– Вряд ли это вообще возможно, – отозвался Эндер. – Думаю, мы все трое просто умрем на корабле чужаков, подготавливая растения и животных. И планету заселят уже наши дети или внуки.
– Если даже я на все это соглашусь, – заявила Карлотта, – не забывайте, что яйцеклетки есть только у меня!
– Да ну, – сказал Боб. – Сама знаешь – есть технология, позволяющая превратить в действующую яйцеклетку любую другую клетку тела. У мужчин есть как Х-, так и Y-хромосомы. Если станешь упрямиться, в матки можно поместить зародыши, которые не будут иметь с тобой ничего общего. Так что если хочешь стать генетической тупиковой ветвью – твой выбор. Но воспользоваться своей яйцеклеткой в качестве орудия шантажа тебе не удастся.
Карлотта от злости расплакалась:
– Так вы уже все спланировали без меня?!
Боб с трудом протянул руку, но не осмелился коснуться дочери, боясь ей повредить. Его ладонь была такой огромной, а ее тело – таким маленьким… Но она обняла его руку и разрыдалась, уткнувшись в нее. Как бы она ни злилась, она все равно оставалась его ребенком.
– Я планирую дать вам свободу выбора, независимо друг от друга. Но будет намного лучше, если вы решите совместно развивать колонию, не устраивая драку. Ради вашей чудесной новой расы, проклятого племени короткоживущих полубогов.
– Звучит героически, – заметил Сержант.
– Вы – Зевс, Аполлон и Гера вашего племени, – сказал Боб.
– Афродита, – поправила Карлотта.
– Ну да, как же, – усмехнулся Эндер. – И это говорит девчонка, которая заявляет, будто никогда, никогда, никогда не займется сексом?
– Тогда Афина, – сказала Карлотта. – Не хочу быть Герой.
Все-таки они оставались детьми, которым хотелось обратить все в игру. Но похоже, с самой идеей они смирились – или, по крайней мере, пытались. Отец не мог точно сказать, каким в конце концов будет решение, но на открытый мятеж они не пошли – пока. Он сумел изложить отпрыскам свои мысли в виде великого эпоса. В жизни, однако, их не ждало ничего героического – лишь тяжкий труд, опасности, неудачи, потери и горе, как и в жизни любых других людей.
– И не забывайте, – сказал Боб, – что вы остаетесь людьми. Учите ваших детей, что вы – люди. Другой разновидности, но намного ближе к человеку разумному, чем неандертальцы или австралопитеки. Не позволяйте вашим детям считать людей другими – врагами, чужаками. Прошу вас.
– Они все равно будут так считать, – заявил Сержант, – что бы мы ни делали.
– Пусть это станет их религией, – сказал Боб. – Пусть верят, что они – благословение для человечества. Я доставил вас сюда, не чтобы вы уничтожили человечество, но чтобы вы сделали его лучше.
– Весьма благородно, – заметил Эндер, – но мне кажется, теперь нам тем более ясно, чего стоят подобные истории и как надолго их хватает.
– Их хватает до тех пор, пока от них есть польза, – сказал Сержант.
Наступила долгая тишина. Бобу нечего было добавить, по крайней мере сейчас. Нужно было дать им время подумать.
– Ну что, захватим корабль чужаков? – наконец подал голос Сержант.
– Пойду поработаю над усыпляющим газом, – сказал Эндер.
– А я съем чего-нибудь из пригодных в пищу растений, а потом лягу и поплачу над моими бедными малышами, которых станут воспитывать эти кретины.
7. На ковчег
Цинциннат намекнул Эндеру, что неплохо бы тому испытать усыпляющий коктейль на себе, прежде чем брать его на корабль жукеров.
Эндер закатил глаза:
– Думаешь, я не испытывал?
– Просто хотел удостовериться, что оружие не сработает против меня, – сказал Цинциннат.
– Я даже точно не знаю, сработает ли оно против врага, – ответил Эндер.
– Не важно, – вмешалась Карлотта. – Я на всякий случай приготовила порцию напалма.
– Ты всерьез решила устроить на корабле пожар?
На этот раз глаза закатила Карлотта:
– У него нет никакого чувства юмора.
– Только не в отношении оружия, – сказал Эндер. – Что у тебя в качестве резерва?
Цинциннат показал на дробовик, прислоненный к посадочному модулю «Геродота», который давным-давно прозвали «Псом», поскольку он был намного больше «Щенка». Им ни разу не приходилось его пилотировать и даже отводить от корабля, так что Великан намеревался управлять им удаленно, а детям оставалось довольствоваться ролью пассажиров.
– Чем он стреляет? – спросил Эндер.
– Пластиковыми пулями, – ответил Цинциннат. – Они пробивают панцири и застревают внутри. А от стен просто отскакивают.
– А потом попадают в нас, – саркастично добавил брат.
Цинциннат вздохнул:
– Эндер, пока ты изучал генетику, я занимался оружием и защитой. В наших шлемах есть забрала, и на нас будут перчатки, куртки и штаны. Не могу поклясться, что крыбы не в состоянии их прогрызть, но на это потребуется время, а любая пластиковая пуля, которая срикошетирует и попадет в скафандр, просто остановится и либо прилипнет, либо отвалится. В любом случае – никакого вреда.
