, перекрывая видимость на сто восемьдесят градусов, почти в зенит упиралась скала. Тишину нарушало лишь невнятное бормотание реки. - А ведь Лазарева, - тихо сказал он Искандеру, - даже не упомянула, что скала на другом берегу. Вот курица безмозглая, как же мы теперь туда переберемся - лодки нет. - Похоже, тут мелко, - Искандер, приготовивший еще в городе специально для этого случая этюдник, даже не вытащил его из машины. - Можно вброд. - А зачем вам к самой скале? - подозрительно поинтересовался Сергей, услышавший последнюю фразу. - Просто так, погулять. - Отсюда видно лучше. - А чего тут смотреть, - Дибров, показывая пример, поднялся. - Забавно, и все. - Не скажи, - Сергей взглянул ему в глаза снизу вверх. - А всадник? Чингис-хан? - Нет, ты вот сам подумай, почему именно Чингис-хан, или тот же Ираклий? Тумены Чингиса сюда не доходили, ну, может быть, отдельные отряды разведчиков. Главное поле битвы было на юге, в Хорезмском ханстве. Алтай, Средняя Азия. И то после покорения Северного Китая. Потом, в деревне кто живет? Башкиры. Они вообще в сражениях Чингиса не участвовали. Он башкирских воинов к себе не брал. Чем-то они ему не нравились. Или дисциплины не хватало, или бились так себе. Даже позже ни один из монгольских военачальников не рассматривал башкир, как военную силу. Они здесь жили и до монголов, и позже живут. Так при чем тут Чингис? - Говорят ведь, - сумрачно отозвался Сергей, прикусывая стебелек сухой травы. - Что же, зря? - Выходит, зря. И хватит об этом разговоров. Посмотрели, и будет. - А как же насчет тени, появляющейся на скале? - Ты что, Ираклию поверил? Так он тебе еще не то расскажет. - Не только Ираклий, в деревне говорили тоже. - Дикий народ, - напомнил о себе Искандер. - У них даже электричества нет. Последний аргумент был и вовсе глуп, но, как ни странно, подействовал. - Ладно, поехали, - неохотно согласился Сергей. Самой деревни еще почти не было видно, но характерный запах кизячного дыма уже чувствовался вовсю. Кизяком местные могли бы и не топить, леса вокруг хватало, но, возможно, лень заготавливать и пилить дрова заставляла деревенских следовать давним кочевым традициям, хотя, с другой стороны, месить и сушить потом кирпичи из кизяка тоже занятие не из легких. Единственная улица была все так же тиха и малолюдна. В знакомый уже дом беременной башкирки идти не хотелось. Дибров живо помнил ночной сон и был почти уверен, что причиной ему отданная вчера фотография. Колдуны, телепаты, непонятный народ. Удастся ли еще отыскать хоть одного нормального, который согласится продать барана за обычные деньги? К счастью, им повезло. Почти на въезде встретился средних лет мужчина в телогрейке на голое тело и зимней солдатской шапке, несмотря на теплую погоду. На машину он смотрел, как Робинзон после пятнадцати лет одиночества на приближающийся корабль. Мужчина терпеливо дождался, пока машина остановится, почти упершись в него бампером, а потом неторопливо направился по своим делам. - Э-э, - растерялся Дибров. - Спросить можно? - Можно, - согласился Робинзон. - Мы хотим купить барана. Не продадите? - Не продадите? - Робинзон, казалось, попробовал вопрос, в котором заключался отрицательный смысл, на вкус и с удовольствием повторил: - Не продадите. - Почему? Я хорошо заплачу. - Баран далеко, в степи. - У них стадо сейчас на выпасе, - понял Искандер. - А сами вы чего едите? - Едим баран. - Ну, вот. Дома-то тоже бараны есть. Нам только одного. Мы заплатим. Как ни бестолков был разговор, купить барана все же договорились. Дибров сам прибавил к смехотворно назначенной цене, по которой в городе нельзя было купить на рынке и три килограмма баранины, чем озадачил мужчину окончательно. Тот важно подумал и сказал, что надо посоветоваться с родственниками. - Я же больше даю, - пытался втолковать ему Владимир, проклиная себя за неуместный альтруизм. - Приезжай завтра, - сказал Робинзон на прощанье и неспешно ушел в дом. - Кто тебя просил набавлять? -Искандер раздраженно дергал переключатель скоростей. - Приедем завтра, а он откажется. - Да кто же думал? - оправдывался Дибров, чувствуя себя виноватым. "Нива" уже повернула к лагерю, когда на основной дороге в клубах пыли показался синий грузовой фургон. - А ведь это автолавка, - Искандер притормозил. - Давайте хоть хлеба купим. Фургон остановился охотно. Шофер в цветастой яркой рубашке, он же продавец, спрыгнул из кабины на землю и с удовольствием размял ноги. - Археологи, - даже не спросив, кто и откуда, уверенно сказал он. - В прошлом году здесь тоже археологи жили. Хлеб купите? - Вы часто сюда приезжаете? - Иногда раз в неделю, иногда через две. Да тут покупателей, считай, нет. Гоняю по разнарядке, одни хлопоты. Не берут ни черта. - А что у вас есть еще, кроме хлеба? - поинтересовался Сергей. - Тушенка, вермишель, сгущенное молоко. Пельмени. - Пельмени? - воодушевился Сергей. - Ребята, давайте возьмем пельмени. Купили, вынутые прямо из холодильника, две пачки пельменей, на которых было почему-то написано "Сибирские равиоли", и три буханки хлеба. - А в деревне пельмени у вас покупают? - спросил напоследок Дибров. - Да ты что, браток! Они же из свинины, - хохотнул шофер. - В этой деревне свиней не едят. - Зачем же тогда возите? - Прейскурант, - загадочно ответил шофер, и фургон умчался, подпрыгивая на ухабах, как синий мячик, который хлопает сверху гигантская невидимая ладошка. Пельмени требовали немедленного ужина, хранить их было негде, пачки становились мягкими. - Давайте поднимемся к Ираклию, поужинаем вместе, - предложил Владимир. - Не донесем, - Искандер распечатал пачку, в которой пельмени уже начали слипаться. Вода никак не хотела закипать, хотя под отвоеванным у Рема котелком развели прямо-таки бушующее пламя. - А водка? - вспомнил Сергей, когда пельмени уже бухнули в воду. - Может, не надо сегодня? - попытался сопротивляться Владимир. - Без водки пельмени только собаки едят, - Сергей уже шарил в своей сумке. Собаки, вернее собака, действительно обошлась без водки. Не успели приступить к ужину, как с горы спустился Рем и сел рядом, словно сказочный волк, готовый за порцию пельменей унести Ивана-царевича хоть в тридевятое царство.
