Значит, нужно искать другой способ. Такой, в котором можно обойтись без Нева и его силы.
Статья об исполнителях желаний больше ничем не могла помочь, но созданная Ваней Сидоровым система предлагала Дементьеву изучить похожие материалы, среди которых значился «Хозяин шкатулки», что не могло быть простым совпадением.
К статье прилагался рисунок, в котором Дементьев сразу узнал шкатулку, доставившую им столько неприятностей в прошлом году. Вероятно, все они выглядели одинаково.
Информации под изображением было не так уж много. Упоминалось лишь, что «шкатулки желаний» — относительно молодые артефакты: появились в девятнадцатом веке. Тринадцать магов призвали весьма сильный дух из параллельного мира и пленили его тринадцатью шкатулками. Порабощенный дух по какой-то извращенной логике назвали хозяином шкатулок, но на самом деле он по традиции обязан выполнять желания, произнесенные над открытой шкатулкой.
Далее шло уточнение о том, что желания должны быть загаданы добровольно, а люди, произносящие их, проинформированы о цене. Был здесь и уже известный Дементьеву «прайс-лист»: первое желание оплачивается через тринадцать лет, второе — через тринадцать месяцев, третье — через тринадцать часов. Цена — душа человека. Хозяин забирал ее себе, шкатулка наполнялась фигуркой и больше не исполняла желания. Условием освобождения хозяина значилось заполнение всех тринадцати шкатулок, свободу он получал на тринадцатый день после этого.
«Доподлинно неизвестно, как эти маги использовали шкатулки. Говорят, одно время те служили им, а потом были переданы или проданы другим магам или обычным людям, жаждавшим исполнения своих желаний. Они до сих пор всплывают то здесь, то там. Некоторые уже заполнены, но ходят слухи, что и пустые еще есть, несмотря на то, что артефакты существуют уже целый век. Хозяин до сих пор не свободен. Шкатулки все еще исполняют желания. Непонятно, как такое возможно при весьма суровой оплате и простом условии освобождения. Можно предположить, что существует какая-то альтернативная форма оплаты или маги знали способ избежать ее вовсе, но это знание или тщательно скрывается, или со временем было утеряно».
Дементьев заглянул в информацию об источнике статьи: им была книга, написанная и изданная крохотным тиражом в 1938 году.
Значит, даже с тех пор прошло уже без малого восемьдесят лет, но как минимум одна шкатулка все еще не заполнена. А год назад таких было по меньшей мере две. Как такое может быть? Ответ напрашивался только один: знание о том, как не стать фигуркой, не было утеряно.
Сердце забилось быстрее, усидеть на месте оказалось слишком тяжело, поэтому Дементьев вскочил и нервно заходил по комнате.
Он есть! Способ избежать оплаты есть! Его лишь надо найти… Если бы только Оля сразу обо всем рассказала, у них было бы достаточно времени, чтобы это сделать! Но теперь оставалось меньше суток. Где же искать этот секрет?
Дементьев остановился и посмотрел на ноутбук. Тринадцать магов, тринадцать шкатулок, тринадцать лет, месяцев и часов на оплату, тринадцать дней на освобождение хозяина… Кажется, кто-то очень сильно зациклен на числе «тринадцать». И кто бы это мог быть? Уж не известный ли Ковен, уши которого торчат из обеих историй со шкатулками?
Вероятно, те тринадцать магов и были Ковеном. Если на смену выбывающим членам приходят новые, организация может существовать уже сколько угодно времени. Например, Общество, в котором состояла Лиля, действует уже много веков.
Стало быть, они знают секрет. Возможно, и Егор его знает.
Это не оставляло Дементьеву другого выбора. Он должен заставить Егора заговорить. Это единственный шанс спасти Олю.
Обычно гостиницы не выдавали информацию о том, в каких номерах проживают их гости, поэтому, направляясь к стойке администратора, Дементьев перебирал в уме доступные способы добиться нужного ответа — от лжи о том, что Егор в его команде, просто приехал позже, до угроз огнестрельным оружием, которое, как всегда, было при нем.
Однако ничего из этого не понадобилось. То ли в этой гостинице к приватности гостей относились менее щепетильно, то ли выражение лица Дементьева слишком красноречиво говорило о том, что без ответа он не уйдет, и девушка за стойкой просто решила не связываться с ним.
Так или иначе, а меньше минуты спустя он уже нервно колотил кулаком в дверь номера Егора. Тот открыл без особой спешки, но и без промедления. Безмятежно улыбнулся, приветствуя Дементьева, и нахально заявил:
— Я ждал тебя раньше. Заходи.
Он посторонился, пропуская гостя в комнату. У Егора был один из лучших номеров, рассчитанных на двоих жильцов, поэтому выглядел он значительно просторнее того, в котором поселился сам Дементьев.
— Как обмануть хозяина шкатулки?
Прямой вопрос без предисловий Егора не удивил и не напряг. Парень неторопливо опустился в кресло, манерно закинул ногу на ногу и сложил руки домиком, заставляя Дементьева непроизвольно дернуться от этого жеста. Впрочем, не было похоже, что он призывает силу. Егор был абсолютно расслаблен и даже немного весел, несмотря на угрожающий вид своего гостя.
— Хозяина шкатулки нельзя обмануть, — невозмутимо ответил он.
