— Люди из трех сословий… — тихонько повторил юноша. По правде, он уже начинал злить: ведь не с ним говорят, а с императрицей!
— Благодарю вас, — произнесла Минерва. — Не буду лгать: известие крайне опечалило меня. Человек, которым я восхищалась, готовится подло ударить мне в спину… Однако вы поступили как честные люди и заслуживаете награды.
Салем сказал — кто его только тянул за язык, осла добросердечного:
— Владычица, мы сделали это не для награды, а по совести. Скажите, как поступить с Предметами, а ничего иного мы не просим.
— Здесь нет сложности, — ответила Минерва. — В данный момент Адриан не владеет Предметами, значит, эти два взяты у кого-то. Нужно установить их владельцев и вернуть. Как называются Предметы?
— Один из них — Светлая Сфера, второй — ее копия, а третий нам неизвестен.
— Светлая Сфера… — проворчал стратемный юнец, испытывая общее терпение.
— Давайте взглянем. Марк, принесите их сюда, а также — реестр учета Предметов.
Ворон Короны исчез в коридоре. Возникла пауза, и Хармон воспользовался ею. Он протрезвел достаточно, чтобы понять: Светлая Сфера уйдет из рук, тут ничего уже не попишешь, но выгоду еще можно извлечь другим путем. Он сказал:
— Я нижайше прошу ваше величество рассмотреть вопрос небесного корабля. Это хорошее изобретение, годится и для романтики, и для красоты, и для забавы. Поднялись бы вы под облака — и ахнули, как там чудесно! А главное: ни у кого на свете нет такого корабля. Существовал всего один, но разбился в шиммерийских горах. Закажите себе — и получите неповторимую диковину!
Юноша скорчил рожу:
— Вы — мошенник и плут. Да, технологии Полари позволяют создать аппарат легче воздуха. Но вы об этом ничего не знаете! Детки пальцем на песке рисуют точнее, чем этот ваш чертеж!
— Я не к вам обращаюсь, сударь, — с достоинством сказал торговец. — Если владычица прикажет, будут и чертеж, и шар. А вам ничего объяснять не намерен.
— Пустая трата времени, — буркнул юнец. — Ваше величество, я сделал ход, ваша очередь.
Минерва выглядела растерянной: кажется, хотела еще что-то спросить… Но тут раскрылась дверь, и Ворон внес ларец.
— Иронично, ваше величество, — сказал он, водружая ношу на стол. — Весною Светлую Сферу искали все подряд: Лабелины, Кукловод, лорд-канцлер. Эти парни изменили бы историю мира, если б принесли ее три месяца назад.
Он откинул крышку ларца. Хармон привстал на цыпочки, чтобы проводить сокровище последним взглядом. Владычица протянула за Предметом руку…
И вдруг кое-что произошло: Сфера пошевелилась!
Она лежала плашмя и не могла вращаться, но внутренне кольцо вздрогнуло, перекосилось в явной попытке совершить оборот. Молочное сияние залило Сферу.
— Ой… — произнес юноша.
Все глаза уставились в ларец. И Ворон, и Салем, и даже часовые гвардейцы подались к столу. Сфера дергалась еще и еще, отталкивалась от днища ларца, подскакивала, как крышка над кипятком.
Хармон понял:
— Она хочет вращаться! Надо взять ее за внешнее кольцо и поднять. Позвольте мне…
И вдруг юноша завопил:
— Нет, нет! Уберите ее! Это бомба!
— Это — что?..
Никто не понял, но ужас хлестнул кнутом. Один из часовых взял Минерву в охапку, поволок прочь от стола. Ворон отпрыгнул в сторону, Весельчак закрыл лицо руками.
— Успокойтесь, она безвредна! — воскликнул Хармон. — Вращается и все, ничего плохого! Смотрите…
Он потянулся, чтобы взять Сферу из ларца.
— Спасайся, дурак! — крикнул юнец и схватил со стола Вечный Эфес.
Повеяло холодом. Мороз вонзился в кожу, будто метель пробежала по комнате. Вокруг клинка Эфеса воздух завертелся вихрем. Он наливался жаром и пламенел, а в комнате все холодало. Казалось, Эфес высасывает тепло отовсюду и забирает себе. Стол побелел от инея, треснула чашка, кофе превратился в лед.
— Все — на пол!.. — проорал юнец. Пар из его рта осыпался белыми кристаллами.
— Отставить!.. — крикнул гвардеец, обнажая шпагу. Ринулся к юнцу — но медленно, с натугой и болью. Воздух стал настолько холоден, что кожа застывала на теле.
— Ложись!..
Могучая, тугая вспышка пламени сорвалась с острия Эфеса — и ударила в ларец. Он разлетелся в щепки, Сферу бросило к окну, Хармон успел увидеть, как она вертится в воздухе, меча огненные блики. Юноша хлестнул пылающей струей — и Предмет вылетел сквозь стекло со скоростью болта из арбалета. Сверкнул в ночи, пропал где-то очень далеко, наверное, за дворцовыми стенами.
— Бросай оружие!
Юноша пятился к окну, закрываясь Вечным Эфесом. Гвардейцы с обнаженными клинками шагали за ним. Эфес пылал, высасывая остатки тепла. Вся комната покрылась инеем. Снаружи, за разбитым окном собирался туман и на глазах превращался в снег.
— Бросай…
Клинки мечей нацелились в грудь юнцу. Их покрывала блестящая наледь.
Юнец уперся спиной в подоконник. Сказал, с трудом цедя слова:
— Послы не виноваты. Они не знали… Минерва, вам решать…
Опустил Эфес — и изрыгнул вспышку пламени в пол перед собою.
