— И кто тот парень, которого я видела в коридоре в форме баскетболиста? — не удержалась Карина, несмотря на решение пока больше не привлекать к себе внимания.
Нев согласно кивнул и добавил:
— И самое непонятное: кого и почему видела Ольга в кровати Лили. Как связан этот двойник с происходящим и что это означает.
— Не думаю, что этот эпизод имеет отношение к происходящему тут, — возразила Ольга. — Он имеет отношение только ко мне.
Поймав на себе удивленные взгляды, она всплеснула руками и несколько нервно добавила:
— Ой, ну ладно вам! Все же уже знают про шкатулку и джинна. Полагаю, в ту ночь я видела именно его. Он принес мне шкатулку, которую я оставила дома, чтобы напомнить о платеже. Вот и все.
— Но зачем он принял облик Лили? — засомневался Нев.
— Он всегда является в разных образах. Правда, прежде я видела его только в обличии мужчины, но не думаю, что для него это так уж важно.
— Скорее нет, чем да, — кивнул Нев, покосившись на свой список, в котором «хозяин шкатулки» тоже был. — У этого существа просто нет собственного облика, поэтому он принимает любой.
— А почему бы нам тогда не рассмотреть его кандидатуру в первую очередь? — удивился Долгов. — Может быть, все, что происходит здесь, как раз связано с Ольгой. Как в прошлый раз.
Взгляды всех присутствующих вновь сошлись на ней, но Ольга только уверенно мотнула головой.
— Я бы его узнала, если бы он принял облик Майи. У него глаза всегда… нечеловеческие.
— Да и не убивают такие существа, останавливая сердце, — поддержал Нев. — У них другой профиль.
— А если кто-то пожелал смерти этим ребятам? — вдруг предположила Лиля. — Мы рассматривали вариант мести призрака обидчикам, но что если это месть живого человека?
— Сама по себе версия интересная, но джинн в нее все равно не вписывается, — на этот раз не согласился Нев. — Он не стал бы устраивать спектакль с таким количеством атрибутов. Даже если кто-то пожелал смерти этим мальчикам, они бы, скорее, погибли в результате обычного несчастного случая. Чтобы понять, с чем мы имеем дело, нужно найти ответы на те вопросы, что я уже озвучил.
— Мы все понимаем, что эти ответы важны, — кивнул Дементьев. — Но пока у нас их нет. Чтобы не топтаться на месте, давайте займемся теми зацепками, что у нас есть. Лиля и Оля, езжайте к Светлане Пименовой. Костя, займись поиском похожих случаев. Карина… отдохни пока. Нев, останься, мне надо с тобой еще поговорить.
— Видимо, предполагается, что я должен уйти? — недовольно проворчал Долгов. — Хотя вообще-то это и мой номер тоже.
Дементьев посмотрел на него так, что развивать тему он не стал. Лишь оттолкнулся от подоконника, на котором сидел, подхватил с кровати свой ноутбук и поторопился выйти вслед за остальными.
Дверь за Долговым закрылась уже довольно давно, но в номере все еще висела напряженная гнетущая тишина, и чем дольше она тянулась, тем труднее было Дементьеву задать вопрос и начать разговор.
С самого утра он пребывал в очень странном состоянии. Накануне был сначала напуган, после зол, потом растерян настолько, что даже не смог себя заставить поговорить с Олей еще раз и с радостью ухватился за организованное Долговым расселение. Он надеялся, что к утру успокоится, приведет мысли в порядок, задавит в себе панику и горечь, не только выстроит правильную линию поведения, но и составит план действий.
Но ничего такого не произошло. Он только проворочался всю ночь с боку на бок, мешая спать своему соседу по номеру, и теперь пребывал в некоем подобии ступора. Который, впрочем, отчасти помогал. Сейчас было проще вести себя как руководитель группы и разбираться со смертью подростков.
Поначалу Дементьев вообще не хотел вникать в расследование. Все его чувства кричали о том, что он должен заниматься только Олей: поддерживать, утешать, бороться, искать решение и в итоге победить. Но эти намерения разбились о ледяное спокойствие его жены, о ее нежелание что-то менять. Она всем своим видом давала понять, что не нуждается ни в сочувствии, ни в помощи. И это сбивало с толку.
Он, конечно, все равно бы боролся и искал решение… если бы имел хоть малейшее представление о том, что можно сделать. Но так уж сложилось, что магия — не его поле битвы. Дементьев всегда был хорошим следователем, искренне заинтересованным в наказании виновных и предотвращении новых преступлений, но он не мог бороться с джиннами.
Дементьев умел рыть носом землю в поисках ответов, но когда дело доходило до избавления от нечисти, в игру всегда вступал Нев. Такое вот у них было разделение обязанностей. Поэтому скептическое отношение старшего коллеги к возможности решить проблему стало для Дементьева новым ударом, еще больше выбившим почву из-под ног. Но все же Нев взялся попробовать, и теперь все надежды Дементьева были связаны с ним.
А он сам, чтобы окончательно не провалиться в бездну паники и отчаяния, все же с полной самоотдачей взялся за расследование. Здесь он знал, что делать, понимал, как себя вести. Дементьев держался за роль старшего следователя, чтобы не сойти с ума, чем-то себя занять. Какой-то странный механизм в его голове заставлял думать, что если он достаточно хорошо выполнит свою работу, то Нев так же хорошо сделает свою и сотворит еще одно чудо, коих за эти годы Дементьев наблюдал достаточно.
