шенно потерянный. Как теперь вести бой? На стороне противника — две женщины… Тьма, неужели все отменяется?
— Ты тоже поздоровайся, — бросил Велентайн своей жене.
Леди Молли боязливо высунулась из-за спины сверкови и что-то пролепетала.
— Да громче, никто же не слышит!
Жена начала громче, но Велентайн сразу перебил ее:
— Она говорит, для нас честь — быть гостями графа Флеминга, соратника Избранного, верного воина богов! Мне не терпится пожать его крепкую руку!
Черт возьми, — мысленно ругнулся Комендант. Герцог не давал указаний на подобный случай. Где я возьму графа Флеминга?!
— Милорд, э… граф спустился вниз по нужде. Он скоро вернется.
Новые бородачи с секирами поднимались на борт и строились за спиною Велентайна. Теперь десант противника насчитывал десять мужчин и двоих женщин. У Коменданта затеплилась надежда. Если как-то спровадить барышень вниз, то тут, на палубе, можно устроить забаву.
— Граф сказал… э… что на палубе холодно. Велел проводить дам в каюту и подать горячего чаю.
При этих словах леди Молли подпрыгнула от радости:
— Да!..
— Что — да? — огрызнулся Велентайн. — Это судно графа Флеминга! Нельзя входить, пока он сам не пригласит. Стой здесь и жди!
Молли втянула голову в плечи и как могла закуталась в плащ. Коменданту стало ее жаль.
— Милорд, строго говоря, галеон — не собственность графа. Он зафрахтован. Так что не будет нарушением, если дамы пройдут внутрь…
— Мы подождем тут, — произнесла старуха. — Граф — святой человек. Мы полны почтения.
— Верно сказано! — подхватил Велентайн. — Понимаете ли вы, кайры, кому служите? Мой тесть, граф Флеминг, своими глазами видел знамение в Запределье. Потом спас от гибели избранника богов и разделил с ним тяжкие испытания. Первый воин Праотцов в подлунном мире — это Избранный, а второй — ваш сеньор!
— Вам стоит молиться, — обронила старуха.
— Да, молитесь на него! И благодарите богов за то, что сделали вас слугами такого человека!
Ветер, меж тем, пробирал до костей. Октябрь в море Льдов — не игрушки. У леди Молли губы синели от холода. Положение становилось критическим. Если барышня схватит легочную хворь, ее смерть ляжет на совесть Коменданта. А также герцога, не предвидевшего вражескую хитрость. Комендант украдкой глянул через борт и убедился, что в шлюпках никого не осталось. На палубу поднялся весь вражеский отряд: святая дюжина мужчин и пара дамочек прикрытия. Пришла пора решительных действий.
— Милорд Велентайн, я думаю, граф уже ждет в кают-компании. Он велел подать чай туда, значит, наверное, и сам находится там же.
— Наверное? Ступайте и проверьте, офицер!
— Виноват, милорд, позвольте уточнить: все ваши люди уже на борту? На скольких человек накрывать стол?
— Как видите, нас тут восемнадцать. Но кто из нас заслуживает места подле рыцаря божеских армий?! Он сам решит, кого удостоить чести.
Вот тупой черт! — беззвучно ругнулся Комендант, и вдруг узрел выход из положения. На палубе валялось нечто маленькое и блестящее. Он даже не разобрал, что именно, — это не имело значения. Схватил блестяшку, зажал в кулаке и громко спросил:
— Леди Молли, не вы ли потеряли?
— Ой, а что там?
— Да вот, взгляните!
Молли подошла к нему и оказалась в четырех ярдах от мужа. Правда, старуха все еще стояла возле Велентайна… Да и черт с нею! Прожила кучу лет, вырастила сына-идиота — все успела, что полагается.
Комендант заслонил собою Молли и повернулся к лорду Граненых островов:
— Милорд, предлагаю вам и вашим людям сложить оружие.
— Зачем?! Мы хотим служить верою и правдой!
— Графу Флемингу. В том и беда. Именем герцога Ориджина вы арестованы.
Велентайн издал странный звук — не то бульканье, не то кашель. Его люди потянулись к топорам, Комендант охотно выхватил меч:
— Да, черт возьми! За Агату!..
— Не сегодня, — раздался голос герцога.
Изо всех дверей хлынули иксы, черною тучей окружив противника. Бородачи медленно, без лишних движений сложили оружие на палубу. Ориджин подошел к Велентайну:
— Святой граф Флеминг, рыцарь армии богов… Запомню ваши слова.
Велентайн несколько раз хлопнул ртом, будто рыба, и наконец сумел издать звук:
— Но как же… Перст Вильгельма… откуда…
Герцог не снизошел до ответа. Велентайн слепил слова в подобие связной речи:
— Боги дали Избраннику Персты! Он виделся с самой Ульяной! Разве это не доказательство…
— Скоро вы ее встретите. Спросите сами.
Ориджин указал на бородачей:
— Этих запереть в трюме. Допросить, узнать, сколько осталось на судне. Старуху напоить чаем, пока не сдохла от простуды. А этого…
Он замялся с выбором кары для предателя. Фитцджеральд взялся за меч. Хайдер Лид жестом изобразил петлю на шее. Шрам предложил:
— Проведем по доске. Он раза три обделается.
— Нет! Милорд, не нужно, простите нас!
Леди Молли подбежала к герцогу. Он заглянул ей в лицо и нахмурился. Вынул платок, стер пудру с женской щеки: стал виден крупный лиловый синяк.
