е открылась ей. А значит, существует еще одна тайна, до сих пор не известная нам. Очевидно, она состоит в том: откуда Предметы берутся на Звезде, и почему Праматери скрыли историю Первого Древа? Это можно будет выяснить, если с Адрианом приедут Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан!
Эрвин предлагал сделать упор в переговорах именно на магистров ордена. Адриан слишком мстителен, зато пророк и болотница мыслят трезво. Дальнейшая война может погубить не только Древо, но и сам орден. Магистры, понимая это, пойдут на уступки и поддержат мирную инициативу. Если же найти к ним правильный подход, то можно выведать недостающие сведения о Древе.
— У нас есть целая мозаика, не хватает лишь двух фрагментов. Не станем показывать, как много мы знаем, и заведем с магистрами душевные беседы. Сделаем вид, что можем поддержать планы Древа, если узнаем о нем побольше. Попробуем заполнить пробелы, а заодно — обратить магистров на нашу сторону.
Минерва иначе смотрела на дело:
— Болотная старуха меняла сторону уже трижды. Я не смогу доверять этой жабе. Желаете найти союзника в стане врага? Я признаю, что это полезно, но предлагаю иную персону: леди Магду Лабелин.
— Но она не имеет веса, — возразил Эрвин. — Если мы не признаем Адриана владыкой (а надеюсь, в этом мы едины), то Магда — всего лишь жена бургомистра.
— Вы сильно ее недооцениваете. События показывают, что Магда имеет влияние и на мужа, и на отца. Привлечем ее на нашу сторону — заполучим весь Южный Путь, а без него вражеский союз распадется.
Брат очаровательно улыбнулся:
— Леди Минерва, вы знаете способ, как двум королевам надеть одну корону?
Она ответила в тон Эрвину:
— Дорогой милорд, это вы с сестрой любите рисковать жизнью по три раза в день, а Лабелины в подобном не замечены. Битва за трон любой ценою может стоить Магде жизни, и она это знает. Предложим заманчивый компромисс. Например, пока столица в Первой Зиме, мне нужен наместник в Землях Короны. Либо — наместница.
— Лучше быть императором, чем наместником.
— Но лучше быть наместником, чем трупом.
— Адриан хочет все или ничего.
— А Магда думает иначе.
Иона слушала и понимала: они оба неправы. Неважен Адриан, не имеет значения Магда. Я — ваше совершенное орудие. Возьмите мою любовь и направьте мою жестокость. Нацельте на Адриана — не станет деспота. Нацельте на Магду — прощай, толстая девица. Вы еще не поняли? Просто любите меня — и у вас будет все!
Она промолчала. Брат понял бы, но не Минерва. Не стоит ее пугать… Иона выпила кофе, смешно отставив пальчик. Поправила парик на голове, сказала очень рассудительно:
— Похоже, вы делаете ставки на то, кто главный в семье Адриана и Магды?
— Мужчина, — ответил Эрвин.
— Хе-хе, — прыснула Минерва.
— Есть отличное решение: посмотрим на них и поймем.
Двое переглянулись — видимо, им это не приходило в головы.
— Положитесь на мою интуицию, — сказала Иона.
Любите меня, — думала она. Главное — любите!
Чудесный светлый покой. Сегодня он ощущался во всем. Вместе с лекарями Иона осматривала пациентов — и многие шли на поправку. Жуткие раны сменились аккуратными рубцами, гримасы боли на лицах — радостью и благодарностью. Лекари совсем иначе говорили с Ионой: исчезли тревога и жалость, появилось почтение. Они больше не боялись, что леди Ориджин помрет от усталости, и им придется отвечать. Теперь они видели в ней свою опору.
За окнами падал мягкий, ласковый снег, все покрывалось сказочной периной. Работали каменотесы, восстанавливая поврежденные башни, их молотки выстукивали живую мелодию. В замке убавилось людей: владычица и герцог с большим эскортом выехали в долину, чтобы встретить послов. Из окон лазарета Иона не могла видеть встречу, но приятно было вообразить ее. Говорят, Адриан привел с собой всего сотню рыцарей — а с нашей стороны четыре батальона выстроятся, как на параде. Посрамленный тиран вылезет из кареты вместе с толстухой женой. А ему навстречу — весь цвет и блеск: непобедимый Эрвин, владычица Минерва в сиянии Предметов, красавица Нексия, могучий Джемис с волком. Только представить, как вытянется физиономия Адриана! Подъедут Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан, вежливо расшаркаются, согласно этикету. Эрвин осыплет их сотнею любезностей, и в каждой — о, братец хорош в таких делах! — в каждой будет скрыта колкость. Болотная старуха успела предать и Миру, и Эрвина — пускай теперь кусает локти, наблюдая их триумф!
Душа Ионы пела. У четверых раненых началась гнилая кровь — всего-то у четверых! Хватило времени не только оказать помощь каждому, а и поддержать добрым словом лекарей и медсестер, и прогуляться по снежному двору. Дежурные успели вооружиться лопатами и начать чистку. Северная Принцесса велела:
— Оставьте лично для меня снежную дорожку.
Прошлась, с сочным хрустом печатая следы. Подумала о прелести слов: «лично для меня». Мне запрещено страдать — вот и воспользуюсь этим. Пусть лично для меня будет многое: нетронутый снег, бездонное небо, музыка молотков о камень. Сияние солнца в доспехах, пушистый мех на плащах, суровая краса стен и башен, звонкое «здравия миледи» из уст часовых. Я — Северная Принцесса. Я вернулась в свои владения.