Вдох спустя юноши не стало. Отброшенный в окно, он исчез в ночи.
— За-дер-жать… — простучал зубами Ворон Короны.
Никто и не подумал исполнить. Стоял такой мороз, что люди едва шевелились. Кто мог ползти, двинулся на помощь владычице. Она запретила:
— Нет… берегите силы… потеплеет.
Верно: Эфес больше не остужал комнату, а в окно врывался теплый летний воздух. Ледяной ужас понемногу отступал. Корчась на полу, Хармон думал: какой я молодец, что напился — трезвым бы насмерть ззамерз. Еще думал: хороша же моя Сфера, послужила напоследок. Этот мелкий — настоящий демон, идов слуга. А Сфера его почуяла и дала знать! То-то он испугался и выдал себя. Жаль, что сбежал живым, зато Минерва теперь знает, кто он таков.
И еще думал: а ведь тогда, над Бездонным Провалом, Сфера тоже почуяла кого-то злого. Любопытно, кого? Второго из Пяти?.. Да нет же, самого Адриана! Час спустя он сбил нас стрелою, а Сфера предупреждала, только мы не поняли. Она сразу мне говорила: Адриан — злодей! Хармон Паула, берегись его, не связывайся… Какой же я осел!
Люди оттаяли достаточно, чтобы заговорить. Весельчак сказал:
— Надо же, уцелели… Поленилась нынче лопатка.
Ворон сказал:
— Он хотел Эфес — он забрал Эфес. Сейчас же прикажу начать погоню.
Минерва сказала:
— Лучше велите принести чаю с орджем. Позовите лекаря, пускай осмотрит всех.
— Владычица, он похитил Священный Предмет!
— Он испортил стол для стратем, вот что грустно. Надеюсь, еще можно исправить… А Эфес, я полагаю, скоро найдется. Натаниэль — кто угодно, но не вор.
Кто-то ушел за чаем, кто-то подал императрице теплый халат. За окном начали собираться люди, Ворон командовал ими. Хармон, Салем и Весельчак поднялись, стуча зубами и отряхивая с одежды хлопья снега.
— Ну, дела, да? — ухмылялся ветеран. — Вот это гробки-досточки! Всем гробкам гробки!
Стрела — 4
Август 1775 г. от Сошествия
Холливел, Мельницы
Иксы неоднозначно восприняли план герцога. Эрвин-то надеялся порадовать солдат, уставших от потерь, но войско посмурнело и упало духом. Несколько офицеров выразили общую мысль: как же мы будем прохлаждаться, когда наши братья проливают кровь? Разве не бесчестно — отсиживаться в Степи, пока война гремит на Севере?
Герцог сказал, что иксам нужен отдых после тяжелых боев. Они возразили: милорд, какой тут отдых? Мы за месяц прошли Альмеру, трижды побили приарха. Выманили и разгромили чертяку Ондея, захватили Перст Вильгельма, перепугали всех шаванов на пятьсот миль вокруг! Такой успех нужно развивать. Как говорится, куй, пока горячо!
Эрвин сообщил об отправке раненых в монастырь, чем вызвал волну негодований. Легкие раненые возмутились: на кой черт нам в монастырь, выздоровеем в седле и сможем биться наравне со всеми! Тяжелые впали в печаль: значит, мы свое отвоевали, поедем в кельях подыхать… А в сопровождение раненым герцог выделил дюжину здоровых бойцов, и войско едва не взбунтовалось. Никто не хотел оказаться в числе этой дюжины.
Эрвин вскричал от досады:
— Да что же с вами не так?! Обитель — тихое, уютное место! Ни риска, ни труда, только и дел, что заигрывать с сестрами. Если вас волнует жалованье, то я выплачу его по военной мерке!
Кайры возмутились пуще прежнего: милорд обидел их предположением, будто дело в деньгах. Да они все жалование готовы вернуть, лишь бы в день победы над Кукловодом быть вместе с герцогом, а не в проклятом монастыре, пропади он совсем!
Следуя совету Джемиса, Эрвин предложил отцу Давиду сопровождать раненых. Но даже он отказался! «Милорд, я не могу покинуть вас в самую трудную минуту. Прошу, не приказывайте этого». Вроде, хорошо: подозрения были напрасны, Давид не пытается послать шпионское донесение. Но где взять чертов эскорт, если даже священник упирается?!
Ситуация почти зашла в тупик, как вдруг явилась нежданная помощь. Однорукий воин протолкался сквозь шеренги, встал подле Эрвина, откинул капюшон плаща — и все узнали капитана Гордона Сью! Отважный офицер смог выйти к войску на своих ногах, и лицо его было бледным, но не восковым, как в последние недели. Иксы разразились криками радости, а Гордон Сью накинулся на них:
— Парни, что это вы развели, тьма сожри?! Раненые, думаете, вы — бойцы? Хрена лысого! По себе знаю: хворь отступила, встал вот на ноги, но какой из меня воин? Кошка чихнет — я упаду. Вы — такие же! Хотите, чтобы милорд с вами нянчился? Он вам не мамка! Потому все, кто был ранен, — закрыли рты, построились и в монастырь!
Его речь положила конец спорам. Гордон Сью также придумал справедливый способ выбрать воинов эскорта: метнуть жребий. Случай выбрал из трех рот по четыре бойца для охраны раненых. В эту дюжину попал сир Михаэль, перебежчик из Альмеры. Его досаде не было границ. Сир Михаэль сражался наравне с иксами и в Рей-Рое, и в деревне. Он заслужил у северян уважение и надеялся получить от герцога черный плащ. Ссылка в монастырь положила конец мечтам.