Часов в пять утра пошел дождь. Решивший выспаться на свежем воздухе Дибров на сей раз проснулся не от кошмара: холодные редкие капли падали на лицо, но освежающий душ в такой ранний час не входил в планы Владимира. Чертыхаясь спросонья, он начал скатывать спальник, прикидывая, куда лучше податься - в палатку, из которой слышался богатырский храп Искандера, или все же в машину, когда заметил краем глаза какое-то движение у прогоревшего костра. - Фу, Рем! - крикнул он на всякий случай, думая, что пес по обыкновению с утра пораньше опять пришел в лагерь. - Ай, какой сердитый дяденька! - послышался нарочито испуганный детский голос. - Приехал в гости, хозяев гонит. - Кто это? - встрепенулся Дибров, но тут же осекся - около костра на корточках сидел знакомый по городу мальчик. - Что, испугался? - вопрос прозвучал утвердительно. Мальчишка пошвырял прутиком потухшие угли. - Когда вернешь чужое? - Я бы сделал это еще вчера, - почему-то виноватым тоном признался Дибров. - Но не получилось. Ты ведь живешь в деревне? Последний вопрос ранний гость проигнорировал. - Пусть получится сегодня, - он неторопливо поднялся и направился прочь. В городе плохо, - сказал он напоследок, полуобернувшись, и Дибров так и не понял, угроза это или предупреждение. Сон смыло, как тушь с бумаги. Владимир еще какое-то время смотрел в спину неторопливо удаляющегося в степь мальчика. Тот размахивал прутиком, как игрушечной саблей, ловко сбивая головки репейника. Кажется, он что-то тихо напевал. Столбняк прошел только тогда, когда детская фигурка стала совсем крохотной, почти затерявшейся в сумрачном, лишенном солнца свете. - Вот шайтан, а! - пробормотал Дибров и потряс головой, словно пытался избавиться от наваждения. - Вот привязался. "Все, - он решительно направился к "Ниве", - нечего тут разъезжать на автомобилях. Сейчас возьму ящички, и к скале. Пока все дрыхнут, положу вещи, где их нашли, и завтра же, нет, лучше сегодня, домой. Хватит экспериментов, смысла которых не понимаешь!". Он уже приподнял переднее сиденье, когда полог палатки откинулся и в проеме показалось заспанное лицо Сергея. - Что это ты тут дверцами хлопаешь? - Сергей брезгливо ступил босой ступней на мокрую траву. - Людям спать не даешь. - Прямо общежитие какое-то! - в свою очередь рассердился Дибров. Пошевелиться нельзя. - А разговаривал с кем? - спросил Сергей, позевывая. - Я во сне не разговариваю, - отрезал Владимир. - Иди-ка лучше в палатку. - Выспался, кажись, - свежий воздух. Проклиная все на свете, Дибров теперь уже по-настоящему громко захлопнул дверцу. - Вы это чего? - тут же послышался из палатки голос Искандера. - Совсем очумели. Короче, проснулись все. Дождь, скудно покапав, прекратился сам собой, и налетевший со стороны степи легкий ветер стал рвать облака на крупные, потом мелкие клочки, пока они не превратились в пыль. Тогда ветер дунул на них посильнее, и они поднялись белыми хлопьями высоко-высоко, напоминая больше уже не облака, а пух одуванчика. Лишь только развели костер, как с горы, запыхавшись, как будто опаздывал, галопом примчался Рем. Не говоря ни слова, Дибров открыл банку тушенки, содержимое которой пес проглотил в один присест. - Такая скотина и десять банок съест, не подавится, - не удержался Сергей. - Тебе что, тушенки жалко? - огрызнулся Дибров. Мелкие придирки и недоразумения продолжались все утро. Больше всего Владимиру хотелось прямо сейчас, не обращая больше внимания на Гареева, очутиться у скалы и сделать наконец то, ради чего сюда приехал. Но объяснить, зачем он так поступает, прямолинейному следователю он даже не надеялся. Да и не позволит тот раскидываться бесценными археологическими раритетами из благородного металла. К тому же, подобные действия автоматически указывали на то, кто совершил кражу из музея. Может, Сергея связать, безнадежно подумал Дибров. Скажу потом, что пошутили. К скал