— Устал я, — бормочет Пауль, укладывая руку ей на грудь. — Сладких снов. Завтра поболтаем.
Аланис корчится от омерзения. Аналогия, сходство сцен хлещет соленой плетью. Джоакин, поганый путевский наемник, точно так же лапал ее. Тоже жалел и пытался согреть. Шептал на ухо нежности… Тьма и черти! Кто ж я такая?! Отчего мое место — под рукой мерзавца?!
Пауль уже храпит, догорает и гаснет свечка. Аланис стонет от презрения к себе. Конец пути. Она вынесла почти все. Прошла огонь и смерть, боль и страх. Но жалость Пауля!.. Это — разгром. Унижение. Лицом в грязь…
Она ищет то, что может собрать ее воедино. Такой вещи нет. Все испробовано и потрачено. Воспоминания, отец и брат, рубин на браслете, тонкие пальцы, пансион Елены, виноградник Эвергарда… Всему было время когда-то, теперь прошло. Последний шаг — самый трудный. Сил уже нет, выжата досуха. Костяк, обтянутый кожей.
— Эрвин… — шепчет Аланис.
Она не ждет от него помощи, ведь он — слабей ее. Он не прошел бы ее путь. Упал бы еще в Альмере, или даже в пустыне. Эрвин нужен для иной цели. Едва призрак появляется, Аланис шипит ему в лицо:
— Подонок! Худший из гадов! Эти трое — могильные черви, но я досталась им только из-за тебя! Ты не помог мне. Я ненавижу тебя настолько сильно, что…
Она захлебывается словами, поскольку Эврин… хохочет! Смехом отметает всю ее злобу:
— Какая же ты дура! Действуй, а не болтай!
— Я ненавижу тебя, мерзавец!
— Ага, я понял. А теперь слушай. Священный Предмет требует осознанной команды. Во сне осознавать нельзя. Пауль храпит, вечность ему неподвластна. Действуй же, дуреха!
Дрожь уходит. Аланис поворачивается на бок. Этот сладко сопит, пуская слюни. Гадость.
Она медленно, осторожно сунет руку под матрас. Она помнит, как идовски чуток сон Пауля. Невесомая пиявка на шее смогла его разбудить. Она движется медленно, словно капля смолы на древесном стволе. Пальцы натыкаются на твердое, прикосновение прошибает льдом. Вот она — Вечность!
Теперь взять и вытащить. Злодей спит чутко, как невинная девица. Нужно вынуть яблоко из-под его головы! Невозможная задача! Аланис тащит с мучительной медлительностью, мышцы от напряжения сводит судорогой. Она мысленно шепчет Эрвину:
— Сам ты дурак. Этот проснется — и заморозит меня, как Бекку!
Он отвечает:
— Не яблоко, а слива. Вечность ссохлась, или ты не заметила?
Предмет выходит из-под матраса. Черный в черноте, Аланис не видит его, но наощупь чувствует: верно, мелкая слива. А Пауль по-прежнему сопит. Аланис ползет из-под его руки. Он всхрапывает и хватает ее. Воображаемый Эрвин хлопает себя по лбу:
— Да не крадись ты! Двигайся спокойно, как человек во сне!
Правда. Они засыпали в обнимку, а потом откатывались — и не просыпались. Тела не реагировали на спокойное движение.
Аланис перевернулась, сбросив с себя руку Пауля. Он всхрапнул и сам перекатился на другой бок. Еще не веря в удачу, она поднялась. На цыпочках, босыми мягкими ступнями прошла по комнате. Куда спрятать? Куда девать ее, а? Воображаемый Орижин нарисовал кончиком пальца выключатель, как у искровых ламп. Подписал: «Мозги». Щелкнул.
— Сожри тебя тьма! — ругнулась Аланис, однако включила рассудок и сразу нашла решение.
Роскошная спальня снабжена собственной уборной. А канализация у замка — общая! Она ведет или в Дымную Даль, или в огромную выгребную яму. Ни там, ни там Пауль в жизни не найдет Предмета! Аланис шагнула к уборной — и тогда услышала лязг.
В лунном свете блеснул кончик ножа, введенный в дверную щель. Он принялся шарить вверх-вниз, отыскивая щеколду. Оставался один миг, и Аланис, не задумываясь, сунула Предмет в единственное доступное место. А потом крикнула:
— Пауль, проснись!
В тот же миг он сел в постели и нацелил Перст Вильгельма на дверь. Мог сунуться под матрас за Вечностью — но к счастью, не сделал этого. Видимо, не счел опасность серьезной.
Дверь отворилась, и в проеме показалась путевская рожа. Джоакин Ив Ханна воззрился на Аланис в халате, потом заметил Пауля с Перстом. Дернулся назад, врезался в кого-то, стоящего за спиною. Пауль издал смешок:
— Входите, не стесняйтесь.
В коридоре послышалась возня: дорогие гости решали, кого втолкнуть первым. Выбор пал на Джоакина. Пригнувшись, он скользнул в комнату и сразу бросился к шкафу, чтобы использовать как прикрытие. На полпути споткнулся о табурет, издал грохот, выругался. Аланис и Пауль обменялись усмешками.
— Добро пожаловать! — крикнул Пауль остальным. — Не стойте на пороге!
За Джоакином вошел Рихард. Потом какой-то шейландец. Потом лорд Мартин, и наконец — сам Кукловод. У всех были Персты, но ни один не пробовал прицелиться в Пауля. Лед держался уверенно, остальные сутулились, пряча головы в плечи. Они выглядели стайкой воришек, пойманных на месте преступления.
— Ну же, поведайте, с чем пришли?
