— Рома постарался, — мрачно пояснил он.
Воронов? Ах да, со мной ведь об этом уже говорили… Может быть, Воронов тоже что-то заподозрил?.. Я ведь, кстати, и перед ним виноват. Глупо было его подозревать. Он действительно любящий отец — и только. А всякие его странности… ну, так кто из нас без странностей?
— За что он тебя так? — спросил я.
— Да псих он, — вяло отмахнулся Миша. — Но мне уже все равно. Я, знаешь, уволился с «Мосфильма».
— Вот как? — вскинул я брови. — Из-за Воронова?
— Нет, плевать мне на него… Просто разнообразия захотелось. На студию Горького хочу устроиться. Там, говорят, приятнее работать.
Все только подтверждает мои догадки… Воронов заподозрил Мишу, не сдержался — дал ему в нос, но ничего не добился. От греха подальше Миша сразу уволился. И то, что он с таким равнодушием об этом рассказывает, тоже неспроста. Другой бы на всю Москву шум поднял, а этот смиренно принял побои… Потому что знает, что получил за дело.
Только тут я заметил на полу в комнате Миши дорожную сумку — уже чем-то заполненную.
Куда это он намылился? Ну конечно, туда, где он прячет Азию! Нет, ну как же вовремя я появился… Главное, не подать виду, что мне открылась истина.
— Так ты что, Валя, продолжишь Ромину девчонку искать? — небрежно спросил Миша.
— Конечно, — подтвердил я.
— По-прежнему думаешь, что он сам у себя ее украл?
— Думаю.
— Лично я в это все-таки не верю, — помотал он головой. — Ты, конечно, можешь… как ты там говорил… доработать эту версию. Но разве для того, чтобы просто успокоиться. В любом случае на «Мосфильме» ее бессмысленно искать. Там про нее никто ничего.
Что это он защищает Воронова? На его месте было бы логичнее пустить меня по ложному следу. А, понимаю, он хочет, чтобы я не показывался на «Мосфильме». Ведь там я сразу узнаю, за что Воронов сломал ему шнобель…
— Без тебя я на «Мосфильм» и впрямь больше не сунусь, — успокоил я Мишу. — Просто продолжу вечернюю слежку за Вороновым.
— Тебе виднее, — Миша пожал плечами.
Все-таки он слишком самонадеян. Ему, кажется, и в голову не приходит, что я его уже вычислил.
— А я у тебя до вечера могу перекантоваться? — зевнув, спросил я. Пусть думает, что я хочу спать.
— Кантуйся, конечно, — кивнул Миша. — Меня не жди — я поздно сегодня вернусь. Дверь просто захлопнешь, когда будешь уходить.
— А где ты сегодня? — спросил я, удобно сев на его тахту.
— Так, — сказал он, — пойду пошляюсь по родственникам, по друзьям. Покуда свободное время есть. Они сейчас еще работают все, но я пока на Горького схожу, заявление подам.
Он совершенно спокойно схватил свою сумку и накинул себе на плечо. Святая простота — ни тени подозрения на мой счет!
— Ну, пока, пишите письма, — помахал он мне на выходе. — Успехов в поисках.
Едва он ушел, я встал около окна.
Миша вышел довольно поспешно. Назад даже не оглянулся. Полностью уверен, что я уже сладко сплю на его тахте.
Судя по направлению его движения, он шел к метро. Отлично! Сегодня все в мою пользу. Если бы он пошел на автобус, мне без машины трудно было бы остаться незамеченным. А в метро он меня, пожалуй, и не увидит. У меня большой опыт, а он, судя по всему, впервые в жизни совершил преступление.
Я ссыпал в карман горсть мелочи, оставленной Мишей на тумбочке, и отправился за ним. С сумкой на плече он был хорошо заметен в любой толпе.
В метро я держался поодаль от платформы. В последнюю секунду перед закрытием я заскочил в тот же вагон, что и Миша.
Он и там меня не увидел. Хотя у меня уже готово было объяснение на случай, если бы он меня заметил. Я хороший актер — в моей профессии без этого никак. «Ого, и ты здесь! — убедительно изобразил бы я удивление. — А я, понимаешь, решил к себе пойти. Через пять минут после тебя ушел. Прямо не ожидал опять тебя увидеть…»
Конечно, в этом случае даже такой болван, как Миша, меня бы заподозрил. Однако обошлось.
Как ни странно, сперва Миша действительно отправился на студию Горького. К своей пленнице он, видимо, не слишком торопится. Может, у него есть сообщник? Не исключено. У сообщника на квартире Азия, наверно, и находится.
На киностудии Миша пробыл недолго. После этого он отправился на автостанцию.
Там тоже было людно. Когда подошла Мишина очередь в кассу, я подобрался поближе и отчетливо услышал, как он сказал, протягивая в окошко деньги:
— На Дубровку.
Я пулей выскочил на улицу, выискивая глазами такси.
Одно оказалось свободно.
— До Дубровки довезешь? — спросил я у водителя. Денег у меня не было, но пока я об этом не думал.
— Садись, — вяло сказал таксист.
Я сел и сказал:
— Только погоди, не трогайся. Надо будет поехать за автобусом.
— За каким? — не понял водитель.
— До Дубровки который.
— Я и сам знаю дорогу, — фыркнул он.
— Понимаю, но мне нужно быть там в то же время, что и этот автобус.
— А раньше можно? — обернулся ко мне таксист.
