами, он пробился сквозь плеву в разум Дрисцина. Прежде чем на что-либо соглашаться, он должен был точно знать, что у этого человека на уме. Однако его щуп натолкнулся на невидимую преграду. Давьян насупился, прощупывая барьер, пытаясь его пробить, но все втуне. Сознание Дрисцина было защищено еще одним источником плевы.
Заметив удивление Давьяна, Дрисцин усмехнулся. – Впечатляет, как я уже говорил, – задумчиво произнес он и оглянулся на дверь. – Можешь не прятаться, Шель.
Давьян ожидал, что дверь распахнется, но вместо этого воздух замерцал, как мираж в пустыне, и перед ними невесть откуда объявилась Ишелла. Давьян чуть попятился.
– Впервые видишь? – дерзко улыбнулась девица. Давьян округлил глаза.
– Ты авгур? – это представлялось единственным объяснением. Одна суть, это он точно знал, никого не могла сделать невидимкой. Ишелла наверняка использовала плеву. Потому-то он, конечно, и не сумел прочитать мысли Дрисцина.
– Сюрприз! – рассмеялась Ишелла.
Давьян вытаращил глаза.
– Ты меня отравила, – упрекнул он. В голове понемногу прояснялось, но туман еще не разошелся до конца.
Теперь улыбку Ишеллы можно было счесть извиняющейся.
– Я хотела, чтобы ты точно никуда не ушел. Дрисцин был всего в нескольких часах пути, но у тебя есть неприятная привычка надолго пропадать невесть куда.
Дрисцин небрежно махнул рукой.
– К этому вернемся попозже, – сказал он. – Пока довольно сказать, что мы знаем, кто ты, Давьян.
Тот склонился вперед.
– И кто же эти «мы»? – Он сосредоточился на странном незнакомце, чтобы, по крайней мере, не пропустить лжи.
– Мы – сиг’нари. Ты мог слышать о нас как об «исполнителях», – ответил Дрисцин. – Мы были глазами и ушами авгуров, исполнителями их воли. И когда появились новые авгуры, мы их разыскали.
Брови у Давьяна полезли на лоб.
– Сиг’нари? – с сомнением повторил он. – Слышал я эти сказки.
– Это не сказки, – вмешалась Ишелла. – До меня много лет доходили слухи о них, еще до того, как меня нашли.
– С началом Невидимой войны мы затаились, – продолжал Дрисцин, – но не теряли бдительности. Мы ждали. Когда авгур умирает, через несколько лет рождается новый – круг замыкается. И в ночь, когда началась война, мы уже знали, что скоро в мир явятся новые авгуры. С тех пор мы были начеку.
Давьян нахмурился.
– Предположим, я тебе поверю хотя бы на минуту. Как ты меня нашел?
– В Талмиеле, – ответил ему проницательным взглядом Дрисцин, – один человек… пользующийся не лучшей славой, переправил через границу с Дезриелем двух мальчишек. Он ограбил их, но сразу после того свалился. Едва не умер. Очнулся он через три дня, лишившись памяти об этом случае и заодно о двух последних годах жизни. – Дрисцин пожал плечами. – Талмиель и в лучшие времена был суеверным городишкой. Пошли слухи, дошли до моего человека. Оттуда мы по кусочкам сложили твой путь до Триндара.
Давьян крякнул.
– А дальше?
– Я тебя нашла, – подала голос Ишелла.
– У Шель дар, необычный даже для авгура. Одно прикосновение – и она до конца жизни знает, где этот человек, – пояснил Дрисцин.
Давьян уставился на девушку.
– Вспомнил! – воскликнул он, округлив глаза. – На торгу! Я на тебя налетел, сбил с ног… – увидев ее улыбку, он вздохнул. – Так я тогда подумал.
Ишелла склонилась к нему.
– Я тебя проследила до самого Дейланниса. Но, войдя в город, ты как будто… пропал. Мы знали, что ты собирался в Андарру, вот я и поджидала здесь в надежде, что рано или поздно ты продолжишь путь. – Она помрачнела. – Ждала здесь, в захудалой деревушке, целый месяц. Месяц! Я уже собиралась уходить, когда снова нащупала тебя. – Девушка, прищурив глаза, взглянула на Давьяна. – Как ты это проделываешь? Никто еще не сбивал меня со следа.
– Может, я такой особенный, – предположил Давьян.
Заметив, как она прищурилась, он сдержал улыбку и немного расслабился. Средства они выбирали не лучшие, но Давьян начинал верить, что зла ему эти люди не желают.
– Много ли авгуров вы успели найти? – спросил он, откинувшись на подушку.
Дрисцин замялся.
– Считая тебя и Ишеллу? Двоих. – Он вскинул руку. – Пойми, задача сложная. Она была непроста и прежде, когда авгуры были у власти, но тысячекратно труднее теперь, когда существует договор.
– Думается, я понимаю, – снисходительно отозвался Давьян и скрестил руки. – Итак, ты хотел мне что-то предложить?
– Идем с нами, – умоляюще заговорила Ишелла. – Помоги мне искать таких, как мы с тобой, Давьян. Мы сможем обучить их, будем учиться друг у друга.
– Зачем? – покачал головой Давьян.
– Вторжение идет от Талан Гола, – серьезно сказал Дрисцин. – Мы пока мало о нем знаем, но уже ясно, что Рубеж ослаблен. Без авгуров невозможно будет заново укрепить его, чтобы сдержать угрозу.
Давьян помедлил.
– В этом я бы охотно помог, – признал он. – Но в Триндаре вы отыскали меня, когда вторжение еще не началось.