— Врешь! Твой Ковен знает какой-то секрет, иначе шкатулки не исполняли бы желания так долго, а наполнились уже давно. Это как-то связано с тем, что ты подсунул шкатулку той женщине, а Безликий — Оле?
— Шкатулки были им дарованы, потому что Ковену нужны наполненные шкатулки, — спокойно пояснил Егор. — Ковен играет честно: каждая из них получила уведомление о цене исполнения своих желаний в письменном виде. Они расписались в том, что согласны с этими условиями. Не наша вина, что ни одна не прочитала договор перед тем, как его подписать.
— Но в Ковене ведь знают, как загадать желания и не угодить в шкатулку, так? — вернулся к более интересной теме Дементьев. — Они создали их, чтобы получить какие-то плюшки, но вряд ли собирались через тринадцать лет стать добычей хозяина. И не стали. Как? Ты ведь знаешь, да?
— Знаю, — кивнул Егор после короткой паузы. — Но тебе не скажу. Ты не член Ковена.
— Ты тоже.
— Это лишь формальность и вопрос времени. Теперь уже очень небольшого времени.
Дементьев прищурился.
— Жизнь Оли — цена твоего вступления? — догадался он.
— Опосредованно — да.
— Я заставлю тебя сказать.
— Неужели? — брови Егора насмешливо приподнялись. — Будет интересно на это посмотреть…
Он еще не успел договорить, когда в лоб ему уставилось дуло пистолета. Дементьев даже снял его с предохранителя, чтобы у мелкого засранца не возникло сомнений в том, что он спустит курок.
Егор не дрогнул, лишь презрительно усмехнулся.
— Ты меня не убьешь. Знаешь почему? Не потому, что ты на стороне хороших парней. Даже они убивают, когда их припрут к стенке, твой глубоко уснувший друг тому яркий пример. Ты не выстрелишь, потому что знаешь: только я могу ответить на твой вопрос.
— Если ты не собираешься отвечать, ты мне не нужен, — процедил Дементьев.
— Если моя смерть не приблизит тебя к ответу, ты не станешь убивать.
— Уверен в этом?
Вместо ответа Егор расцепил руки и невозмутимо встал, не глядя на пистолет. Дементьев отступил на два шага, помня о том, что нельзя стоять к тому, кого держишь на прицеле, слишком близко: он может выхватить оружие. Лишь одного обстоятельства не учел…
Егор поднял руку так, словно собирался принести клятву, но не сказал ни слова. Зато пистолет рвануло из руки Дементьева с такой силой, что он просто не смог его удержать.
Все произошло стремительно. В считанные секунды пистолет оказался в руке Егора, но парень лишь брезгливо повертел его и положил на стол, словно тот был весь в грязи.
— Абсолютно, — наконец изрек он. — И что ты будешь делать теперь?
Дементьев почувствовал себя дураком. Вот что бывает, когда поддаешься эмоциям, особенно панике, и пытаешься решить проблему наскоком. Но теперь корить себя уже поздно.
— Помоги мне, — выдохнул он, не стесняясь умоляющих ноток в собственном голосе. Если бы думал, что это поможет, он бы и на колени перед пацаном встал, лишь бы тот подсказал решение. — Пожалуйста. Ты же хороший парень. В глубине души. Очень глубоко, но все же.
— О, вот как ты заговорил, — усмехнулся Егор, делая шаг ему навстречу.
Он был чуть ниже Дементьева и смотрел на него снизу вверх, но при этом умудрялся глядеть свысока.
— Сразу начинаем просить и подлизываться, когда силой что-то взять не удалось, да? Так поступаете вы — хорошие ребята?
— Егор…
— Зови меня Гек! — неожиданно выкрикнул он, хотя когда-то сам утверждал, что ему все равно. — И назови мне хотя бы одну убедительную причину, по которой я должен тебе помочь.
— Хорошо, Гек, — примирительным тоном продолжил Дементьев. — Ты же знаешь, что Оля — моя жена. Я люблю ее. Я все сделаю, чтобы ей помочь.
— Так уж и все?
— Ты хоть кого-нибудь любил в этой жизни? Хоть кем-то дорожил? Не может быть, чтобы нет. Твои родители…
— Не приплетай их сюда, — прошипел Егор. — Я не помню ни отца, ни матери. Меня растила бабка, которая меня боялась и ненавидела, потому что я напоминал ей того единственного мужчину, которого она любила и который, как она считала, ее предал и бросил. Так что к ней я тоже не был особенно привязан.
— Но ты привязан к Неву. Разве нет?
Егор недобро прищурился, но возражать не стал. Надеясь, что нащупал его слабое место, Дементьев продолжил:
— Разве ты сам не сделал бы для него все, что в твоих силах? Ты ведь помог тогда вытащить его из виртуальности…
— Тоже мне подвиг! — выплюнул Егор. — Это было легко и ничего мне не стоило.
— А если бы стоило — не сделал бы? Разве? Мне так не кажется.
Егор склонил голову набок и улыбнулся. В его улыбке было что-то нездоровое, даже безумное, отчего у Дементьева в животе становилось холодно и щекотно.
— Ты меня раскусил. Да, ты прав. Пожалуй, ради старика я готов даже пожертвовать жизнью. Или несколькими, если ни одна из них не будет моей, конечно. А ты? Ты готов ради своей жены пожертвовать чьей-нибудь жизнью?