Вот почему Фаунтерра издала удивленный вздох при виде портретов: вовсе не Минерва была на них! Живописцы, как могли, приукрасили невесту. Женщина смотрелась не жирной, а царственной; не наглой, а уверенной; заманчиво спелой, а не перезревшей. Но от тонкого благородства Несущей Мир эту даму отделяло такое же расстояние, как корову — от лани.
— Магда Лабелин?.. — наконец, узнала Фаунтерра. — Святые боги!..
— Внучка Софии! — закричали приезжие артисты. — Лучшие жены — софьины внучки!
Другие подхватили:
— У кого в доме рай? У мужа Софьи! У кого детей толпа? У мужа Софьи! У кого жена, как мед? У мужа Софьи!
А третьи уже брызгали вином, поднимая чаши, а четвертые трубили веселый марш…
И Фаунтерра махнула рукой: ну ладно, пускай Магда. Что выйдет из этого? Поживем — увидим, а сейчас — отчего не праздновать?
— Долгие лета!.. Жена как мед!.. Детей толпа!.. Слава Софье!
С новою силой грянуло веселье. Фаунтерра оправила юбку, затянула корсет потуже — и, забыв обо всем, пустилась танцевать.
Поезд с молодоженами прибыл на вокзал под звуки вечерней песни. Он лоснился от гербов и украшений, перед составом бежали дети, бросая на рельсы конфетти. Две роты искровиков — белая и красная — выстроились почетным караулом. Из-за их спин, привстав на цыпочки, смотрела пьяная Фаунтерра.
Бывший владыка Адриан Ингрид Элизабет показался в дверях. Сошел на перрон, подал руку невесте, помог спуститься. Невеста подняла над головой цветок, жених — шпагу.
— Фаунтерра, приветствую тебя! — мощным, красивым голосом пророкотал Адриан. — Я вернулся, чтобы разделить с тобой счастье!
Вечно молодой Фаунтерре давно исполнилось семнадцать столетий. На своем веку она повидала примерно все. Кто-то более юный и серьезный лопнул бы от вопросов: вернет ли Адриан корону? Почему он выбрал такую толстуху? Чем ответит Минерва? Стерпит ли Палата? Святые боги, что дальше-то будет?!
Но Фаунтерра прожила достаточно, чтобы научиться ничего не принимать слишком всерьез. Адриан воскрес — это забавно. Не только в Уэймаре кто-то воскресает, у нас вот целый император возродился — чем не повод для гордости! Женился на толстухе — романтично: сердцу, выходит, таки не прикажешь. Чем ответит Минерва? Посмотрим, она умница, чего-нибудь придумает. Главное — теперь не соскучишься!
Фаунтерра послала Магде воздушный поцелуй:
— Слава Янмэй! Слава Софье! Долгих лет молодым!
Леди Магда Лабелин боролась с соблазном спрятаться за спину мужа. Было страшно и стыдно, будто она вышла на сцену читать стихотворение, но вдруг забыла все слова и обмочилась вдобавок. На вокзале она молилась только о том, чтобы не пришлось говорить. К счастью, Адриан забрал себе внимание толпы и сказал за двоих. Он упивался каждым своим словом и гордо взмахивал шпагой, а Магда комкала в руке цветок невесты. Пока добрались до кареты, цветок превратился в паклю, и лакей подал новый.
Экипаж ринулся сквозь вечерний город. Звенели подковы эскорта, повсюду звучали пьяные крики, музыка, хохот. Взмывали в небо и громыхали шутихи, отдаваясь заревом в стеклах. Адриан все время пялился в окно, Магда металась между мыслями: «Повернись к жене, чертов засранец!», — и: «Нет, не смотри на меня, а то совсем помру от страха».
Скатились по спуску, выехали на Дворцовый мост. Сиденье задрожало под задницей. Вспомнилось: Минерва не то развалила этот мост, не то создала, не то что-нибудь еще. Она владеет Перчаткой, тьма сожри! Неужели отдаст дворец без боя?! Стебель хрустнул в руке, лакей сунул Магде очередную хризантему.
Карета остановилась, и Адриан впервые повернулся к жене:
— Прибыли. Идем… дорогая.
На площади перед главным входом дворца собралось человек пятьсот, не меньше. Чертова уйма военных, стая министров и лордов, толпа придворной челяди. Когда Адриан ступил на землю, солдаты гаркнули: «Ура!», министры согнулись в поклонах, челядь брякнулась на колени. Адриан вдохнул глубоко и сладко, расцветая, расправляя плечи. И без того высокий, теперь он выглядел длиннее на добрый фут.
— Желаю здравия, друзья мои! Я счастлив вернуться к вам! Кончилось темное время!
— Ура! Ура! Слава Янмэй!..
Он закатил глаза от наслаждения, всем телом впитывая эти прекрасные звуки.
— Слава Янмэй, — повторил Адриан за солдатами, — и слава вам, друзья, что дождались меня! Я принес множество чудес в награду тем, кто остался верен!
Внезапно он обрушил длань на спину жены и вытолкнул Магду вперед, на всеобщее обозрение.
— Моя прекрасная молодая невеста! Прошу любить и жаловать!
Возникла пауза. Очевидно, от Магды ожидалась речь. Она раскрыла рот с единственной мыслью: говнюк, мог бы предупредить.
— Сра… кхм… здравствуйте, миледи и милорды. Я рада приветствовать… Для меня честь…
В паузе между словами раздался тихий хруст. Проклятущий цветок снова сломался и повис, как чулок на бельевой веревке.
