— О, нет! Возведение городов, создание государства, развитие науки — меньшая часть деяний Прародителей. Свой главный подвиг они из милосердия утаили от потомков. И, к слову, именно отсюда, а не от удара милосердия, пошло прозвище Праматери нашего рода. Но я расскажу не о прошлом, а о будущем.
— Ненаглядный супруг, расскажи уже хоть что-нибудь! Мы сгораем от любопытства.
Адриан воздел руки к небу, будто встречая восход светила.
— Представьте себе дождь из Священных Предметов. Столько, что хватит каждому человеку в мире, и еще останется! Представьте милиионы Предметов, каждым из которых мы можем управлять. На любой случай жизни, для любой задачи. В руки каждому мастеру — мощнейший инструмент. Крестьянину — плуг, который может вспахать тысячи акров. Лекарю — зелье, которое исцеляет любую хворь. Кузнецу — молот, который кует сам, без усилий человека. Инженеру — маленькое устройство, дающее больше искры, чем целая плотина.
— Постой, владыка! — Шут потряс бубенцами. — Это какая-то метафора, вроде причти?
— Или новая загадка, — допустила Магда. — Мы должны сами понять, какой тут смысл.
Адриан мотнул головой:
— Нет же! Ни метафор, ни преувеличений — все будет буквально так, как говорю! Древо даст людям столько разных Предметов, что исполнится любое желание. Хочешь знать все на свете? Возьми Предмет и задай любой вопрос! Хочешь путешествовать? Возьми Предмет и назови точку назначения! Хочешь написать картину? Представь ее в уме и поднеси Предмет к холсту!
— Э… ну… — Магда в поисках поддержки поглядела на шута.
Он тоже хлопал глазами:
— Владыка, как-то оно непонятно…
— Чего ты хочешь? — спросил Адриан.
— Ну, если речь обо мне… Жить вместе с Карен очень долго. Детей родить и воспитать.
Адриан взял со стола две чайных ложки:
— Вот два Предмета — для тебя и жены. Просто ешьте из этих ложек и перестанете стареть и болеть, Карен сможет родить, дети вырастут здоровыми.
— Правда?..
— Конечно, сейчас это просто ложки. Но как только Древо вырастет, я дам тебе настоящие Предметы! Магда, чего хочешь ты?
— Стать самой красивой на свете.
Адриан протянул ей чашку:
— Для меня ты уже первая красавица. Но если хочешь что-то исправить в себе — выпей из этой чашки и загадай, какую хочешь перемену.
— Хм… А можно еще желание?
— Сколько угодно!
Магда перестала скромничать:
— Хочу быть императрицей хотя бы сто лет.
— Одолжи у Менсона ложечку, которая останавливает старение. Впрочем нет, зачем же? У тебя будет своя!
— Хочу прославиться и войти в историю!
— Место в истории нам уже гарантировано.
— Хочу удвоить земли дома Лабелин и получать миллион золотых в год дохода.
Адриан только улыбнулся:
— Миллион в год — смешная сумма! Предметы создадут такое процветание, что наш бюджет будет исчсиляться сотнями миллиардов.
Тут вмешался Менсон:
— Магда, стоп, не все ж тебе одной! У меня еще мечта: хочу снова быть адмиралом!
Рука Адриана источала приятный золотистый свет, когда он подвинул чайник к шуту:
— Вот это — не чайник, а судоверфь. Открываешь крышку, кладешь внутрь рисунок любого корабля. Он вырастет из чайника, будто цветок. К завтрашнему утру ты получишь флагман своей мечты. Если желаешь, чтобы он летал по воздуху — только скажи, чайник исполнит и это!
— Вот же чертова тьма… — шут поскреб затылок. — Магда, ты веришь?..
Ее щеки розовели.
— Хотелось бы!
— Хм… а команда откуда возьмется? Тоже из чайника?
— Пожелаешь — закажешь такой корабль, которому команда не нужна. Он сам сможет исполнять все твои приказы. А пожелаешь — наймешь моряков. Денег у нас будет, словно пыли!
Менсон осторожно погладил чайник. Верилось с трудом, но даже от одной попытки помечтать на душе становилось тепло, а воздух наполнялся светом. Слишком давно он не позволял себе ничего, похожего на мечты.
— А это будет боевой корабль? И оружие на нем — тоже из Предметов?
— Если пожелаешь, — кивнул Адриан. — Но орудия понадобятся тебе лишь для охоты. Я планирую построить мир, где вовсе не будет войн. Мы дадим народу такое изобилие, что не останется недовольных. У каждого человека в мире будет все, что нужно: вдоволь пищи, кров над головой, красивая одежда, крепкое здоровье, отменное образование. Исчезнут голод, болезни, нищета. С ними пропадут и поводы для войн. Разумеется, всегда найдутся бунтари, вроде тех же Ориджинов, — но никто не поддержит их. Топливо для мятежей — это бедные озлобленные люди. Таких не останется в моем мире!
Магда слегка нахмурилась:
— Премудрый мой супруг, ты действительно хочешь раздать Предметы всем людям на свете, включая даже бедняков?
— Разумеется. Всю свою жизнь я стремился к благу для всего народа. И уж теперь-то точно не изменю мечте. Мой народ будет сыт, одет и доволен. Каждый мой подданный получит такой инструмент, чтобы с лихвой заработать на жизнь.
— Разве не опасно — давать Предметы простолюдинам?
