Тихо заурчал двигатель, и модуль покатился вперед, к эфемерному оранжевому коридору. Алина взвизгнула, звери в багажном отсеке завыли, джентльмен из Ковентри пробормотал проклятие и задымил, как древний пароход на Миссисипи. Яркое оранжевое свечение разлилось перед глазами Ричарда, затопив и поглотив весь мир.
Так он и отбыл на Колумбию, в свой Грин Ривер в штате Орегон, — в сизом табачном дыму, обнимая трепетный девичий стан и прислушиваясь к вою гепардов за спиной.
На кольцевом балконе, опоясывающем тренировочный зал, неподалеку от блестевшей металлом лестницы, стояли двое мужчин. Оба — крупные, рослые, в серых форменных комбинезонах, со знаками различия инструкторов Учебного Центра в петлицах. Один был темноглазым мрачноватым шатеном под сорок; полные губы, смуглая кожа и большой крючковатый нос выдавали его семитское происхождение. Шевелюра другого пылала огнем, щеки были веснушчатыми и бледными, а свернутый набок нос свидетельствовал, что его владельцу не раз приходилось испытывать и отражать тяжкие удары судьбы. К тому же на подбородке у рыжего красовался изрядный шрам, оттягивавший губу, отчего улыбка получалась кривоватой и насмешливой, как бы с легким оттенком превосходства. Но мрачного шатена эти улыбки не раздражали то ли он от природы был флегматиком, то ли точно знал, что если рыжий приятель над кем и посмеивается, так не над ним.
— Сколько ему? Ты ведь уже просматривал его файл-досье? — спросил рыжий, разглядывая широкоплечего полунагого парня на одном из боевых помостов.
— Восемнадцать без трех недель, — отозвался шатен. — Привез его Грег Биксби, вместе с двумя шестилапыми монстрами… Вернее, привез-то он монстров, а парня сопровождал так, на всякий случай. Диковатый парнишка, скажу я тебе, и тоже в своем роде монстр. — Шатен угрюмо сдвинул густые брови и, поразмыслив минуту, добавил:
— Ну, в тех краях, откуда он родом, все чуть-чуть диковатые. Зато в инициативе им не откажешь! Взять хотя бы этого… Совсем мальчишка, а сопляком его не назовешь, верно, Дейв? Говорили мне, будто Леди Дот его вызвала, а она не стала б ворожить сопляку. Дот — она Дот и есть… Точка! Не подъедешь, не подкопаешься… У такой сам архангел Гавриил протекции не дождется.
— Гавриил, может, и не дождется, а Сатана — непременно, — ухмыльнулся рыжий Дейв и тут же возбужденно зашептал, дергая приятеля за рукав:
— Ты погляди, Барух, что он творит! Вот это прыжки! Рост у парня приличный и вес в норме, а легкость, как у плясуна! Только не хотелось бы мне сплясать с ним джигу…
Быстрыми точными ударами широкоплечий гонял спарринг-партнера из угла в угол. Было заметно, что бьет он не в полную силу — даже не бьет, а лишь обозначает удар. Руки его мелькали пропеллером, и казалось, что их не две, а значительно больше — может, четыре, а может, и все шесть. Двигался он в невероятном темпе, но никакой усталости не проявлял, что весьма удивляло — ведь он бился уже час и доламывал третьего противника. А партнеры его отнюдь небыли новичками.
— Фантастическая реакция, — вполголоса пробормотал рыжий. — За ударом не уследишь… Только тень мелькает А эти прыжки!.. У него что там приделано к заднице? Реактивный двигатель?
— Прямая кишка, в точности как у нас с тобой, — меланхолично заметил шатен. — Не нужен ему двигатель, Дейв, — тут он весит на четверть меньше, чем в своих краях. Так отчего бы парню не прыгать? И ты бы запрыгал, сбросив двадцать лет и сорок фунтов.
— Весит меньше, говоришь? Он что, с Тайяхата?
— Оттуда. И прямиком сюда, — Барух с мрачным видом ткнул пальцем вниз, где на пятнадцати помостах шли спарринговые схватки. Потом он немного поразмыслил, потер ястребиный нос и сообщил:
— Предполагается, что я буду его шеф-инструктором. Каково, а? Ну и монстр мне достался! Тайятский дикарь!
— Раз твоя очередь таскать каштаны, так таскай, — рыжий сделал забавный жест, будто подкидывая на ладони нечто горячее, обжигающее. — Не все ж тебе возиться с ублюдками с Европы и Китая! Из них выйдут эксперты да чиновники, а этот будет агентом… Настоящим полевым агентом, оперативником… Ты только погляди на него, Барух! Вот это реакция! Гоняет Длинного Пата Сильвера как овцу на скотобойне! Ну, супермен!..
Барух кисло усмехнулся:
— Знаешь, Дейв, за три последних тысячелетия евреи столько раз имели дело с суперменами, что научились их остерегаться. Вот и я… гм-м… не то чтоб опасаюсь, но колеблюсь… Супермены — не по моей части. Это понятие американское, и я так полагаю, что с любым кандидатом в супермены лучше разбираться американцу-янки или, скажем, какому-нибудь техасскому рейнджеру. А мне больше нравятся парни с Китая. Никаких неприятностей, плюс дьявольская работоспособность. И еще у них очень развито чувство долга и уважения к вышестоящим.
