– Моя информация касается некоего мага, который умеет превращать людей в животных и владеет заклинанием синего пламени…
Лишь через сутки после столкновения в лесу Сомов немного пришел в себя. Все тело чемпиона ныло, словно его продавили через пресс-форму на собственном производстве. Всесилие для обычного человеческого организма бесследно не проходит. Парень только сейчас осознал, что мог запросто уничтожить себя, до предела истощив организм.
«Но у меня все равно не было другого выбора, – оправдывался он перед самим собой. – Наемники бы просто убили всех. В следующий раз надо больше полагаться на собственные силы. Телекинез, конечно, вещь полезная, если бы не последствия».
Страж, похоже, пребывал в еще худшем состоянии, чем Сомов. Он попросту отключился, предварительно сообщив, что трое суток будет исполнять роль спящей красавицы, к которой категорически запрещается подпускать каких бы то ни было принцев. Мишка тоже не отказался бы от партии бурого медведя в опере «Зимняя спячка», но он спешил. Накануне ночью парень даже попросил грунзонку приготовить настойку девятисила с корой гладкоствольного дуба. Однако и это снадобье не особо помогло. Марита забеспокоилась:
– Моего воина нужно искупать в росе огненного тысячелистника.
Мишка уже был согласен и в огонь, и в воду, настолько угнетали собственная слабость и ломота во всем теле.
– Делай что хочешь, – вздохнул он, – только быстрее. Пока я выть не начал.
Получив одобрение, Марита с утра развернула бурную деятельность. Она едва не загнала свою лошадку, обследуя местность, прилегавшую к дороге. Путники совсем потеряли ее из виду. Ближе к полудню радостная грунзонка вернулась к своему воину.
– Я нашла тысячелистник. Целую поляну.
– И что теперь?
– Поехали. Тут недалеко.
– Как скажешь. Показывай дорогу.
Брюнетка поскакала вперед, но когда за ней последовали все остальные, женщина развернула лошадь:
– А вам ехать незачем. Вы же не собираетесь подглядывать, как мы будем купаться?
– Ты уверена, что вам никто не помешает? – спросил Шагрид.
– Конечно. Место там безлюдное.
Через десять минут супруги въехали в крохотный перелесок, в центре которого оказалась ярко-желтая поляна.
– Раздевайся, – приказала грунзонка.
– Зачем?
– Будешь купаться.
– Где? Я не вижу тут ни пруда, ни озера.
– В росе этих цветов.
– Сейчас полдень, какая может быть роса?
– Вот эта. – Марита провела ладонью по огненному ковру. Ее рука окрасилась в золотистый цвет и стала мокрой. – Когда тысячелистник высыхает, он воспламеняется. Поэтому его и называют огненным.
– А я не сгорю? – попытался пошутить Мишка.
– Без одежды – нет. Но если ты мне не веришь… – Брюнетка мгновенно избавилась от платья и в следующую секунду нырнула в густую растительность.
«Эх, грехи мои тяжкие! – вздохнул парень. – Дожил! Раздеться – и то проблема».
Он снял изрядно потрепанную после боя куртку и брюки, по которым также горючими слезами плакала помойка. С кольчугой пришлось повозиться чуть дольше, а когда дело дошло до рубашки, оторвалась еще одна пуговица.
«Надо будет раздобыть иголку и нитки. Верхнюю одежду все равно выбрасывать, а вот рубаху жалко. Материал приятный, и карманов много». Михаил нащупал в нагрудном кармане брелок в виде сердечка. «Надо же! Не потерялся».
– Мой воин не спешит ко мне? – Марита «вынырнула» в трех метрах от мужа.
Стоя по пояс в желтых цветах, она выглядела как статуя античной богини, отлитая из золота. Сомов залюбовался, но вдруг вспомнил, что он не в музее и на нем из одежды нет ничего – даже музейных тапочек. Пришлось срочно совершать «заплыв».
Михаил упал в траву, словно в мягкую перину. «Здорово-то как!» – мысленно воскликнул он. Приятный холод обволок измученное болью тело. Парень почувствовал, как силы буквально наполняют его. Боль и опустошенность канули в небытие, и заметно улучшилось настроение.
«Исцеление, как в сказке. Да я никогда в жизни себя лучше не чувствовал. Где там моя золотая брюнетка, что-то ее не слышно? Она заслуживает особой благодарности», – подумал парень.
– Загораем? – раздался совсем не женский голос, и сказка сразу кончилась.
Мишка вскочил:
– Ты?! – Он поискал глазами Мариту.
– Не волнуйся, девочка спит.
Сомову нестерпимо захотелось броситься на седого типа и задушить его собственными руками. Но разум не дал эмоциональному порыву выплеснуться наружу. Парень лишь до боли в суставах сжал кулаки.
– Даже от тебя я не ожидал подобной подлости! Натравить местных аборигенов на моих друзей! Ну ты и гад!
– Ты чего несешь? Какие аборигены? При чем здесь твои друзья? Они меня совершенно не интересуют.
– Ладно, тебе я где-то дорогу перешел, хотя до сих пор не могу понять, где и когда. Но привлекать наемников и огарцев, устраивать засаду? Ты же вроде как непобедимый? Или мне так показалось? Неужели удар моего меча расстроил тебя до такой степени, что ты решил расправиться с теми, кто мне дорог?
– На тебя напали огарцы? Когда?
– Он еще притворяется, что не знает!
– Чего ради мне притворяться? – с нескрываемым пренебрежением спросил седой.
– А того, что я тебе зачем-то нужен. Но учти: после вчерашнего я и пальцем для тебя не пошевелю. И драться с тобой не буду. Можешь убить меня прямо сейчас – большого труда это не составит.
– Не собираюсь я с тобой драться.
