– Почему все кричат? – нервно спросил Ринглин. – Мертвецов разбудите!
Айбел хихикнул, но тут же заткнулся под суровым взглядом Веги.
– Где Гектор?
– Хозяин сказал, чтобы его не беспокоили, – развязно ответил Ринглин. – Мы выполняем его приказ.
– Прочь с дороги, – сказал Вега, решительно направляясь вперед. Оба телохранителя подняли руки, собираясь остановить его, но разве может хоть что-то задержать рассерженного лорда-акулу. Вега коротко ткнул каждого из телохранителей кулаком в живот, схватил за шею и толкнул в воду – на входе в бухту уже показалась первая из шлюпок.
– Сейчас не до вашей идиотской исполнительности, – рявкнул граф. – На шлюпку. Оба. Пулей!
Как по заказу, в этот момент из-за выступа скалы показался оживший мертвец – в сгустившихся сумерках особенно ярко светился голубой огонь в его глазах. Лучшего ускорителя для Ринглина и Айбела не требовалось, они взвизгнули и бросились вплавь к шлюпке. Вега исчез в пещере.
Впереди, в темноте, Вега услышал звуки, похожие на звон стеклянных бокалов. Постепенно расширяясь, пещера привела графа в высокий куполообразный зал. Стоя по щиколотку в воде, Вега потряс головой, пытаясь уразуметь, что же он увидел.
Гектор висел в воздухе, схваченный длинными черными руками какого-то существа, прилепившегося к потолку пещеры, причем эта тварь висела головой вниз. Длинные, костлявые, узловатые пальцы напомнили Веге клешни краба. Капитан увидел лысый белый купол черепа твари, прижавшийся лицом к шее Гектора – голова самого магистра склонилась при этом набок. А звон стекла раздавался из висевшей на плече магистра дорожной сумки, которая сейчас болталась в воздухе и билась о бедро Гектора.
Вега поднял руки, чтобы схватить Гектора за плечо. В этот момент тварь подняла свою голову – по-прежнему продолжая висеть ею вниз, разумеется – и злобно зашипела. Гладкий череп существа был обтянут пергаментной полупрозрачной кожей, большие черные глаза недовольно и зло взглянули на лорда-акулу.
Рот твари с острыми расщепленными зубами был испачкан свежей кровью лорда-кабана. Вега отскочил в сторону, и на то место, где он только что стоял, хлынула струя крови, бившая из шеи Гектора.
– Гектор! – крикнул лорд-акула, а тварь проскрипела что-то совершенно неразборчивое.
– Нет, Вега, – прошептал Гектор слабеющим голосом. Его тело конвульсивно подергивалось в объятиях монстра.
Что? Ему действительно хочется, чтобы это продолжалось? Вот это?! Вега тряхнул головой, его мозг отказывался поверить в то, что магистр намеренно позволил этой твари напасть на себя. За свою жизнь капитан «Мальстрема», к сожалению, достаточно навидался спятивших с ума и потому знал, что с ними нужно делать – прежде всего необходимо спасти такого человека от самого себя. Вега выхватил свою шпагу и не мешкая вонзил ее в грудь монстра.
Тварь дернулась, взвизгнула и уронила лорда-кабана на пол. Гектор с громким всплеском шлепнулся в воду. Вега подхватил его свободной рукой, а другой еще раз вонзил шпагу.
– Нет! – закричал лорд-кабан, но лорд-акула не обратил на этот крик ни малейшего внимания, внимательно наблюдая за тем, как начинают трансформироваться длинные руки твари. Под мышками существа появились тонкие полоски темной плоти, между растопыренными пальцами рук выросли соединявшие их темные эластичные мембраны. Тварь повернула голову в сторону Веги – по груди монстра текла кровь из двух оставленных шпагой ран. Вега не собирался стоять и наблюдать за дальнейшей трансформацией, ему и без того было понятно, что перед ним оборотень, а если это оборотень, то никакого особого вреда удар простой – не серебряной – шпаги ему не причинит. Вега, не раздумывая, сжал свою руку в кулак и коротко, сильно ударил.
От этого удара белая, похожая на череп голова твари оторвалась от шеи, пролетела по воздуху и с грохотом врезалась в белую стену пещеры. Обезглавленное тело судорожно задергалось, а Вега подхватил Гектора и перебросил себе через плечо. Взгляд магистра был совершенно безумным.
– Нет, – прошептал Гектор, когда Вега понес его к выходу из пещеры на свежий, холодный ночной воздух.
Часть IV. Поцелуй серебра
1. История лорда-ястреба
Если беженцы из Скории надеялись тихо и спокойно доплыть до Лиссии, их ждало большое разочарование. Чем дальше забирался на север «Баньши», тем беспокойнее становилось море. Впрочем, пока что экипаж без особых проблем справлялся со всеми трудностями – матросы ни на что не жаловались, довольные тем, что вырвались из-под жесткого копыта графа Кесслара. Обязанности капитана взял на себя Джоджо. Собственно говоря, капитаном он был и при лорде-козле, только теперь ему не нужно было никого подгонять, и он мог оставить свой кнут в каюте.