Я подумал.
— Да, так, пожалуй, будет даже лучше, — согласился я. — Но все-таки поехать лучше уже после автобуса. По дороге его обгоним.
— Как желаете, — усмехнулся таксист. — Счетчик-то уже щелкает, — показал он мне.
— Пусть щелкает, — беззаботно отозвался я.
Вскоре Миша погрузился в автобус до Дубровки. Когда автобус тронулся, я выдохнул:
— Поехали.
Водитель мой оказался лихачом. На остановке в Дубровке мы оказались минут на тридцать раньше автобуса.
— Здесь я и выйду, — сказал я.
Таксист показал мне сумму на счетчике и повернулся с протянутой рукой.
— Не положено, — строго сказал я.
— Чего? — вытаращился он.
— Вы выполняли специальное задание, — произнес я самым официальным тоном. — За это мы выражаем вам благодарность. Деньги будут возмещены по месту работы.
— Что-то я не пойму! — воскликнул водитель.
— Что тут непонятного? Ты про КГБ слышал?
— КГБ… — сразу осекся таксист.
— Вот именно. Вы оказали помощь в поимке опасного преступника.
— А он на этом автобусе едет? — сообразил шофер.
— Это государственная тайна, — отвечал я.
— Ясно, — понимающе кивнул водитель. — Что ж, рад служить, товарищ…
— Просто товарищ пассажир, — веско произнес я. — Понимаете?
— Понимаю. Вы не беспокойтесь. Я — могила, — показал он на себя.
— Не сомневаюсь, — отозвался я.
— Извините, а что это за преступник? — все-таки не удержался таксист от любопытства. — Шпион, что ли?
— Может, и похуже, — загадочно ответил я.
— Ясно, — по-солдатски повторил он. — Так, может, с вами подождать? Или разрешите ехать?
— Разрешаю, — сказал я и, заметив восторженный блеск в глазах таксиста, уточнил: — То есть разрешаю ехать, а не оставаться.
— Слушаюсь, — не скрывая огорчения, вздохнул водитель.
Когда такси скрылось за поворотом, я быстро нашел удобный пункт для наблюдения. Остановка очень удачно располагалась неподалеку от самой Дубровки — там, где еще был густой лес.
В этом лесу я и отыскал себе отменное место обозрения.
Вскоре пришел автобус.
Все пассажиры отправились по дороге к Дубровке, и лишь один Миша остался стоять на остановке.
18Азия
За чертой города красный «Москвич» внезапно заглох и остановился.
— Мать твою! — раздраженно воскликнул Василий, стуча по рулю обеими руками.
— Что, бензин? — сухо спросил Петр.
— Нет, — ответил Василий, бросив взгляд на датчик топлива.
— А что тогда? — еще суше спросил Петр.
— А хрен его знает! — со злостью зыркнул на него Василий.
— Ну так выйди и посмотри, — посоветовал Петр.
— На что? — обернулся к нему разъяренный Василий.
— На двигатель, на что же еще, — невозмутимо пояснил Петр.
— А я разбираюсь? — взвился Василий.
— А что ж не разобрался? — ехидно спросил Петр. — За баранкой сидеть выучился — и на этом все? Не любишь ты, Василий, никаких усилий прикладывать… О, слышал? — внезапно оживился Петр. — Прямо стихи получились… Не любишь ты, Василий, никаких усилий! — издевательски продекламировал он.
— Ты будто любишь, — проворчал Василий. — Сам-то даже баранку не освоил.
— Я и не претендовал, — пожал плечами Петр. — Но уж если бы освоил, то, будь уверен, и в механизме бы разобрался…
— Короче, чего делать будем? — сердито перебил его Василий.
— А сам как думаешь? — ехидно посмотрел на него Петр.
— Выходить и… ловить кого-то, — неуверенно ответил Василий.
— Ну вот, видишь, — одобрительно улыбнулся Петр. — Можешь, когда хочешь… Так что сидишь-то? Выходи и лови.
— Опять я? — возмутился Василий.
— За все, связанное с баранкой, у нас отвечаешь ты, — строго напомнил Петр.
Разъяренный Василий, ничего не говоря, выбрался из машины, но в отместку громко хлопнул дверью.
Через какое-то время на пустынной дороге показался вдалеке автомобиль. Когда он приблизился, стало видно, что это зеленый «Москвич».
Поскольку, подъезжая, машина заранее притормозила, Василию даже не пришлось ее останавливать.
Когда зеленый «Москвич» замер, из него тотчас выскочил оживленный, радостный человек.
— Что, брат, загораешь? — весело бросил он Василию.
Василий хмуро кивнул в ответ:
— В моторе разбираешься?
— Не больно-то, — с улыбкой сознался радостный. — Но у меня трос есть. Сейчас достану.
Когда он возвратился в свою машину и тронулся с места, Петр опустил стекло и раздраженно процедил Василию:
— Что, уезжает этот тип?
— Трос сейчас вытащит, — неохотно ответил Василий.
— Ясно. — Петр лихорадочно соображал. — Так, слушай… ты к нему иди. Рядом сядешь.
— Зачем это? — поморщился Василий.
— На всякий пожарный, — пояснил Петр. — Проконтролируешь его там.
— На легавого он не похож, — усмехнулся Василий.
— А на кого похож? — поинтересовался Петр.
— Не знаю, — пожал плечами Василий. И вдруг расплылся в улыбке: — На космонавта!