— Моя невеста оробела. Скромность — украшение девушки, — улыбнулся Адриан, снисходительно потрепав ее по загривку.
— Слава Софье! — крикнули солдаты.
— Слава, — согласился Адриан и жестом прервал излишние овации. — Командиры полков, доложите обстановку.
Навстречу ему выдвинулись Серебряный Лис и полковник Хорей. От вида последнего Магде стало немного легче — она хотя бы перестала потеть.
— Город под полным контролем сил вашего величества. Никаких признаков сопротивления. Все ключевые точки заняты вашими войсками, — доложил Серебряный Лис.
— Настроения в городе удовлетворительны, — добавил Хорей. — Люди празднуют, не выказывая неповиновения. Молодчики майора Доджа рассеялись в толпе, чтобы осуществить более тщательный контроль.
— Генерал Йозеф Гор? — спросил Адриан.
— Выразил готовность перейти на нашу сторону. Едет сюда, чтобы присягнуть вам.
— Кайры Роберта Ориджина?
— Не обнаружены. Очевидно, бежали.
— Дворец? Престольная Цитадель?
— Свободны от сил противника.
— Молодцы, — похвалил Адриан. — Орлы мои!
Магда спросила:
— Где Минерва?
— По свидетельствам, уехала еще вчера, — доложил Хорей.
Адриан метнул в жену взгляд. Раскрывать рот ей полагалось лишь по его указке.
— Обыскан ли дворец на предмет засад, ловушек, тайных ходов?
— Поиск завершается, ваше величество. На данный момент не найдено никаких ловушек. Дворец представляется безопасным.
— Протекция?
— Ворон Короны, назначенный Ориджином, исчез. Часть агентов бежала с ним заодно. Другие агенты выразили готовность служить вам. Докладывают, что в цитадели содержится под стражей майор Бэкфилд. Его можно освободить и вернуть на должность.
— Разумное предложение. Исполнить.
Адриан огляделся, вдыхая блеск двора, сиянье гербов, белизну скульптур, раболепие подданных. Переспросил, наслаждаясь смыслом:
— Иными словами, дворец мой?
— Так точно, ваше величество!
Он улыбнулся:
— Я дома.
Из окна спальни в левом крыле дворца два человека наблюдали за прибытием владыки. Мужчина был сед и костляв, и со всею очевидностью многократно избит жизнью. Но лицо сохранило черты насмешливого янмэйского благородства, а мундир морского офицера отлично сидел на его плечах. Женщина прожила уже и первую молодость, и вторую, и даже третью. Время и лишения стерли в ней все наносное, до неприличия обнажив душу. Мужчина и женщина держались за руки, находя опору друг в друге.
— Все будет хорошо, — сказал мужчина. — Ты, конечно, полная дура, но со мной не пропадешь.
Женщина возразила:
— Напротив, я вернулась именно затем, чтобы пропасть с тобою вместе. Когда петух вздернет тебя, я не допущу, чтобы соседняя петля пустовала.
— Ты — первое и последнее из проклятий, коими боги меня одарили! Надо же быть такой глупой! Слышишь ты или нет?..
Он указал в открытую форточку, сквозь которую доносились слова Адриана: «Я принес множество чудес… остался верен…»
— Владыка — реформатор, пойми же наконец! Он хочет всем добра! Но люди — бараны: если не гнать их кнутом к счастью, то сами не пойдут.
— Значит, теперь Фаунтерра обречена на счастье?
— Ну, да! А ты как думала?
— Зачем же ты отсылал меня в Леонгард? Спасал от счастья, надо полагать?
Мужчина ласково обнял ее:
— У тебя такое нежное сердце! Могло не вынести излишней радости: сперва я, потом еще и владыка… Нам с тобой счастье предписано в умеренных дозах.
Прильнув к нему, женщина сказала:
— Вместе пойдем на доклад. В прорубь лучше нырять сразу.
— Хрена лысого. Сперва пойду один.
Она лизнула его за ухом:
— Пока есть время, попробую убедить тебя…
Чайный салон…
Святые боги, чайный салон императора! Магда ни разу не бывала здесь даже как гостья — а теперь вошла госпожой! Она сидела справа от Адриана и наполняла чаем его чашку. Особое, исключительное право: поить владыку собственной рукой. Магда пользовалась и другой привилегией: спрятав пухлую ладонь под стол, гладила Адриана по бедру. Понемногу, не торопясь, пробиралась вверх и вглубь — к заветному, так сказать, клинку императора. До сего дня Адриан увиливал от радости первой брачной ночи. Нынче Магда твердо вознамерилась коснуться священного предмета. Адриан кривил губы, но не мог оттолкнуть невесту на глазах у придворных.
— Фашше величестфо непременно должны были заметить: дворец Пера и Меча полностью фосстановлен! Все фарварские повреждения убраны, стены прифедены в исправность, стекла вставлены на место. И я ташше позволил себе обновить интерьер! Взгляните, фаше величестфо, по случаю Софьиных дней были сделаны такие работы: скульптуры на парадной лестнице…
Адриан одобрительным жестом прервал излияния министра двора:
— Верю, сударь, вы все устроили наилучшим образом. Прежде всего хочу узнать иное: где мои регалии?
— Фаше величестфо говорит о диадеме и Вечном Эфесе?
При слове «Эфес» ладошка Магды продв