Пассажирами «Баньши» на этот раз были не рабы, а забившие все трюмы и палубы воины – бывшие гладиаторы, присягнувшие на верность лорду-волку. Они были собраны со всего мира, и каждый мог рассказать свою собственную печальную историю о поимке в рабство, невзгодах, испытаниях и потерях. Но теперь бывшие рабы воспряли духом и, казалось, были беспредельно преданы Дрю. В маленькой армии Волка насчитывалось пока что чуть более ста бойцов, но зато каких! Даже сейчас, во время путешествия, эти воины-профессионалы находили какой-нибудь свободный пятачок на палубе, чтобы целыми днями поддерживать себя в форме. Благо тренер у них остался прежний – старый опытный барон Гриффин. Сегодня поздно вечером, после окончания рабочего дня, у лорда-ястреба завязался разговор с Дрю.
– Мой отец был хорошим человеком? – напрямую спросил лорд-волк.
Гриффин сидел у края огромного окна на корме «Баньши», Дрю – у противоположного конца подоконника. Эту каюту некогда занимал Кесслар, но личные вещи Козла давно были вынесены и выброшены за борт, осталась лишь мебель – стол, кресла, койки. Теперь здесь жили верлорды во главе с самим Дрю, и хотя семерым здесь было тесновато, после людуса в Печи помещение казалось им хоромами.
Поскольку их товарищи уже спали, старый Ястреб и Волк старались говорить тихо, почти шепотом.
– Я бы рад был наболтать тебе с три короба красивых лживых слов, Дрю, но не стану. Вергар был очень суровым, даже жестоким человеком. Никогда не уклонялся ни от спора, ни от драки, был упрямым, горячим и твердым, как стурмландская сталь. Я в жизни не видел ничего более страшного, чем бросающийся в битву вервольф – рычащий, орущий, размахивающий своим Мунбрендом. Невозможно представить себе более красивый меч, чем Мунбренд твоего отца с белым лезвием. У Вергара были только друзья и враги, полутонов он не признавал. – Гриффин отхлебнул из кружки, которую держал в своей скрюченной руке. – Я имел честь считаться его другом.
– Чем больше я узнаю об отце, тем более жестоким и грубым он мне представляется.
– Он был человеком с твердыми убеждениями, Дрю, а еще он был королем.
– Королем Вестланда, замечу, но не Бейрбоунса.
– Тогда это не имело особого значения, как и сейчас, впрочем. Тот, кто правил в Хайклиффе, правил всем Семиземельем. Представь, что Вестланд – голова огромного зверя, а остальные земли – его тело. Давно считается само собой разумеющимся, что в Лиссии один король, и этот король сидит на троне в Хайклиффе. Волки правили Лиссией две сотни лет, Дрю, и никто никогда не делал попыток занять их место до тех пор, пока не появился Лев.
Дрю покусывал палец, глядя в окно на разбегающиеся от бортов «Баньши» и переливающиеся в лунном свете волны.
– Тогда ты должен знать Бергана, Манфреда и Микеля. Они тоже твои друзья?
– Были когда-то друзьями, – улыбнулся Гриффин.
– Что изменилось?
– Преданность и верность, – вздохнул старый Ястреб. – Мы по-разному понимали их. Я уверен, что тебе известно о трудном положении, в котором оказался Берган после того, как Леопольд захватил власть. Он вместе с лордами-оленями приложил руку к тому, чтобы убедить Вергара уступить Льву свою корону. Они не знали, конечно, что Лев нарушит все свои обещания, но как бы то ни было, получается, что они предали Вергара, и я надеюсь, что совесть за это мучает их до сих пор.
– Ты не прав, Гриффин. Они хорошие люди. Были членами Совета Волка и моими личными советниками после того, как мы захватили Хайклифф. Жестоко надеяться на то, что они продолжают страдать из-за чего-то, случившегося так много лет назад.
– Приношу свои извинения, лорд Дрю, – ответил Гриффин, удивленно посмотрев на собеседника. – Я никого не хочу обидеть, однако, с вашего позволения, останусь при своем мнении. В конце концов, я выстрадал его.
– Каким образом?
Гриффин медленно поднялся и принялся расстегивать свой жилет.
– Я был верным слугой Вергара до самого конца, до той минуты, когда Леопольд обезглавил твоего отца. Но и после этого я оставался предан Волку.
При упоминании о казни Вергара Дрю вздрогнул. Он никогда не видел своего отца, однако между ними существовала самая крепкая на свете связь – кровная. Старый лорд-ястреб стряхнул с себя жилет и принялся расстегивать пуговицы рубашки. Дрю почувствовал себя неловко.
– Лорды-ястребы должны были готовы умереть – и в самом деле умирали – за твоего отца, Дрю. Мы были самыми надежными и верными союзниками Вергара и самым грозным оружием в его арсенале. «Летучая смерть!» – так кричали наши враги, когда мы камнем падали с небес в самую гущу битвы.
Гриффин с помрачневшим лицом принялся снимать с себя рубашку.
– Другие верлорды поклонились и присягнули тому, кто оказался на троне. Все, только не Ястребы – даже после того, как Волк был убит вместе со всей своей семьей. Да, мы остались верны мертвому королю. Это привело Льва в бешенство, и он решил наказать меня в назидание остальным.
Гриффин повернулся, показал Дрю свою освещенную падающим сквозь иллюминатор лунным светом спину. Два чудовищных шрама пересекали ее от плеч до основания позвоночника – две полосы бледной, обесцвеченной кожи. Даже теперь, спустя много лет, ощущалось, с какой бешеной яростью были нанесены эти старые раны – бугристые, с неровными рваными краями.