— Славный мой друг, многим тебе обязан. Если б не ты, я и сейчас гнил бы под землею… У Десмонда Ориджина есть колдун, способный принять любой облик. Сегодня сотни человек вошли в замок — принесли провиант… Часовые, что охраняют Иону, должно быть, уже мертвы. Лучший путь из замка — подземный ход, который открывается в твоих покоях. Иона с колдуном пойдут туда. И если жена очень любит тебя, она задержится, чтобы сделать сюрприз мужу.
— Холодная тьма! — вскричал Шейланд и ринулся прочь из комнаты.
За ним — Мартин и тот шейландский воин с Перстом. Рихард Ориджин кивнул Паулю на дверь: идем, командир. Пауль вышел, следом и сам Лед. Последней осталась Аланис — и Джоакин Ив Ханна.
Они встретились взглядами. Долго смотрели друг на друга. Он — в дублете, с кинжалом и Перстом Вильгельма. Она — в тонком халате на голое тело. В его похоти, растерянности, ревности Аланис обрела источник сил. Он был тем, от чего можно оттолкнуться: точкою отсчета, нулем координат. Если он на востоке — иди на запад, если любит кошек — люби собак.
Герцогиня склонила голову, улыбнулась кокетливо:
— Я желаю в уборную. Составите компанию?
Как все похотливые твари, он был законченным ханжой. Джоакин фыркнул и отвернулся — чего и требовалось.
Она прошла в туалет, заперла дверь. Изъяла из себя Вечность.
Абсолютную защиту, нерушимую броню, жутчайшее орудие убийства. Единственную вещь во Вселенной, что внушала ужас герцогине Альмера. Взвесила на ладони.
Всемогущий Предмет, властный над временем. Клинок тьмы. Совершенный инструмент…
— Да хватит уже пафоса! Действуй, — шепнул ей на ухо воображаемый Эрвин Ориджин.
Она бросила Вечность в отверстие сортира.
Два трупа находились у дверей. Своим видом они могли рассказать все произошедшее. Один сидел, привалившись к стене. На лице застыла маска удивления, рука вцепилась в рукоять ножа, торчащего в сердце. Этот часовой не ждал атаки. Его напарник отлучился куда-то, затем вернулся на вахту, подошел как ни в чем не бывало — и вдруг ударил ножом.
Второй лежал на ступенях лицом вниз. Прожженная дыра зияла в его спине. Когда появились люди Виттора, он бросился к лестнице, но был сражен на бегу. Две тонкие железки торчали в механическом замке двери. Уложив часового, лазутчик принялся орудовать отмычкой — но не успел. Камера Ионы так и осталась заперта.
Рихард пнул труп сапогом:
— Он изображал моего брата! Наконец получил по заслугам.
— Вам стоило убить его во время пляски, — отметил граф Виттор. — Вы подвергли нас опасности.
— Вопрос не ко мне, — отбрил Рихард. — Ваш Джоакин вел огонь. С него и спрос.
— Кстати, где он?.. Леди Аланис, вы не видели нашего путевского друга?
Аланис приблизилась к трупу лазутчика. Хотелось узнать: действительно ли жала криболы умеют перевоплощаться? Насколько он похож на часового, которого подменил? Но она не знала оригинал, потому не могла оценить подделку.
— Что вы спросили, граф?..
— Где Джоакин? Вы последними остались в покоях.
Аланис сказала отчетливо, стараясь, чтобы услышал и Пауль:
— Я пошла вперед, Джоакин задержался.
— В вашей спальне?..
— Он романтик, видите ли.
Шаги раздались на ступенях. Путевец спешил и чуть не налетел на покойника.
— Тьма сожри! Что здесь произошло?!
Лед повторил не без удовольствия:
— Болотник прикинулся часовым, как раньше — моим братом. На сей раз он получил свое. А тебе стоило убить его еще тогда.
— Вы приказывали убить герцога. Это — не он.
— Довольно, — вмешался Шейланд. — Все окончилось наилучшим образом, угроза устранена, злодей наказан. Джоакин, позовите мастера Сайруса, пускай займется мертвецами. Также загляните к моей душеньке, проверьте, все ли в порядке.
Он кивнул на дверь комнаты, превращенной в камеру. Тогда Аланис попросила:
— Я хотела бы увидеть леди Иону.
Граф поморщился:
— Сейчас это неуместно.
— Милорд, я прошу!
— Ничто не мешает вам увидеться завтра.
Пауль взял ее за руку:
— Он прав. Хватит развлечений, идем спать.
Аланис ждала, что первым делом он проверит Вечность. Войдет в спальню — сразу руку под матрас. Она заготовила маску недоумения: «Ой, что стряслось? На тебе лица нет!..» Подготовила и надежное объяснение: люди Шейланда обыскали спальню, когда мы вышли. Недаром Джоакин отстал. Кукловод искал твое секретное оружие, ведь он боится тебя, это видно даже в темноте! Настолько убедительный довод, что нельзя не поверить…
Но Пауль не глянул под матрас, а просто свалился на постель.
— Ты сильно устала? Ложись.
Она легла, он снова обнял ее и проворчал, засыпая:
— Завтра будет весело… Тебе понравится…
Аланис не знала, что будет завтра. Но сегодня она избавилась от единственного страха, и это открывало дорогу.
Теперь ничто не помешает сделать последний шаг.
Когда открыла глаза, было свежо и светло, дышалось полной грудью.
Тот самый миг, — так говорил Ориджин. Теперь она знала это чувство.