Дозорный доложил командиру вахты, а тот повторил для Ионы:
— Миледи, герцог возвращается с послами. Время прибытия — двадцать минут.
Невольно она расплылась в улыбке. Доклад адресован мне. Я — второй Ориджин после брата. Как и мечтала.
— Построить почетный караул. Доложить кастеляну, проверить готовность трапезной, конюшни и гостевых комнат. И лично для меня — чашку кофе.
В оставшееся время она подготовилась, как следует.
За столом, на диво, воцарился мир и покой. Знатную верхушку делегации противника составляли Адриан с Магдой, Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан, а также Серебряный Лис и шут. Изо всех них лишь Адриана она могла назвать полноценным врагом. Остальные казались вполне приятными персонами (полгода на псарне Шейландов сильно изменили требования Ионы к людям). И даже Адриан, единственный подлинный злодей, вел себя по-человечески: не допускал угроз, не сыпал скрытыми намеками, сочувствовал потерям, поздравлял с победой. Жена и шут вторили его душевности. Леди Магда расточала комплименты дамам, что было очень мило из уст отпетой грубиянки. А шут сиял, как новая елена, и вволю высмеивал всех. Досталось и Нексии, которая льнула к Эрвину, и паричку Иону, и минервиной склонности хвастать Перчаткой. Остроты Менсона, такие привычные с довоенных времен, вызывали чувство домашнего уюта.
Магистры ордена держались учтиво. Во избежание конфликтов, леди Мирей и Натаниэль не появились за столом. Если болотница и замышляла схватку с дочерью или охоту на визитера, этому не суждено было сбыться. Также не пришла леди София: продолжала оплакивать мужа.
Зато из города вернулись Нексия и Джемис. Эрвин усадил их возле себя, дав понять, что они прощены. Оба были довольны, как коты: Джемис юморил, Нексия грелась об Эрвина. Иона щедро уступила им на время свою драгоценную собственность. Франциск-Илиан забросил Лиллидею намек касательно брака и получил весьма одобрительный ответ. Кайр Джемис желал перейти к вопросу свадьбы сразу, как будет покончено со скукой политических переговоров.
Однако ни вежливость гостей, ни теплое застолье не обманули Иону. Вчерашним вечером она просмотрела альбом леди Мирей — тот, где перечислялись все стрелы Дарквотера. Зелья смертельные, усыпляющие, подавляющие волю; хищные насекомые, плотоядные черви, полуживые споры; сыпучие яды, газообразные яды, яды-свечи, яды-масла… И пугающие ассортимент орудий для доставки всего этого: кубки, перстни, серьги, кулоны, фальшивые ногти, накладные губы, крема, парфюмы, пудры… Хайдер Лид и кайр Обри, которые теперь заведовали безопасностью герцога, от корки до корки изучили альбом и дали инструкции подчиненным. Кайры, что дежурили в трапезной, не сводили глаз с послов. Эрвин и Мира близко не подходили к Леди-во-Тьме и ее людям, слуги убирали посуду гостей на отдельную тележку, никто не пил из бутылки, которой коснулась чужая рука. Вражескую делегацию окружила невидимая стена в несколько футов толщиной.
Иона не доверяла этой защите. Не понаслышке она знала, что такое внезапная атака. Она сама с горсткой людей вывернула наизнанку целый замок. Аланис вовсе была одна, с единственной дарквотерской стрелою. Подобного не должно произойти. Иона не допустит.
Она имела слишком мало часов на изучение альбома — львиную долю времени отнял лазарет. Она запомнила всего десяток смертоносных вещиц, и теперь замечала их на послах. Перстень Адриана, цветок в петлице Адриана, брошь леди Магды, ноготь леди Магды, серьги старухи, шпилька старухи… Это лишь те крохи, которые Иона смогла вспомнить. А сколько орудий остались не замечены ею! Делегация врага несла достаточно боеприпасов, чтобы перебить население замка. Лидские Волки следили во все глаза — но и они не могли заметить все. Иона доверилась единственному надежному стражу: своему чувству. Нельзя отследить удар врага, зато легко ощутить его готовность к удару. Иона до предела обострила чувства, стала огоньком свечи, дрожащим от малейшего дуновения. Пока что огонек стоял ровно — за столом действительно царил покой.
От тепла и обильной пищи гости разомлели. Иона ощущала их сытость, легкую дремоту, волевые попытки собраться. Она прислушалась внимательней, нащупала скрытую похоть леди Магды, подавленный гнев Адриана, затаенную ненависть Серебряного Лиса. Но эти черные чувства уравнивались светлыми: Магду распирало от гордости, в Адриане сияли надежды, шута переполняла любовь, пророком владел благодушный покой. Иона помнила и себя, и Аланис в часы перед атакой: была решимость рисковать и умирать. А в послах ее не ощущалось. Слишком много надежд у этих людей, никто из них не готов умереть. Значит, атаки не будет?..
Эрвин, почти столь же чуткий, как сестра, тоже уловил настрой гостей и попробовал его использовать. Завел метафоричную беседу о садах: мол, когда покупаешь саженцы или семена, желательно знать наперед, что из них вырастет. А то ведь никому не хочется посадить розу, а получить тыкву. Интерес зажегся в Адриане. Он был не прочь поддержать беседу, но Леди-во-Тьме вмешалась: секреты откроются лишь тем, кто к ним готов.