– Весьма избирательное оружие, – заметила Карлотта.
– Каждой работе – свой инструмент, – ответил Цинциннат. – Меня в свое время научила этому принципу моя сестра.
– Так какова наша цель? – спросил Эндер.
– У нас их две, – ответила Карлотта. – Кроме того, чтобы остаться в живых и вернуться невредимыми.
– Я знаю, что у нас две цели, – сказал Эндер. – Просто хотел уточнить приоритет.
– Сперва нужно найти пилота, – вступил Цинциннат. – Кто бы ни вывел ковчег на орбиту, именно он всего опаснее для нас. А когда завладеем ковчегом, войдем в экосистему и посмотрим, что там у них за флора и фауна.
Эндер кивнул. Цинциннат облегченно вздохнул, с удивлением поняв, что брат, похоже, даже не собирается командовать. По сути, и он, и Карлотта передали бразды правления Цинциннату. Трудно было поверить, что всего несколько недель назад они дрались.
Но точно так же трудно было поверить, что Цинциннат всерьез предлагал убить Великана. Мальчик отчетливо помнил, что предлагал это вполне искренне, но ему никак не удавалось восстановить в памяти аргументы, которыми он убеждал себя, что единственный возможный вариант действий именно таков.
«Я вел себя столь же неразумно, как любой принц, решивший низложить и убить своего отца-короля, – думал он. – Авессалом или Ричард Львиное Сердце точно так же не сомневались, что поступают правильно. И столь же глупо. Мне просто хотелось что-то делать. А теперь, когда мне есть что делать и ответственность лежит на мне, вдруг отчего-то страшно».
– Карлотта, – сказал Цинциннат, – пойдешь второй. Я впереди, а Эндер – замыкающим.
– Чтобы в случае чего защитить девочку? – презрительно бросила сестра.
– Если кто-то и может понять внутреннее устройство ковчега, то именно ты, – ответил Цинциннат. – Если придется, мы будем сражаться вместе, но если нас застигнут врасплох, пострадать должен кто-то из нас двоих, а не ты – поскольку только ты можешь сказать нам, где мостик или где самое безопасное место.
– Разумно, – кивнула Карлотта. – Я просто подумала, будто вы считаете меня совсем девчонкой.
– Только не я, – возразил Цинциннат. – Я уважаю твое тайное мужское начало.
– Как и я – твое женское, – парировала сестра.
Разговаривая, они облачались в скафандры. Цинциннат помог остальным – он подогнал скафандры с помощью лазера под детский размер, но застежки выглядели слегка кустарными и не вполне понятными.
– Думаю, мы готовы, отец.
В динамиках кабины послышался голос Великана:
– Пристегнитесь ремнями к стене. Не хочу, чтобы вас швыряло во все стороны, пока я буду маневрировать.
– Хочешь похвастаться, какой ты крутой пилот? – спросил Эндер.
Цинциннат проследил, чтобы все надежно пристегнулись к стенам кабины. Посадочный модуль был рассчитан на перевозку грузов, и сиденья в нем отсутствовали. Зато на стенах можно было закрепить что угодно – как людей, так и груз.
– Эх, – проговорил Великан, – давно у меня не было шанса полетать на такой прекрасной машине, как наш «Пес».
Цинцинната, помнившего свои ощущения в «Щенке», впечатлило пилотское мастерство Великана. «Пес» отделился от «Геродота» и устремился вперед – без тряски, без внезапных перемен направления. Описав плавную параболу, они заняли позицию над все так же открытым шлюзом ковчега.
Гибкая труба, выдвинувшись из брюха «Пса», плотно прильнула к поверхности и полностью окружила люк шлюза. Наблюдавшие за происходящим на голодисплее в передней части кабины дети ощутили порыв воздуха, вырвавшегося в трубу и открытый шлюз.
– Раньше на кораблях Международного флота подобные трубы выходили сбоку, чтобы штурмовая команда могла войти на вражеский корабль в полный рост, – сказал по интеркому Великан. – Но после того как Эндер Виггин научил нас, что вражеские ворота внизу, трубу стали устанавливать с нижней стороны и мы обрушивались на врага сверху.
– Какая разница? – спросил Цинциннат. – В невесомости можно ориентировать корабль как угодно.
– Люди склонны инстинктивно ориентироваться в пространстве так, как им удобнее всего. Почему бы и технике не поддерживать то же самое?
– Значит, главное достижение гения Эндера Виггина – то, что переходные трубы выходят снизу, а не с боков?
– И еще истребление жукеров, – напомнил Боб. – А также безопасность для человечества и множество незанятых планет-колоний жукеров, где оно могло поселиться. Пожалуй, не так уж много, с точки зрения детей, выросших в преобразованной Эндером Виггином вселенной.
– Эндер Ксеноцид, – пробормотал Эндер.
– Только скажи это еще раз на моем корабле, – предупредил Великан, – и я поменяю твое имя.
– Предлагаю «Бобби», – хихикнул Цинциннат.
– Это не я его так назвал, – сказал Эндер.
– Ты только что это сделал, – отрезал Великан.
– Так его теперь называет все человечество. Из-за его книги «Королевы улья».
– Говорящий от Имени Мертвых всерьез подорвал прежнюю репутацию Эндера Виггина, – заметила Карлотта.