– Тогда убирайся туда, откуда пришел! И без тебя дел хватает.
– Как? И тебе неинтересно, зачем я пришел?
– Абсолютно. Я уже неоднократно говорил, что сыт по горло твоим обществом! – Мишка вел беседу в довольно агрессивной манере.
– Зря ты так. Вдруг я собираюсь предложить выгодное дело?
– С тобой – никаких дел.
– Не торопись пороть горячку, а то можешь легко расстаться с жизнью.
– Жизнь, когда тебе диктуют условия, немногого стоит. Так вот запомни: больше я тебя потешать не собираюсь. Я скорее умру, но под твою дудку плясать не буду.
– А ты в этом уверен? – Во взгляде незнакомца проскочила тревога, но лишь на один миг.
– Более чем.
– Как скажешь, – сказал седой и исчез.
Михаил облегченно вздохнул, но через секунду незнакомец снова возник за спиной парня.
– Я бы на твоем месте не был столь категоричен, – ухмыльнулся он. – В жизни всякое случается. И не только с тобой.
Когда Сомов обернулся, мужик растворился в воздухе.
«Вот гад! – мысленно выругался Сомов. – Умеет же испортить настроение».
Чемпион кантилимских игр с минуту подождал – не появится ли рядом еще кто-либо, потом начал поиски грунзонки. Женщина действительно безмятежно спала. Мишка поднял ее и вынес из зарослей огненного тысячелистника.
«Самому бы часик вздремнуть, но пора возвращаться. – Парень заметил, как быстро испарилась роса с обнаженного тела грунзонки, вернув коже прежнюю окраску. – Полагаю, теперь можно и одеваться. Пожара не будет».
Саргонт шел по Дикому парку в сопровождении четверых учеников. Он предвкушал собственный триумф. От огарского посла маг узнал, как с помощью Михаила подчинить силу огненного диска: нужно было в полночь прийти на столичный стадион и отправить избранного в центр спящего диска. В подробности Архаз не вдавался, поскольку Зомб, подгоняемый своим господином, спешил выудить главное. Претенденту на всеобщее могущество нужно было первым встретить вернувшегося парня и пожать ему руку, сопроводив рукопожатие заклинанием отторжения.
– И тогда через ладонь отмеченного тенью огня мощь перетечет ко мне. Я стану всесильным, – торжественно объявил посол.
Рассказал он и о том, что уже через час после того, как чужак покинет пределы диска, отобрать у него силу будет невозможно.
Все это Саргонт узнал от Архаза, когда владелец магической таверны открыл заветную шкатулку и громко чихнул на ее содержимое. Пыль, поднявшаяся в комнате, ослабила на время силу обоих магов, и Зомб принялся за посла…
Амбициозный маг хотел многое выведать у собеседника, но даже одурманенного черного колдуна Зомб смог подчинить себе лишь на пару минут, после чего пришлось снова продолжить разговор о Чероузе.
– Чем вызван ваш интерес к этому человеку? – спросил Архаз, когда к нему вернулась власть над собственным сознанием.
– Меня всегда интересовали новые возможности магии, а тут я по своим каналам выяснил, что появился чародей, способный превращать людей в животных. Естественно, я заинтересовался. Послал своих людей навести справки, а их и след простыл. Чуть позже я узнал, что в доме, куда они отправились, случился очень странный пожар.
– При чем здесь Чероуз?
– Причиной возгорания, по словам очевидцев, послужило заклинание голубого огня.
– Чтобы никаких следов? – Капюшон полностью скрывал лицо огарца, но Саргонту показалось, что тот ухмыляется.
– Это происшествие только подстегнуло мой интерес, – продолжил владелец магической таверны, – а особенно после дерзкого нападения на вас.
– Вы знаете, где сейчас находится Чероуз?
– Пока нет. Но мои люди уже вышли на его след.
– Когда найдете, дайте мне знать. Сами вы с ним не справитесь.
– Именно об этом я и хотел вас попросить, – отвесил легкий поклон Саргонт. Он был доволен, что беседа подошла к логическому завершению. – А я, в свою очередь, попытаюсь выяснить о Михаиле и его сопернике.
– Договорились.
На этом их аудиенция закончилась.
Саргонт ненадолго заскочил к кузену узнать, не заходил ли Пуарт. Слуга сообщил, что гостей не было. Значит, Михаил до столицы еще не добрался. «Самое время посетить Дикий парк». Маг переоделся и в сопровождении четырех учеников покинул дом.
«Надо же! И тут заклинание отторжения!» – радовался собственному успеху чародей, направляясь к западной окраине столицы. В древнем свитке с описанием способа управления огненным диском говорилось именно о заклинании отторжения. А еще – о путеводителе, способном открыть путь в каньон хохочущих драконов, где у самой границы с мрачным миром находилось хранилище Аграма – черного магического шара. Этот артефакт позволял в любое время пробудить огненный диск и поднять его в небо. И хотя ни особого могущества, ни сил это не приносило, но сам факт управления огненным светилом, которое лишь раз в год поднималось в небо само, возвеличивал чародея в стране огненного диска, открывая ему путь на вершину магической иерархии. Магия отторжения являлась не только ключом к хранилищу, но и позволяла разорвать связь между Аграмом и его постаментом – малахитовым оленем, в рогах которого покоился черный шар. Саргонт полагал, что артефакт имеет и другие возможности, но, к сожалению, древний свиток не сохранил своей нижней части. Может, именно поэтому никто из волшебников и не обратил на эту бумагу внимания. Читать поврежденные документы считалось небезопасным, поскольку просто так, как обычные бумажки, магические пергаменты не портились, а причины повреждения могли быть самыми разными. Кузен Арианта не придавал подобным слухам особого значения, считая их обычными предрассудками. Он сразу принялся за дело.