Аланис возразила Паулю:
— Не желаю их слушать. Я не одета для беседы. Пускай уйдут.
Она подумала: ведь правда, если он скажет им убраться — они не посмеют ослушаться. Так и сбегут без единого слова, вот будет потеха! Но Пауль смилостивился:
— Пускай говорят.
Воришки переглянулись. Согласно иерархии, слово было за Виттором. Он попытался сказать, но закашлялся, посмотрел на брата. Мартин, казалось, вот-вот хлопнется в обморок. Слово взял самый храбрый — Лед:
— Командир, мы хотим задать несколько вопросов. Уж прости, но нас смутили кое-какие твои поступки. Будем рады, если объяснишь свои действия.
Пауль невзначай поиграл Перстом.
— Смутили, значит?
— Мы не понимаем тебя.
— Не понимаете?
— Мы хотим тебе доверять, но питаем сомнения.
— Экое несчастье!
Повисла тишина. Пауль не спешил продолжить беседу, и никто из воришек не смел надавить. Аланис устала стоять и уселась на подоконник. Наконец, Пауль соизволил:
— Ну, выкладывайте свои вопросы.
Лед сделал пару шагов и встал между Паулем и Аланис. Казалось, он прикрывает ее собой, но на деле — сам прикрывался ею, ведь выстрел Перста способен прожечь его насквозь.
— Командир, почему ты солгал о дне своего прибытия? Почему оставил в Альмере большую часть орды, когда все войска нужны нам здесь? Что это за испытание богов и зачем оно нужно?
— На первый вопрос ты знаешь ответ. Я соврал, чтобы вы отчаялись. Ринулись в бой из последних сил и отвлекли кайров на себя. Тогда мы окружили бы их и вырезали поголовно. Но вы струсили — и Десмонд сохранил войско!
Лед только скрипнул зубами. Пауль сказал ему:
— Сделай-ка шаг в сторону. Хочу видеть свою красавицу… Что еще ты спросил? Про орду?.. Мне не хватило судов, чтобы перевезти всех. Я взял шесть тысяч лучших и большинство Перстов. Остальным мог приказать ждать второй ходки. Они бы не дождались, а пошли грабить. Потому я применил их с пользой: сковал силы Минервы и альмерский корпус кайров. А еще, надеюсь, Юхан изловит для меня одного человека…
Тут Пауль посмотрел на Кукловода. Похоже, Виттор знал про это — на белом лице отразилось понимание.
— Твой третий вопрос. Мелкий щенок Эрвин раструбил всему миру, что мы украли кучу Предметов. Если просто включить Абсолют, никто не начнет нас уважать. Даже Галлард, наш союзничек, будет спать и думать, как прикончить нас и завладеть Абсолютом. Другое дело — воля богов! Я — Гной-ганта, идол шаванов. А Виттор станет идолом для остальных. Он сотворит чудо: умрет и воскреснет. Сама Ульяна вернет его со Звезды.
Пауль указал на Кукловода:
— Твоя же поговорка: торгуй тем, что имеешь. Ты получишь бессмертие — продай его с выгодой. Стань святым!
Лицо Виттора разгладилось, даже легкая улыбка тронула губы:
— Звучит весьмаразумно. Но зачем ты обещал испытание Галларду? Он тоже станет святым?
Пауль пожал плечами:
— Тебе решать, испытание дает выбор. Галлард слишком жаден до власти. Можно легко и чисто убрать его: помрет при испытании — и не воскреснет. Так решат боги, никто не возмутится. А можно оставить в живых и дать ему увидеть, как чудо сотворишь ты. Тогда он никуда не денется, признает тебя главным.
Кукловод расправил плечи. Ухмыляясь, подошел к Паулю, сел рядом с ним на кровать.
— Твои объяснения меня порадовали. Вижу, ты хорошо продумал действия. Одобряю. Скажи-ка еще одно: Эрвин мертв?
— Вероятно, да.
— Вероятно?..
— Последняя новость о нем была такой. Он потерял корабли, остался отрезан от войска и отступал вглубь Степи с двумя ротами кайров. Его преследовал ганта Ондей с шестью сотнями всадников и тремя Перстами. Не вижу пути к спасению. Но для верности я оставил засаду в Славном Дозоре. Если щенок и победит Ондея, то погибнет при попытке вернуться.
Виттор потрепал его по плечу — будто начисто забыл, как недавно трясся от страха.
— Пауль, ты — моя верная опора! Пускай же так и будет впредь!
Пауль ответил с серьезным лицом:
— Я рад помочь тебе в любой ситуации.
— Вот все и уладилось, — рассмеялся Кукловод. — Прости, что побеспокоили. Леди Аланис, примите мои извинения! Сладких снов…
Уже поднявшись, как бы невзначай, он обронил:
— Ах да, последний вопрос… Ключ от Абсолюта?
Пауль просто качнул головой:
— Не скажу.
— Извини?..
— Скажу, но завтра, при испытании.
— Отчего же не сейчас?
— Испытание должно выглядеть правдиво. Мои шаваны и монахи Галларда должны поверить в чудо. А для этого ты должен нервничать, ночь не спать, трястись от волнения, входя в часовню. Ты должен допускать, что помрешь по-настоящему.
— Друг мой Пауль, я не собираюсь впускать в голову подобную мысль. Я не выйду на твое чертово испытание без власти над Абсолютом!
— Как думаешь, — почему-то спросил Пауль, — жена все еще тебя любит?
— Причем тут она?
— Если мысли о смерти так неприятны, то лучше не думай о том, что тебя ждет в спальне.
Голос Виттора оледенел:
— Ты мне угрожаешь?!
— Хочу спасти.
— Что происходит, тьма сожри?