Вышла на балкон. Солнце стояло высоко над башнями. Приближался час полуденной песни.
Над замком гулял ветер, она подставилась ему, наслаждаясь свежестью и жизнью. Потянулась, ощутила все мускулы в молодом гибком теле. Как приятно! Каждое утро просыпаться бы так!
— Ты научилась самоиронии, — подмигнул ей воображаемый Эрвин.
— Весьма вовремя, не находишь? Целую жизнь смогу пользоваться ею.
Улыбнулась ему и себе, глянула вниз с балкона. Там суетились люди. Монахи Галларда собрались толпой перед часовней и затянули молебен. Приарх расхаживал туда-сюда, постукивая епископским посохом. Предмет в навершии мягко светилися. Лаура семенила следом с восторженной мордашкой.
Виттор стоял в другой стороне, окруженный своими перстоносцами. Гарнизон в полной готовности разместился на стенах. Куда ни глянь — алебарды, мечи, луки. Пауль с горсткою шаванов взирал на все свысока, напустив многозначительный вид.
Аланис рассмеялась. Они же меряются тем, чего не имеют! Галлард блещет святостью, Пауль — мудростью, Виттор — военной силой. Турнир слепых стрелков, не иначе!
Лишь теперь, наблюдая всю троицу, Аланис полностью поверила: Кукловод — это Шейланд. Ведь приарх — каменный истукан, а Пауль — топор палача. Оба слишком тверды и угловаты для столь хитроумной интриги. Виттор — бесхребетный скользкий червяк, способный пролезть в любую щель. Униженный, завистливый, злой на каждого, кто лучше его… Конечно, это он стоит за всем. Следовало понять намного раньше.
— Но ты тоже не понял, — сказала она Эрвину. — Такой же дурак, как и я.
Еще спросила:
— Любопытно, ты жив сейчас?
И порадовалась обоим вариантам ответа.
Когда наскучило монашеское пение, Аланис вернулась в комнату. Глянула на смятую постель, запоздало удивилась: Пауль ушел, так и не обнаружив пропажу? Как он мог не заметить, что Вечности нет?
Но сегодня она была догадливей Агаты. Ответ пришел мгновенно: сейчас Вечность ему просто не нужна. С каждым применением она уменьшается, потому Пауль надевает ее в самые рискованные дни. Нынешний — отнюдь не такой. Пауль не ждет опасности. Он заморочил и Виттора, и Галларда, оба пляшут под его дудку. Он может быть спокоен…
Что ж, тем лучше.
Аланис принялась за туалет. Не стала звать служанок — не сегодня. Сама умылась, расчесалась, уложила роскошные волосы. Багаж уже был доставлен в покои. Она выбрала платье: пускай будет черное, как смоль. Глубокий вырез на груди, но строгая юбка и длинный рукав — меткая символика, точно под настрой. Теперь украшенья. Конечно, рубины — ничто другое не подойдет этому вечеру. Рубины и серебро — кровь на холодном металле. Ожерелье, серьги, кольцо, диадема. Пускай крови будет много… Осталась обувь. Хотелось крайности: пойти босиком — или в ботфортах. И то, и другое смотрелось бы очень странно. Она с сожалением втиснула ноги в туфли. Еще и малы, тьма сожри… Но времени уже не осталось. В дверь постучали, сквозь дерево донесся голос Джоакина:
— Миледи, вас зовут в часовню.
Она глянула еще раз в зеркало, спрятала пудреницу в сумочку и с нею вышла в коридор.
— Сир Джоакин, вам следовало предупредить за час. А если бы я была не одета?
Он наспех пожрал ее глазами — и тут же задрал нос.
— Миледи, ужин начинается. Все вас ждут!
— Не беда, пускай потерпят.
Она протянула руку, Джоакин долго размышлял, прежде чем подставить ей локоть.
— У-у, юноша, вы растеряли все манеры. А я-то хотела вас похвалить…
— За что?
— Славно продвинулись по службе. Сражались мечом — теперь Перстом Вильгельма. Служили герцогине — теперь банкиру…
Он зыркнул искоса, зло.
— …научились метать испепеляющие взгляды. Вы сделали большие успехи, сударь. Я горжусь.
Целый пролет лестницы он сочинял едкий ответ.
— Не вам смеяться, миледи. Мы победили, а агатовцы разбиты.
— Ах, вот почему вы бросили меня! Переметнулись к будущему победителю — завидное чутье.
— Я служу тому, кто меня ценит! Граф уважает, а вы только высмеивали и вытирали ноги.
— А вам не нравилось?.. Простите, я не поняла! Обычно мужчин радует касание моей стопы…
Джоакин всхрапнул, как боевой жеребец. Он был все так же смешон. Как прелестно вновь увидеть его! Но вдруг Аланис похолодела от дурной мысли.
— Скажите, сударь, леди Иона будет на испытании?
— Ей там не место, изменнице.
— Она… в камере?
— Там, где нужно.
— Сударь, прошу вас, отведите меня к ней.
Он посмотрел в глаза, ища насмешку. Поняв, что просьба звучит всерьез, процедил:
— Туда нельзя.
— Я очень прошу.
— А я вам отказываю.
Аланис услышала в нем наслаждение.
— Ловите минутку власти, верно? Постыдитесь, сударь. Я прошу свидания с сестрой.
— Иона вам не родня.
— Сестра по крови и духу. Поймите, если сумеете.
— Нет!
— Разве можно было ждать иного? Какой же вы низкий человек!.. Наденьте хоть десять Перстов — все равно не станете выше.