Дрисцин не лгал, но и не говорил всего, что знал.
– Верно, – согласился Дрисцин. – Полагаю, нам следовало бы заняться последними событиями. До сих пор мы просто старались собрать авгуров, чтобы укрыть их от Надзора, дать возможность учиться друг у друга. И, в конечном счете, проложить для Ассамблеи путь к изменению Договора. Возможно, наступит день, когда авгуры вернутся к власти. – Он пожал плечами. – Это и есть наша окончательная цель.
Давьян задумчиво разглядывал Дрисцина, припоминая свои разговоры с Вирром.
– Я плохо разбираюсь в политике, но не похоже, чтобы это случилось скоро. Вряд ли на моем веку, – тихо заметил он.
– Это всегда был план с дальним прицелом, – невозмутимо признал Дрисцин. – Однако случившееся вторжение может внести в него поправки. Погибли тысячи людей, и это, как ни ужасно, в то же время напомнит народу о значении одаренных.
Он подался вперед.
– Король в последние дни обращается с нами так, что многие встревожены. Теперь ни для кого не секрет, что самое мощное оружие Андарры бездействует из-за предрассудков одного человека. Ручаюсь, когда все кончится, это станет аргументом в пользу перемен. Толы получат поддержку и в Ассамблее, и в народе. Пусть Андарра нас недолюбливает, но начнет признавать нашу ценность. И это признание откроет нам новые возможности.
Давьян задумчиво кивнул.
– Это пойдет на пользу Толу Шен… Хотя не означает, что кто-то переменит свое отношение к авгурам, – заметил он.
– Могут и переменить, узнав от нас, что только авгуры способны запереть Рубеж, – возразил Дрисцин. – Изменений в Договоре будет достаточно, чтобы снять опалу. Несколько месяцев назад мы и о таком достижении не мечтали.
Давьян откинулся назад, с бешено бьющимся сердцем осознавая слова Дрисцина. Прояснить оставалось еще многое, но огрехов в его логике мальчик не видел. Это могло бы получиться.
– И ты хочешь, чтобы авгуры в таком случае оказались под рукой Тола Шен? – спросил он. – И хочешь, чтобы я вступил в Шен? – заметно холоднее закончил он.
Дрисцин кивнул.
– Советы Шена и Атьяна слишком расходятся во взглядах, чтобы сотрудничать, а в данный момент любая связь с Толом Атьян – политическое самоубийство. Авгурам необходимо единство и… союзник, достаточно надежный, чтобы Ассамблея приняла их всерьез. Кроме Тола Шен, такого не найти.
Давьян, не в силах скрыть недовольства, покачал головой. Все звучало вполне разумно, однако… Он знал, какая слава ходит о Толе Шен. Жадные до власти интриганы. Ему становилось не по себе при мысли, что такие получат в свое распоряжение хоть несколько авгуров.
– Нет, – ответил он, поразмыслив, и взглянул на Ишеллу. – После разгрома захватчиков я готов сотрудничать с вами для укрепления Рубежа – и только. Вступать в Шен я не хочу.
Ишелла закатила глаза.
– Надо думать, потому что мы злодеи? – с усмешкой предположила она. – Это тебе в Атьяне внушили, что Шен думает больше о власти, чем о справедливости, между тем как в Атьяне все одаренные – светочи заповедей самого Эла?
Дрисцин вмешался, не дав ему ответить. Ишелле он успокаивающе махнул рукой.
– Ты вырос в Атьяне, так что я понимаю твои сомнения. – Старший потер подбородок. – Хотя, если тебя волнует, с какими людьми иметь дело, я бы, прежде чем давать ответ, присмотрелся к твоему другу Те-рису Сарру.
Давьян вспыхнул.
– Ты о том деле три года назад? Плохой пример ты выбрал, старший Тролл. Тогда он спасал меня. Он спас мне жизнь, убив тех людей. В моих глазах это едва ли его пятнает.
Дрисцин покачал головой.
– Но ты знаешь не все, – тихо проговорил он. – Ты никогда не задумывался о своем происхождении? Откуда ты попал в школу?
– Задумывался, конечно, – озадаченно ответил Давьян.
– Мы считаем, что Терису это известно, – сказал ему Дрисцин. – Что мы знаем наверняка – так это, что именно Терис принес тебя ребенком в Каладель и оставил на пороге школы. Он всю жизнь следит за тобой, за твоими успехами. Не случайно он нашел тебя в Дезриеле, и в тот день три года назад не случайно оказался рядом.
Давьян опять помотал головой.
– Он бы мне сказал, – без особой уверенности возразил он.
– Это не все, – упорствовал Дрисцин. – Он подстроил ту стычку в Каладеле, Давьян. Сказал пьяницам, что ты из школы. Он добивался, чтобы на тебя напали, Давьян. Хотел видеть, на что ты способен, когда вынужден будешь защищаться.
Давьян помрачнел. Голова у него шла кругом.
– Этому я не верю, – отрезал он.
Это не могло быть правдой – хотя он не видел черного дыма, не ощущал тяжести в висках, указывающей, что Дрисцин лжет. Стараясь не замечать тошного чувства в животе, мальчик фыркнул:
– Откуда ты бы мог это знать?
Тут шевельнулась Ишелла.
– Ты же не думаешь, что я в Триндаре упустила случай прочитать тебя и твоих спутников? Вытягивать из него что-нибудь не было времени, но Терис был так занят мыслями о бегстве из Дезриеля, что забыл выставить щиты. – Губы девушки скривились в усмешке. – Между прочим, я знаю, о чем ты подумал, когда налетел на меня.