— Дрянь…
— Милорд, вы не подумайте! Это случайно, я просто споткнулась!
— Дрянь, — повторил герцог. — Когда Велентайн помрет, вы будете хлопать в ладоши. Я прав?
Леди Молли упала ему в ноги:
— Милорд, умоляю, пощадите! Любимого просто обманули. Шейланд и Флеминг прикинулись святыми, а мы верим в богов, вот и вся вина. У нас крепкая вера, это же не преступление!
— Вы просите пощады для мужа?.. Зачем?
— Мы любим друг друга. Судьба свела нас вместе! Пощадите — или убейте двоих сразу!
— Гм… — выронил герцог, порядком озадаченный. — Зачем вы лжете? Скажите честно, и к утру будете вдовой.
Ее глаза наполнились слезами:
— Умоляю, милорд… Я не смогу без него…
— Э… — Ориджин огляделся, будто ища объяснений происходящему. — Хорошо, леди Молли, пойду навстречу. Окажите мне услугу — и муж останется жив.
— Правда?.. Милорд, я согласна, сделаю все, что нужно!
Герцог сказал:
— Я приглашаю в Первую Зиму двух человек. Хочу, чтобы вы передали приглашение.
Искра — 9
Октябрь 1775 г. от Сошествия
Первая Зима
Финансовые потоки — удивительное дело. Год назад Мира и слова-то такого не знала, а теперь воочию убеждалась: деньги текут не хуже быстрой реки.
Налоговая реформа вступила в силу. Многочисленные мастерские, цеха и гильдии Земель Короны платили подать в отделениях банков Конто и Фергюсона-Дей. Оттуда средства поступали на счета казначейства, к коим Минерва имела доступ в Первой Зиме. Прямо из-под носа Адриана деньги утекали на Север. Пока Мира владела регалиями и печатями, Адриан не имел ни единого законного способа прервать этот поток. Он не мог даже надавить на банкиров, ведь Конто, Фергюсон и Дей давно покинули столицу. Дворец Пера и Меча остался нищим, а золотая река хлынула в Первую Зиму.
Пока не прибыл Роберт и преданные Мире чиновники, она не могла запустить государственный аппарат. Сейчас она тратила деньги лишь на содержание искрового полка, а остальные накапливала и строила планы. И какие планы — сама Янмэй позавидует!
Мира наизусть помнила главные статьи столичного бюджета. Почти восемь десятых средств съедало содержание армии, двора и чиновничьего аппарата. Лишь двадцать три процента уходили на развитие: науку, образование, строительство путей, больниц, искровых машин… Но в Первой Зиме все будет по-другому! Армия уменьшилась до одного полка, и больше не потребуется, если Ориджины будут союзниками Миры. Двор также сжался, бездельники и праздные идиоты остались в Фаунтерре, за владычицей последовали умные и преданные. А Первая Зима — бедный, неприхотливый город. В сравнении с Фаунтеррой, все здесь в разы дешевле: жилье, наряды, пища, утварь. По расчетам Минервы, расходы на войско и двор уменьшатся втрое. Останется уйма средств, которые можно пустить на развитие!
Первым делом, еще до дня Сошествия, Мира наладит работу казначейства и секретариата. Затем запустит министерство финансов и начнет печатать деньги. Это создаст фундамент, на который опираются дальнейшие планы. Скорейшим темпом проложить линии волны до столиц земель. Начать строительство искровых цехов и рельсовых путей. Призвать на Север ученых, открыть университеты и школы. Способным ученикам предоставить пути для продвижения по службе. Вырастить поколение чиновников, мылящих по-новому.
Перспективы опьяняли и кружили голову. В Землях Короны — сытых, избалованных — любые реформы давались с трудом. Царедворцы привыкли к благоденствию и ничего не хотели менять. Но на Севере-то можно начать с нуля! Учесть недостатки Фаунтерры и заново построить аппарат, избавленный от них!
Мира понимала: это задача не на год и даже не на пять, — но результат окупит любые затраты сил. Создать в Ориджине прекрасную, современную государственную машину, основанную на талантах, науке, искровой технике. Затем вернуться в Фаунтерру и повторить то же самое. В Поларисе будет две столицы: Фаунтерра и Первая Зима. Два центра образования, два фонаря прогресса, свет которых достанет до всех уголков империи. Вот достойный план на жизнь. На всю жизнь — ни много, ни мало.
Разумеется, он станет возможен лишь при одном условии: если одолеть Кукловода. Натаниэль, генерал Дейви, капитан Шаттэрхенд, кастелян Хайрок — все были полны пессимизма. Могущество Кукловода росло день ото дня, а батальоны Десмонда без конца отступали. Но Мира, вопреки всему, верила в успех. Она придумала великолепный план на мирное время. Дело за малым: нужно лишь выиграть войну.
Обычный день владычицы в Первой Зиме выглядел так.
Ее величество пробуждалась в гостевой спальне герцогского замка. Комната была узкой и высокой, словно колодец. Каменные стены имели три фута толщины, а окна всегда занавешены — мера безопасности против Абсолюта. Даже самым жарким днем здесь царил полумрак. Искровой лампы не имелось, подсвечник был стилизован под железную ладонь с рукоятью меча. Одну стену украшал старинный гобелен с отарой овец, другую — гравюра привидения верхом на мертвом коне. Мира спала здесь, как убитая. За ночь не размыкала глаз.