— Не всегда, отнюдь не всегда! — возразил рыжий. — Сейчас я тебе кое-что расскажу… — Он покосился на помост, где Длинный Сильвер, притиснутый к канатам, ушел в глухую оборону. — Так вот, дело было в Нью-Йорке, в Китайском квартале. Забрел туда еврей из Бруклина и сунулся в одно неподходящее заведение…
— Я-то не из Бруклина, — прервал рыжего Барух, — я из Ашкелона, Дейв. А там евреи поумней бруклинских, и ни один не станет лезть в неподходящее заведение. А заодно — слушать твои техасские побасенки.
— Ха побасенки! Какие побасенки! Этот случай я сам наблюдал, должен признаться, что…
Длинный Сильвер с грохотом рухнул на помост. Его широкоплечий противник сделал неуловимое движение ногой, и в горле рыжего заклокотало. Удар был нацелен в висок и был безусловно смертельным, — но в самый последний момент широкоплечий чуть приподнял ступню и перепрыгнул через поверженного соперника. Затем, спустившись с помоста, он принялся невозмутимо массировать предплечья.
— Это он показывает, что мог бы сделать с Сильвером… Ну, бестия! — в голосе Баруха слышалось невольное восхищение.
Рыжий Дейв прочистил горло, ухмыльнулся и потянул приятеля за рукав.
— А скажи-ка мне, Барух, ты сейчас при деньгах? Ежели при деньгах, так я мог бы тебя выручить — как того бруклинского еврея в китайском заведении. Ставь дюжину “Коммандос”, а в придачу я забираю монстра… то бишь твоего тайятского дикаря. Заберу со всем имуществом и потрохами! Ты говорил, при нем еще пара шестилапых? Их тоже возьму!
Мрачноватый Барух покачал головой.
— Этих не надо. Грег привез их своему приятелю, помешанному на охоте, так что забот у тебя будет поменьше. С другой стороны, дюжина “Коммандос”… — Шатен, что-то прикидывая, выпятил губы, приласкал горбинку на носу и предложил:
— А на полудюжине не сойдемся?
— Не сойдемся, Барух! Дело не в том, что я желаю тебя ободрать, но полдюжины — оскорбление моего реноме. За полдюжины я не продаюсь! Дюжина — еще куда ни шло… и чтоб высший класс, три звезды, а не горлодер из “Катафалка”! — Рыжий ухмыльнулся, скривив рот. — Ну, Барух, по рукам?
— Черт с тобой, вымогатель! Дюжина так дюжина… — Шатен пошарил в кармане, отыскивая бумажник, и пробормотал:
— Верно сказано: где техасец спустит штаны, там гиена не присядет…
— Это точно! — Рыжий ловко выхватил из пальцев Баруха сиявшую голографическими разводами кредитку и помчался лестнице. Его каблуки загрохотали по металлическим ступеням, лязгая, словно гусеницы древнего танка. Спустившись вниз, он на полной скорости обогнул пару помостов, где шли учебные схватки, подскочил к широкоплечему и одобрительно хлопнул его по мускулистой спине.
— Дейв Уокер, твой шеф-инструктор! Приветствия мы опустим. Считай, что я пожелал тебе здоровья, удачной карьеры, успехов у девочек и все такое… Где тебя поселили, парень? С видом на реку или на кладбище?
Прекратив растирать плечи, юноша оглядел рыжего.
— Ты — мой Наставник?
— Я — тот дьявол, который будет сосать твою кровь днем и ночью целых пять лет. А потому обращайся ко мне с почтением и не забудь прибавить “сэр”.
Парень тяжело вздохнул.
— Значит, все-таки Наставник… — Согнув руки, он слегка развел их в стороны и вдруг улыбнулся с едва заметной иронией:
— Да будут прочными твои щиты и целыми — уши, сэр Наставник! Пусть не высохнет кровь на твоих клинках и пусть смерть придет к тебе на рассвете!
— Насчет ушей ты верно сказал, а вот со смертью не торопись, приятель, — откликнулся рыжий. — Я против рассвета ничего не имею, но мы, видишь ли, трудимся в сумерках, и умирать нам положено в полумраке. Согласно уставу! Ты понял?
— Понял.
— Сэр!..
— Понял, сэр!
Рыжий уже по-хозяйски ощупывал его бицепсы, тыкал жестким пальцем в живот, хмыкал, разглядывая твердую мозоль, протянувшуюся от запястья до кончика мизинца. Наконец, закончив осмотр, он снова хлопнул парня по спине.
— Вроде годишься! Из нашей конюшни жеребчик! И дерешься неплохо, совсем неплохо… Ну, теперь поглядим, как у тебя с мозгами.
… Как выяснилось в два ближайших месяца, с мозгами у Ричарда Саймона тоже было все в порядке.
Часть 2НОВЫЙ ЭДЕМ
Глава 5
Ричард Саймон, агент-стажер первого года обучения, замер навытяжку перед массивным столом, поедая глазами начальство. Вся остальная мебель в этом кабинете — и обтянутые кожей кресла, и стальные сейфы с чеканными гербами на дверцах, и хромированные стеллажи с бумагами, книгами и контейнерами для дисков — тоже была массивной, основательной, исполненной если не имперского величия, так явного намека на всемогущество и силу. Конечно, ООН не являлась империей, а ее многочисленные службы не могли претендовать на роль имперских министерств, однако каждая из них обладала изрядной толикой власти, весьма высоким статусом, квалифицированным и преданным персоналом, а также практически неисчерпаемыми финансовыми ресурсами. Все это вместе взятое отражалось как в зеркале в кабинете главы Учебного Центра ЦРУ, который был, разумеется, одним из самых высокопоставленных чиновников надправительственных структур.