— Это единственно возможный путь прогресса. Чем выше уровень развития — тем больше возможностей у простого человека. Избегать этого — значит остановить само развитие!
— Но с каких пор тебя заботит благо народа?
Тень омрачила облако золотистого света, окружавшее Адриана.
— Плохо же ты знаешь меня. Благо народа всегда было моею главной целью. Власть и военная сила — лишь орудия, и ничего больше. Да, я был суров с теми, кто пытался эти орудия отнять. Но что же странного в этом? Я — отец, а поларийский народ — мой сын. Всякий отец жестоко ответит негодяю, который покусится на счастье его сына.
Магда умолкла, немало озадаченная.
А вот Менсон зажегся от слов владыки. Ведь это чертовская правда: сила корабля — сила всей команды, а не только капитана. Священные Предметы в руках горстки людей — это вечный повод для зависти и вражды. Весь мир начнет процветать, когда Предметы будут у многих! А вдобавок, Адриан обещал Менсону и Карен безбедную жизнь — значит, он уже не злится, и все трения забыты. Может, и выйдет, как он говорит: мы сможем мирно прожить еще много лет, наблюдая, как все меняется к лучшему. Может, еще снимется с якоря белый корабль адмирала Менсона!
Один остался вопрос:
— Владыка, а где ты возьмешь столько Предметов?
Но ответить Адриан не успел.
Повеяло холодом, дунул короткий, быстрый порыв ветра. И на террасе Майнского замка, около чайного стола, возник высокий белолицый человек. С ног до головы его покрывало одеяние из серебристого шелка.
Вдох — и часовые справились с удивлением, выхватили мечи, занесли над человеком-миражом. Тот поднял раскрытые ладони:
— Ни к чему оружие, господа. Я пришел ради мирной беседы.
Теперь Менсон узнал этого типа: граф Виттор Шейланд. Кукловод.
Верно, что владыка Адриан мог разгневаться от мелкой провинности подданного. Столь же верно и то, что он умел хранить спокойствие при сильнейших потрясениях. Когда Кукловод соткался из воздуха, император лишь повел бровью:
— Приветствую вас, граф.
Шейланд отвесил поклон:
— Поздравляю с победой, владыка. Отдаю должное: ваша армия производит впечатление. Не зря северяне бежали, бросив город без боя… Позволите сесть, угостите чайком?
— Буду рад, если сперва вы заявите свои цели.
Белолицый граф улыбнулся слегка принужденно:
— Как и сказал, желаю мирной беседы. Мы с вашим величеством оказались в сходном положении…
Менсон фыркнул:
— Ты его предал, он тебя — нет. Ты еретик и вор, он — император. Ай, как много сходства!
— Мое почтение, шут Менсон Луиза. Здравия и вам, прекрасная леди Магда.
— А тебе от нас — лысый хрен.
— Приятно видеть, Менсон, что вы верны своем стилю. Но говорить я хочу не с вами.
Шейланд повернулся к Адриану и слегка замерцал, намекая: могу уйти в любой момент.
— Говорите, граф. Слушаю.
— Начнем с того недоразумения, что сложилось между нами. Два года назад мы достигли согласия. Я был верным советником вашего величества и, видят боги, хотел им оставаться. Нас обманул и рассорил Пауль. Это он устроил кражу достояния Династии. Он же атаковал вас Ульяниной Пылью. Против моего желания Пауль сделал меня вашим врагом.
Менсон громко чихнул. Испытал соблазн вытереть сопли об одежду графа, но взял с Адриана пример сдержанности и воспользовался салфеткой.
— Ваше величество должны знать, — продолжил Шейланд, — я никогда не одобрял преступных притязаний дома Ориджин. Путем насилия, буквально мечом у горла, я был втянут в их мятеж. Я жаждал вашей победы и пришел в ужас, когда Пауль не дал ей сбыться.
— И Пррредметы ты тоже спер случайно? Хотел стянуть подсвечники, но в темноте перепутал, ага?
— Не стану лукавить: мне требовался Предмет Династии, но лишь один — тот, что хранился в гробнице. Пауль все перевернул с ног на голову!
Менсон закашлялся:
— Кхо-кхо-козел отпущения.
Адриан сказал:
— Граф, я сделаю над собой усилие, дабы изобразить готовность поверить вам. Но будьте любезны, перейдите к сути. Вы говорили о сходстве наших положений. Тоже считаете себя правителем Полариса — так это следует понять?
Шейланд замахал руками, точно девица, которой предложили огурец непристойной формы.
— О, нет, ваше величество, даже мысли такой не имел. Я совершенно о другом. Мы оба питаем антипатию к подлости и предательству. Она и вовлекла нас в войну с домом Ориджин. Все остатки сил оного собраны сейчас в долине Первой Зимы.
Граф указал на север. Могучая гряда скрывала от взглядов ориджинскую столицу. Вершины вонзались в небо, окутанные дымкой облаков. Черненые зубья утесов скалились из-под снежных шапок.
— Первая Зима стоит на перекрестье дорог. Одна ведет сюда, в Майн. Другая — в Лид, а третья — в Беломорье. Ваши войска занимают Майн, мои — Лид, а Беломорье подвластно моему союзнику, графу Флемингу. Таким образом, мы с вами накинули удавку на шею северного волка. Осталось разом потянуть.
Адриан задумчиво хлебнул чаю. Напиток сохранял тепло благодаря надетому на чайник чехлу в виде фазана.