Поэтому он повесил на стене фотографии и вглядывался в лица погибших подростков, заставляя себя думать о них. О них, а не об Оле. Чтобы не впадать в черную тоску и истерику. Дементьев заставлял себя терпеливо ждать, понимая, что Неву нужно время, но часы, которых и так было невозможно мало, шли, а их штатный маг не торопился порадовать хорошими новостями. Их не было утром и, судя по его молчанию, не появилось и сейчас. Поэтому Дементьев тоже молчал, понимая, что, озвучив вопрос, получит на него ответ, и тогда единственная точка опоры исчезнет, и он все-таки провалится в бездну, из которой не сможет выбраться. И уже никому не сможет помочь: ни Оле, ни детям.
Еще до того, как за их коллегами захлопнулась дверь, Нев успел занять место Долгова у окна. Только он не стал присаживаться на подоконник, а повернулся к окну лицом, не давая Дементьеву поймать его взгляд. Это нервировало еще больше, и в результате Дементьев задал совсем не тот вопрос, который крутился на языке:
— Почему ты не сказал мне, что Егор здесь?
— Не видел смысла сбивать тебя этой информацией.
— Но он ведь все еще здесь, да? Не уехал?
— Нет, насколько я понял, он решил снять номер в этой же гостинице. Хочет узнать, чем закончится история со школой.
— Неужели у него это получится? — удивился Дементьев. — Он ведь вроде как еще несовершеннолетний и без сопровождения.
— Учитывая все его способности, сомневаться не приходится.
Нев отвечал очень сдержанно и подозрительно отстраненно, а сам Дементьев спрашивал не то и не о том, но все равно с каждой новой репликой этого странного диалога его дурное предчувствие разрасталось. Наконец он все же заставил себя спросить:
— Что со шкатулкой? Есть какие-то подвижки? Или хотя бы обнадеживающие зацепки?
— Увы, нет, — прозвучал ожидаемый ответ.
— Остается очень мало времени, — напомнил Дементьев. — Завтра все будет кончено.
— Я говорил, что не могу дать гарантий.
И снова этот холодный голос без эмоций… Это было так непохоже на Нева, что заставляло сомневаться в том, с кем Дементьев разговаривает.
— Ладно, — с трудом выдавил он сквозь стиснутые нервным напряжением зубы. — А что Егор? Неужели он тоже не дал подсказок?
— Он наверняка знает больше, чем говорит, но помогать не станет.
— Почему?
— Ковен дал Оле шкатулку не просто так. Егор не хочет идти против них.
— Так заставь его! — не выдержав, прикрикнул Дементьев. — Черт побери, Нев! Ты носишься с этим мелким засранцем уже несколько месяцев! Неужели до сих пор не можешь повлиять на него?
— Во-первых, не могу, — все так же спокойно отозвался Нев. — Во-вторых, не стану. Прости, Володя, но я ничего не буду делать.
Дементьеву показалось, что он ослышался или на почве недосыпа неправильно понял сказанное. Поверить в то, что Нев действительно отказывается помочь Оле, было слишком трудно.
— Что? Почему? — растерянно пробормотал он, сверля взглядом затылок Нева.
— На то есть серьезные причины. Я уже говорил тебе: такие сделки нерушимы. Вмешательство может очень дорого обойтись…
— Дорого? — переспросил Дементьев, чувствуя, как внутри вспыхивает жаркое пламя гнева.
Он больше не мог говорить с затылком, поэтому в два шага пересек небольшой номер, грубо схватил Нева за плечо и резко развернул к себе.
— Ты что, не понимаешь, что она погибнет?! Не понимаешь, что своим бездействием убьешь ее?
— Я все понимаю, — на этот раз голос Нева дрогнул, и он заставил себя встретиться с Дементьевым взглядом. — Но все равно не буду в этом участвовать. Ставки слишком высоки…
Пальцы Дементьева непроизвольно смяли ткань рубашки Нева, а он сам едва удержался от того, чтобы тряхнуть чего-то испугавшегося мага.
— Речь идет о жизни женщины, которую я люблю! — рявкнул он. — О ее душе! Как ты можешь?..
— Как я могу? — в голосе Нева внезапно послышались стальные нотки, которые появлялись там не так часто. Во взгляде тоже что-то изменилось, и это заставило Дементьева отпрянуть. — А ты не хочешь спросить, что будет с моей душой, если я ей помогу? Нет, едва ли. Никто из вас не спрашивает, никому никогда не было дела до того, чего мне все это стоит. Всегда просто очень нужно найти решение, уничтожить сверхъестественную тварь, остановить апокалипсис, всех спасти… Вы же все думаете, что магия — это легко. Щелкнул пальцами — и вот тебе чудо. И платить ни за что не надо, ведь Нев все разрулит! Но это не так. Счет всегда предъявляется, и он должен быть оплачен. Однажды настанет и мой черед, знаешь? И никто мне тогда не поможет. Поэтому, чтобы этот момент отодвинуть, я вынужден сейчас отступить. Прости, мне жаль, но иначе никак…